Питомец чародея. Книга 1 (СИ) - Ал Кос Страница 10

Девушка стушевалась, а тот, кого многие столетия называли богом праздности, поначалу задумался, а затем ответил:

— Я возьму ответственность за любые несчастья, вызванные моим созданием, на себя.

Впервые за последний миллион лет творец ветви видел того, кто осознанно согласился бы стать жертвой для стража времени, приняв всю ответственность за побег создания из бестиария. А еще обратил внимание на страх, затаившийся в глазах его дочери, осознавшей, что Ирмий намерен в одиночку ответить за их совместную выходку, тем самым защитив ее от возможного гнева творца древа.

— Я передам твои слова кому следует, — все так же спокойно сказал творец ветви. — А сейчас все же пойдем. Не стоит тебе надолго задерживаться в этом крыле бестиария.

— Если захочешь меня увидеть, приходи в заброшенное крыло, — обернувшись и подмигнув избраннице, сказал Ирмий, после чего повернулся и вышел из комнаты вслед за творцом ветви.

Сильвия молча глядела вслед богу, осмелившемуся в присутствии отца пригласить ее на свидание, и не могла для себя решить: безумец Ирмий или чудак. Поверить в то, что этот странный бог, утративший свою специализацию, полюбил ее, богиня была не готова.

Глава 5

Пусть докажет, что достоин

Магический мир.

Контрабандист, бог-отшельник, верховный творец, создатель тысяч миров и так далее, и тому подобное. Сейчас же тот, кого боялись и уважали, презирали и тихо ненавидели в мириадах миров, предпочитал считать себя обычным стариком, взявшим на себя заботу о собственной внучке.

Многие тысячелетия он корил себя за то, что не смог уберечь свою дочь от подковерных интриг, в которых погрязли младшие боги, появившиеся на свет в сотворенных и оставленных для самостоятельного развития мирах.

В какой-то мере творец считал себя виновным в гибели дочери, ведь если бы он уделял ей больше времени, то сумел бы оградить от дороги Хаоса, на которую она вступила по воле своего избранника.

— Всепоглощающий Хаос… Будь проклят тот день, когда первый творец позволил этому чудовищу стать антагонистом созидания, — всякий раз думал контрабандист, когда вспоминал о своей дочери.

Однако такое состояние у древнего бога длилось недолго, по крайней мере, по меркам верховных богов. Именно в такие моменты бог-изгой возвращался в мир, который был специально создан для защиты внучки, ведь это пока еще неразумное дитя было тем немногим, что творцу удалось вырвать из лап ненасытного Хаоса.

Да, отец был вынужден убить дочь и ее избранника, чтобы защитить хотя бы внучку, а заодно и уберечь от уничтожения сотни и сотни миров, которые пали бы под напором Хаоса при помощи богини судьбы, коей и являлась его дочь.

— Истинная богиня судьбы, — с болью в сердце вспомнил старик, как вещал оракул, предрекая специализацию новорожденной богини. — И ведь ни словом не обмолвился о том, к чему приведет появление столь сильного божества, и уж тем более умолчал о причинах смерти.

Печать смерти от рук отца может рассмотреть даже захудалая гадалка из техногенного мира, если, конечно, будет знать на что смотреть, не говоря уже об одном из десяти богов-оракулов, который способен предсказать сотни миллионов лет развития вновь сотворенного мира.

После сражения с дочерью верховный творец был в отчаянии. Впервые в жизни он ощутил боль из-за утраты части самого себя. Творец сделал для древа миров куда больше, чем кто-либо из известных ему богов, и потому не желал жертвовать еще и своей внучкой ради его сохранения.

Именно тогда в порыве злости бог сотворил перекресток контрабандистов. Его внучка была еще совсем юна и считала, что перекрестком был ход в подвале дома, но на самом деле перекрестком был весь мир, в то время как дом являлся связующим звеном, объединяющим все когда-либо сотворенные миры.

Кто-то мог бы сравнить перекресток контрабандистов с дуплом в стволе древа миров, но это было совсем не так. Располагавшийся в этом мире, он создавал своеобразное отражение себя самого во всех мирах древа. Если захотеть, то в каждом мире можно найти заброшенный дом, истории строительства которого не знает никто. И главное, неважно в каком убогом состоянии он находится, ни у кого даже мысли не возникнет его снести.

Творец сумел защитить перекресток от посягательства других богов и, как считал до настоящего времени, от всех неожиданностей, которые могут причинить вред его внучке. Вот только после появления придурковатого нордмара и его странного питомца, все старания контрабандиста пошли насмарку.

Он не раз и не два замечал, как его внучка наблюдает за человеком и его зверьком. И если сразу дед считал, что интерес у девушки вызывает именно питомец, то в последнее время он стал в этом сильно сомневаться.

Он обращал внимание на то, что мелкий воришка беззастенчиво шнырял по кухне, пока хозяйка дома украдкой наблюдала за парнем. И с каждым новым днем Нори, сама не замечая того, все больше внимания уделяла нордмару, а не себе или работе по дому.

— Того и гляди, влюбится в этого… — фыркнул дед, оборвав собственную фразу. — Раб из него не выйдет, так что нужно его куда-нибудь переправить.

В сущности, проблемы с отправкой самого парня не было бы никакой. Но вот его питомец, явно умудрившийся избежать одного из бестиариев, которые размещались на каждой ветви древа миров, попав не в тот мир, мог спровоцировать приход Хаоса и, что еще хуже, привести к уничтожению целой ветви миров.

Куда бы вас обоих забросить? — в который уже раз подумал бог-отшельник, но так и не смог найти ответ.

Возможно, нордмар бы и дальше мозолил глаза верховному творцу, но случилось непредвиденное: парень сбежал из дома, и даже тролли, перемещенные контрабандистом из одного погибающего мира, не смогли найти беглеца. Самым неприятным было то, что к этому побегу приложила свои ручки и Нори.

Старик старался без особой нужды не задействовать поисковые плетения, ведь они, как маяк, привлекали в этот мир слабых богов, однако сейчас ему было необходимо выяснить местоположение беглеца, и потому творец начал создавать сеть из поисковых заклинаний.

Нордмар оказался куда умнее, чем мог предположить творец. Или, быть может, глупее, чем от представителя техногенного мира можно было ожидать. Он не пошел по лестным тропам и не направился к ближайшей реке, а полез в горы.

— Как он мог узнать, что именно там наиболее безопасно? — задумался старик, но затем вспомнил о специализации погибшей дочери и о пока еще не раскрывшихся способностях внучки. — Если она унаследовала хотя бы часть сил матери, то…

Старик не успел додумать, так как в комнату влетела Нори.

— Деда, посмотри, какое у меня появилось колечко! — радостно прощебетала девушка.

— Какое колечко? — насторожившись, спросил контрабандист.

— Вот это, — сказала девушка, протянув деду руку, на одном из пальцев которой красовалось обручальное кольцо, до боли знакомое богу.

— И где же второе? — нахмурившись, спросил творец.

— Не знаю, — не обращая внимания на перемены в настроении деда, пожала плечами девушка. — Оно лежало рядом с моей подушкой, когда я проснулась.

— Дай ка мне его на минуточку, — попросил контрабандист.

Девушка попыталась снять кольцо, но оно не поддавалось.

— Он ведь даже не маг, — косясь на кольцо, пробормотал старик.

— Кто не маг? — удивленно спросила Нори.

— Тот, на чьей руке точно такое же кольцо, — сказал творец, глядя в глаза внучке. — Тот, с кем ты обручена.

— Я что? — с округлившимися глазами переспросила девушка.

— Он хоть тебе нравится? — проигнорировал вопрос дед.

— Он ведь даже не маг, — отведя глаза, шепотом сказала Нори, но у неопытной девушки не было ни единого шанса скрыть интерес к нордмару.

Старик внимательно посмотрел на внучку, обдумывая дальнейший ход событий, а заодно проверив наличие у парня на руке такого же кольца.

— Пусть докажет, что достоин тебя, — сказал он, глядя на Нори, а в следующее мгновение где-то в горах под ногами у нордмара открылся портал, и парень попал в один из многих сотворенных магических миров.