Снежный жар - Руслан Валерьевич Дружинин Страница 4

– Всё как раньше: набег без жалости, без пощады. Всех вырезали, кто на пути оказался!

– Хорошо… – облизнула губы Волчица. Прижав ребёнка к груди, она улыбнулась и не нарочно показала малышке острые зубы.

– Замёрзла, девонька? Силушки нету больше кричать? Мамку-то потеряла, а жить как-то надо? – припевала она и укачивала на руках похищенного младенца. Сивер скользнул глазами по телу Волчицы и не удержался от наглой ухмылки.

– Чего уставился! – рявкнула Влада и зыркнула на него голубыми глазами из-под бусых волос. Их она теперь гладко расчёсывала и запретила себе подстригаться, пусть ухаживать за головой не любила – отвыкла.

– Ты залог мне дала, – напомнил ей Сивер. Влада окинула его пристальным взглядом и презрительно фыркнула.

– Ну, и как, выполнил?

– Выполнил.

Она не спешила с ответом. Сивер знал, о чём она думает: прикидывает, почему жив остался, ищет подсказки, что проклятие снято.

– И чего хочешь сейчас?

Охотник смутился. Вопрос очень простой, но как вывернул душу. Сивер не привык робеть перед женщиной, даже перед Ведущей Род. Он вскинул глаза и прорычал громко.

– Тебя хочу! Ради тебя на любое проклятие пойду! Хочешь – ещё сто раз испытай, всё равно моя будешь!

Влада залилась смехом. Ребёнок на руках загнусавил и начал беспокойно кряхтеть. Улыбка Влады исчезла быстрее, чем дым рассеивается в зимнем воздухе.

– Сейчас ты со мной не управишься. И кто что тебе обещал за залоги! Говоришь, не боишься проклятия? А ножа в своей груди не боишься?!

– Хочешь – режь! – рванул на себе куртку Сивер. Лицо Влады замерло, в глазах промелькнул интерес.

– Какой молодой, какой горячий и глупый, – прошептала она, укачивая чужого младенца. – Иди прочь, весной перемолвимся. Может ещё залог тебе дам, а может сердце твоё к другой весте направлю – стерпится, слюбится, прикипит.

– Не прикипит! Никого не полюблю, кроме тебя. – Тяжело просипел Сивер. Он чересчур настаивал, и Влада раздражённо поморщилась.

– Не первый дурак такой, знаю, что добром не отделаешься. Шальная идея за мной волочиться, никто мне нынче не нужен! Может статься, что совсем без мужей проживу. До весны с этим меня не тревожь! Один раз остерегаю. А теперь пошёл прочь, покуда не сглазила.

Сивер не стал проверять силу ведуньей угрозы и тихо выскользнул из норы, подальше от колдовских глаз. Когда он ушёл, в углу логова зашевелилась тень. Старуха-наставница подошла и устало взглянула на похищенного младенца. Под глазами Девятитравы залегла синева, она не высыпалась от терзающих приступов кашля, на губах запеклись пятна крови.

– Эту видела в ведах? – просипела она.

– Её, в самом первом видении птицы, – ответила Влада и вынула из-под складок одежды два синих пера и положила на свёрток с ребёнком.

– Как назовёшь?

– Сирин – имя крылатой тени. Сильной станет, красивой, сродни самой Нави. Если выжить сумеет.

– А ты? – спросила старуха-ведунья. Она чуть пошатывалась, срок жизни Девятитравы почти истёк. – Волчица не может без Волка. Охотник в мужья набивается.

– Один из первых, к кому дух Волка вернулся. С каждым днём двоедушцев в племени больше, хотя Сивер посильнее прочих будет. Но он мне не нужен! Ты ведь тоже живёшь одна. Отец мой ушёл, старый скиталец мир Явий покинул. Тяжело тебе без мужа и сына?

– Ты меня с собой не ровняй. Михаил и Олег смотрели на меня прошлым, как на травницу со светлым именем. Но те времена давно минули. Я привыкла к Навьему роду, – откликнулась Девятитрава. – Мой срок приходит. Многое я успела и сделать, и повидать, и предвидеть, на правильный путь твою Мать-Волчицу наставила, и тебя, пока жива, наставляю. Но скоро наступят дни твоей силы, многое и ты сделать должна: разжечь ярый жар посреди Зимы, что опалит многих. Сдержать его нелегко в одиночку. Потому приготовься.

Девятитрава пристально глядела Владе в глаза. Тяжело было выдержать её прямой взгляд.

– Как долго собираешься по отступнику сохнуть?

– Не дождётся, не высохну! – рявкнула Влада. – Вместе с охотниками послание ему отправила. Сам ко мне приползёт. Я жизнь ему поломаю, будет ночью умываться слезами, а рассвет встречать с криком!

– За род будешь мстить или за одну себя?

Влада ничего не ответила. Осторожно положила ребенка в выдолбленную колыбель и тихо запела.

– Сварим зелья покрепче и невзгоды уйдут; печаль отойдёт, отступит льдом перед солнцем. Если глаз дурной взглянет – род защитит. Лютую смерть нашлём, душу вырвем, к Марене направим. Теперь ты под землёй, ты дома, дочь племени. Укреплю твою волю, наставлю на путь, выбранный мною.

Влада заметила под воротом распашонки верёвочку и потянула. С груди ребёнка выпал простой деревянный крестик. Влада тут же обрезала нить и отбросила прочь. Из оберегов в колыбели остались лишь два синих пера.

*************

– Молитвами нашими, твоя новорождённая дочка здорова, – со вздохом отошёл Леонид от постели. Вера лежала под ватными и пуховыми одеялами, обнимая младенца. Начавшиеся на холоде роды дались нелегко. С великим трудом она вернулась обратно в избу, перепугала своим видом Егорку, но младший брат быстро оделся, прошёл сквозь морозную ночь и позвал на помощь соседку. Он повзрослел и окреп после всех испытаний, выпавших