Эволюция - Сергей Сергеевич Казанцев Страница 37

Подготовившись к стрельбе, Юля опять выглянула из открытого окна, приложив деревянный приклад автомата к плечу, и тут же получила прилетевшим снизу камнем в лоб. Это было настолько неожиданно и так больно, что она, вскрикнув, исчезла из проёма окна, бросив автомат, который упал под ноги, схватилась за ушибленное место. В глазах посыпались искры - боль была такой, что даже стонать от неё было больно. Открыв рот в беззвучном крике, сняв вязанную шапочку, Юля принялась растирать ушибленное место. Синяк, как и здоровенная шишка гарантированы, в этом не было сомнений, удар был слишком сильным. Рядом бегал и участливо лаял Рык, поняв, что человек каким-то образом пострадал.

В балкон ударилось, что-то тяжёлое, попав прямо в стекло, в стеклопакете сразу образовалась трещина. Через секунду на стёкла обрушился град камней и палок. Окна сначала покрылись трещинами, а затем потихоньку посыпались. Юля, всё ещё находясь в шоке от боли, схватила лежавший на полу автомат за ремень и забежала в квартиру, где уселась на покрытый инеем диван, продолжая растирать уже увеличивающуюся шишку на лбу.

Рык, уворачиваясь от падающей крошки стекла, тоже заскочил в квартиру, продолжая лаять в сторону балкона, бегая по залу. В считанные секунды стёкол на окнах не осталось, и град камней прекратился так же внезапно, как и начался.

Преисполнившись вполне справедливым гневом, Юля вышла из квартиры и, поднявшись на этаж повыше, прошла в квартиру, расположенную над той, где ей не повезло получить камнем в лоб. До четвёртого этажа докинуть камень куда тяжелей, а вот пуле без разницы, с третьего или четвёртого поражать свою цель.

На четвёртом этаже балкон тоже был застеклён, только на нём стояли не новомодные пластиковые окна, а старая деревянная рама с вставленными обычными стёклами. Открыв одну из двух створок, Юля, приложившись к прицелу, прижав приклад, высунулась из окна. Не дожидаясь, когда в неё полетят камни с палками, не успев тщательно прицелиться, как её учил Андрей, сразу открыла огонь. Только после третьего выстрела, она поняла, что ни в кого ещё не попала, а жмёт на курок лишь от злости. К тому времени, пока она сгруппировалась, принялась более тщательно прицеливаться, сумасшедшие разбежались в разные стороны, значительная их часть спряталась под нишей балкона на первом этаже.

Можно было швырнуть туда светошумовую гранату, но Юля точно знала, что взрыв светошумовой не навредит спрятавшимся сумасшедшим. Да и использовать гранаты Юля боялась. Ей всё время казалось, что она взорвётся у неё в руках. Ещё раз попробовала пристрелить хоть одну из тварей, из-за которых на лбу у неё будет долгое время красоваться шишка, которая превратится в лиловый синяк, она выстрелила в тёмный силуэт сумасшедшего, но всё напрасно. И вот такой красивой она встретит ребят, вернувшихся со спасательной миссии с незнакомым ей Николаем, представив сколько шуточек выслушает от мужчин. Юля, рыча от злости, словно Рык, мечущийся под её ногами, выстрелила пару раз в далёкие фигурки, убежавших сумасшедших, но так и не попала, слишком далекие были цели для неё.

Голова разболелась, а постоянно торчать на балконе, карауля, когда появятся сумасшедшие, не имело смысла, поэтому Юля отправилась залечивать рану к себе домой. Напугав детей своим внешним видом (шишка получилась знатной), Юля обработала её мазью, прилегла отдохнуть. Рык в подъезде продолжал рычать и лаять, периодически отлучаясь, но опять возвращаясь сильно возбуждённым. Юле до собаки не было дела, голова трещала так, что весь мир вокруг превратился в пульсирующую боль, стучащую в голове.

Проснулась она ближе к вечеру, на улице ещё не стемнело, но признаки этого появлялись на горизонте. «Значит примерно пятый час», - подумала Юля. Дети смотрели фильм про то, как две собаки и кошка идут домой, она видела этот фильм не раз, но не помнила его название. На полу стояли пустые тарелки. «Опять посуду не убрали», - подумала она и хотела было возмутиться, но головная боль быстро её успокоила, напомнив, что есть вещи и поважнее.

Приняв сидячее положение на диване, где она уснула, заметила, что была укрыта тёплым пледом, дети позаботились, на сердце сразу стало тепло и ругаться перехотелось. В больной голове крутилась мысль, которую Юля никак не могла поймать, но посмотрев на буржуйку, от которой шло тепло, тут же вспомнила. «Вот же я дура! У подруг не натоплено, да и кормить их пора» - двух сумасшедших женщин в тюрьме у Жени, она называла подругами. Пускай имя одной она знала, но как-то по имени её называть не поворачивался язык. Имя это что-то одушевлённое, близкое, люди не зря всему дают название, что практически одушевляет предмет. Если у этого нет названия, то этого не существует. Называя двух заключённых девушек с намёком на издёвку подругами, Юля не видела в них ничего человеческого. Для неё это были почти неодушевлённые предметы, верней не так, она относилась к подругам точно так же, как голубям или рыбе, понимала, что их необходимо кормить, содержать в тепле, но не более. Так было проще, так как она до сих пор не понимала, зачем их держит взаперти Женя. И это немного пугало. А главное, не вызывало привязанности, ведь люди склонны привязываться к любому живому объекту (например, Собаки и Кошки), да и не к живому тоже, многие любят свои машины больше людей. Но к живому человеку привязаться проще, а значит в последствии можно расслабиться и допустить серьёзную ошибку, которая может стоить не только твоей жизни, но жизни твоих реально близких людей.

Поднявшись со стоном, Юля, отмахнувшись от вопроса Ани, сообщила, что направляется к подругам, натопить и накормить их, как бы ни хотелось попросить об этом Аню - детям в те казематы вход был строжайше запрещён. Да и неизвестно, как такое зрелище отразиться на психике ребёнка.

Одевшись потеплее, пристегнув ремень с пистолетом, выход без оружия в нынешней реальности выглядел безумством, Женя, как только они попали к нему в дом, несмотря на кажущуюся безопасность, настаивал всем ходить при оружии, даже детям. Поэтому, Аня, помогая Юле по хозяйству, выходя за пределы квартиры, всегда вооружалась личным оружием, с