Одно короткое лето - Руслан Валерьевич Дружинин Страница 8

верования давно умерли среди Тёплого Лета, но с треском жарких костров вернулись к людям Зимой. Теперь не только подземнки поклонялось забытым богам. Михаил услышал о проповедниках, что приходили в общины и пытались обратить местных жителей в «веру предков». Но Навь была хуже всех – они многое извратили, толковали по-своему. Скиталец долго и внимательно расспрашивал кочевника о многобожцах, но тот сам почти ничего что не знал.

Долгие годы Михаил по крупицам собирал правду о Нави, и особенно ценны для него были свидетельства тех немногих, кто смог вырваться из подземелий. Испуганные люди говорили о мрачных обрядах, тёмных заговорах и о странных рисунках по стенам. Всякий раз он задавал вопрос о женщине с золотистыми волосами, надеясь, что кто-то мог увидеть Светлану. Но никто из спасшихся не дал даже лучика самой малой надежды…

Теперь между Олежкой и Михаилом была девушка из Навьего племени... Поверхность и людей она именовала не иначе как «Явь». Это было точное и меткое определение, скитальцы не стали её переучивать. Опираясь на это, Михаил рассказал, как устроена жизнь в мире Яви. Олежка помогал ему чем только мог, но очень скоро заметил – при разговорах Анюта тянется ближе к отцу. Сын был не глуп и сразу почувствовал, что становится лишним. Он хотел её в жены. Близость девушки всё больше распаляла огонь в юном сердце. Но он молчал, не решался заговорить о самых сокровенных желаниях. Для Олежки Анюта была неопытна, словно ребёнок. Он считал преступлением требовать от неё что-то большее, чем простое осознание себя в верхнем мире. Однако, такой безобидной она оставалась лишь для молодого скитальца. Михаил не впадал в заблуждение. Навий мир был другим – в нём девчонка могла быть кем угодно.

С каждым днём становилось всё хуже. Анюта смеялась и улыбалась только с отцом – с Олежкой держалась холодно и была немногословна. Сын не мог добиться внимания, не говоря уже о взаимности.

Однажды ночью она пришла к Михаилу, легла рядом с ним и прижалась всем телом. В темноте подвала слышалось учащённое дыхание и шорох одежды. Михаил был уверен – стоит лишь захотеть и Анюта позволит сделать с собой всё, что угодно… Он прогнал её тогда в первый раз…

Олежка конечно же узнал обо всём, в тесном подвале сложно что-то скрывать. Помрачнев, словно туча, парень покинул Тепло. Ушёл на поверхность, где провёл целый день под лучами ослабевшего солнца. Отец его не держал, знал, что сыну нужно побыть в одиночестве, разобраться в том, что он чувствовал, чего хотел. При желании Олег мог получить это силой. Одиннадцать месяцев взаперти с молодой девушкой… Попадись Анюта другим, от неё бы иного не требовали. Но для Олега всё было гораздо сложнее…

Не мало остывшего Тепла находили люди в весенние дни, где из-за личных обид и ссор жильцы убили друг друга. Михаил знал об этом и не желал, чтобы из-за Анюты в его семье вышло также.

Пока сына не было, он присел к Анюте на ложе и обратил внимание девушки на себя. Улыбнувшись, та прижалась поближе. Михаил, как всегда, отстранился. Навь была не нужна ему и вызывала лишь приступы омерзенья и злости.

— Почему ко мне? — спрашивал прямо, так, чтобы всё воспринималось чётко и ясно. — Почему не Олежка?

— Олежка меня не спас. Ты спас. Моя жизнь теперь буде с тобой, — таков был ответ.

— Он спас тебя. Если бы не Олег, то я бы ушёл, ты же видела это.

— Да, — кивнула Анюта, — но ежели бы ты не захотел, отверг, то я была бы отдана Маре. Ты захотел, позволил спасти меня, отвязал от ярила. Ежели бы ты запретил – Олежка не спас.

— Ты предназначена для него. Он хочет, чтобы ты стала его женой. Ты знаешь, что мы спасли тебя из-за этого?

— Я не веста.

— Да, ты невеста для моего сына. Это его выбор, но, если честно: у столба, да и сейчас тоже — я был против...

— Нет, ты не осмыслил, — Анюта словно старалась что-то до него донести. — Я НЕ веста. Не гожусь – это брак.

Скиталец умолк, переваривая только что сказанное. Вестами у Нави называли тех девочек, что с юного возраста воспитывалась для замужества, обучались всему, что было нужно в семье: уходу за детьми, приготовлению пищи. Анюта была не одной из них – НЕ вестой…

— Тогда, кто же ты? — в Михаиле всё острее начинало расти подозрение.

— Охотник. С тринадцатой Зимы я охочусь на зверя… И на людей, — её голубые глаза заблестели, как острые осколки льда. — Я охочусь во время набегов.

И мужчина увидел перед собой настоящую Навь… Лицо девушки стало жестоким и отрешённым, губы раскололись в усмешке. В глазах не было ничего, кроме воспоминаний о чужой смерти. Кончик языка медленно прошёлся по заостренным клыкам. Захотелось ударить её…

Но видение бездушной убийцы быстро исчезло. К ней вернулся прежний вид настороженной пленницы, которая не знала, чего ждать от верхнего мира.

— Но теперь я не Навий охотник. Я стала Явь. Теперь я в живе с тобой и с Олежкой.

Оставалось молчать и сжимать кулаки. Когда скитальцы отвязали её от столба, Анюта словно переродилась. Можно изменить её, использовать желание начать новый путь в верхнем мире, показать его добрую сторону. В чём-то она была так похожа на сына. Олег также наивно воспринимал этот мир, верил в то, что в нём ещё оставались добрые люди… Будто Зима не забрала первыми именно их.