Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин Страница 49

– Нет, не видел… – Серко соврал, просто не смог сказать правду и разрушить надежду Веры. Крестианцы бросили дом, прошли долгий путь, и всё ради того, чтобы найти пропавшую в лесах родственницу. Что могла подумать Вера, узнай, какой смертью погибла сестра? Как он сам тогда оправдается?

– Спаси тебя Бог, – вздохнула обманутая крестианка. – Я хоть что-то узнала. Зоя точно жива и Господь её не оставит. Мы сможем найти её, я это знаю.

– Вы справитесь, – отвёл глаза Навий сын. – В ваших обычаях есть что-то такое, что заставляет надеяться. Даже если вокруг одно пламя, вы найдёте, за что ухватиться.

– Разве не легче жить со Зверем в душе? Волк даёт силы при жизни и не заставляет ждать великой милости после смерти, помогает взять всё, что захочется – это не счастье?

– Да что ты знаешь, – вырвалось у Серко.

– Прости…

Но охотнику не хотелось, чтобы разговор кончился так. Тряхнув головой, он нехотя объяснил:

– За силу надо расплачиваться. Ежели Волк вырвется и поглотит тебя целиком, ты станешь чудовищем, для которого нету разницы – враг перед тобой или родич. Во мне с Владой особенный дух, гораздо сильнее чем у остальной Нави. Зимний Волк перешёл к нам от матери, хотя ослабел, будто надвое разделился. Раньше Зверь был свободен, сам приходил в последний день лета к жертвенному столбу, чтобы встретиться со своим двоедушцем, но теперь он крепко привязан к одной нашей семье. Зимний Волк никогда не склонится перед человеком. Охотник возле ярила после смерти должен был перенести Его в царство мёртвых – побороться за лето с Мареной.

– С Зимой?

– Да, так говорят наши Веды. Но мать выжила у столба и перешла с Волком в Явь, встретила в верхнем мире мужчину, родились я и Влада. Что будет дальше – токмо Мокоше, прядущей судьбы, известно. Должно быть проклят наш род за то, что заточил в себе Зимнего Волка и удерживает его силой крови. Может только со смертью последнего из нас Зверь наконец-то освободится.

– И тогда он сразится с Зимой и наступит Долгое Лето? – с улыбкой спросила Вера. Серко с удивлением посмотрел на неё, такие мысли ему в голову не приходили. Но тут он вдруг понял, что надземница просто смеётся над ним и не верит в истории о Зимнем Волке – для неё это была всего лишь красивая сказка.

– Лучше верть в такое, чем в спасение после смерти за праведную и скучную жизнь, – недовольно обронил он.

– У нас верят не в счастье за гробом, а в то, что добро порождает добро и разжигает в душе новый свет, – ответила Вера. – Лишь Бог имеет право судить за грехи. Жить следует со смирением, очистив сердце от корысти и тёмной злобы. Только это делает человека по-настоящему человеком.

– Человеком… – задумчиво повторил Серко сразу за ней. Вера взглянула на парня, словно хорошо понимала в чём печаль Навьего сына. Никто бы в племени не догадался о терзавших его душу сомнениях, даже мать. Двоедушие считалось великим даром, силой купленной за высокую цену проклятия. Но Вера заметила, как мечется он между даром и добротой своего сердца, именно за это она и жалела охотника.

– Не все крестианцы такие, – Серко сказал это так, будто пытался стряхнуть с себя наваждение. – Есть те, кто верит в Единого Бога и всё равно предаёт ради власти и силы. Твой брат тоже «язычников» ненавидит. Дай ему в руки оружие, так застрелил бы нас с Владой.

– Да, есть и такие, – неожиданно согласилась с ним Вера. – Они по-своему толкуют заповеди и к жизни слово Господа прикладывают с одной выгодой. Часто нет благой цели в поступках таких христиан. О многих законах Его, люди готовы забыть, или ещё хуже – извратить их, если человеку есть в этом прибыль или становится слишком страшно терять. Мой брат боится за нас, готов пойти на любые грехи, только бы отвести беду от меня и Егорки. Это губит его, грех любого погубит… – Вера протянула Серко заштопанную куртку и поднялась. Но ещё до того, как уйти, она с улыбкой добавила. – Воистину говорится: «Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит». Обратившись к святой вере, мои родители сохранили свою семью во время Долгой Зимы и смогли страшный мор пережить – не только телесно спаслись, но и душою. Поговорив с тобой, охотник, я тоже многое поняла, за что тебе благодарна.

– И что же ты поняла? – смутился Серко, как будто сказал что-то лишнее.

– Что и лютый зверь в человечьем обличии может хранить в себе лучик света. Одному тебе решать для чего этот луч и способен ли он превратиться в спасение.

После сказанного, Вера ушла на своё место возле старшего брата. Серко ещё долго смотрел на пляску огня над костром, но не только ему не спалось этой ночью. Затаившись под своим одеялом, Михаил зло сжимал кулаки. Он слышал каждое слово из тихого разговора Веры с подземником, и от этого ненависть распалилась в нём с новой силой.

*************

С каждым шагом в лесу становилось темнее. Слишком тихо было в этих местах даже для глухих зарослей. Только ветер натужно выл над верхушками сосен, только скрип почерневших от долгих морозов стволов оглашал молчаливый путь Нави и крестианцев. Звериные тропы давно заросли, одичали и почти скрылись под раскидистым папоротником. Крестианцы не чувствовали того, что видели Навьи охотники – этот лес был не рад чужакам, он принял людей за врагов.

Влада