Александр Шапочкин - Хроники Игрока. Однокрылый Страница 12

— Как прикажете, — пожал тот плечами и вышел из палатки.

— Леди, вас это тоже касается!

— Но я…

— Марина, подожди меня у входа. Пожалуйста! — попросил ее я, не отрывая взгляда от лучащегося доброжелательностью бранковита.

Эльфа с явной неохотой отцепилась от моей руки и с видом утопающего, у которого только что отняли спасительную соломинку, скользнула за дверь.

— И так. Чем обязан? — спросил я. — Признаться, я ожидал кого-нибудь из своего Ордена…

— Да… я понимаю. Но по договору наших великих небесных покровителей прислали именно меня, — рыцарь широко улыбнулся. — Прочитайте, пожалуйста, вот этот документ. Я думаю, он все вам объяснил лучше любых моих слов. К тому же признаюсь, я сам бы не поверил речам представителя другой церкви предлагающему подобное…

«Мужик, да у тебя харя щас поперек себя треснет, если ты продолжишь так лыбиться!» — подумал я.

Вот не люблю я подобных типов. Вроде бы ничего плохого он мне не сделал, да и с церковью Бранка репутация у меня положительная… только вот я не девочка, я чтобы вестись на всяких там харизматичных рыцарей в сияющих латах на белом коне. На мой взгляд, паладин как и любой воин должен быть суров как челябинский металлург и крут как отвесная скала. Особенно в «Хрониках Ортена», где палычи шибанутые на всю голову фанатики. А такие вот дяденьки только портят правильный образ местного рыцарства. Да на его фоне любой рога покажется верхом брутальности и пафоса.

Нет! Я не считаю, что настоящий воин должен быть постоянно с ног до головы перемазан грязью, кровью и фекалиями врагов. Но блин! Если вы хотите, чтобы вас воспринимали серьезно игроки из России — нужно знать меру. И в лучезарности благородного рыцарства в том числе. Этого дядьку, можно конечно представить: в штабе, на королевском приеме или в покоях прекрасной дамы, прямо на коне. Но в бою, рычащим от «Божественного Бешенства» и одновременно презирающего врагов из-за «Демонического Спокойствия» — уж увольте. Не тот для подобного клоуна образ.

Взяв предложенный мне свиток, я развернул его и углубился в чтение. С первых строк было понятно, что передо мной божественное послание написанное видимо рукой самого Бранка Победоносного.

В скупо составленных строках и лишенных особых эмоций фразах, мне предлагалось покинуть церковь Элении, как и ее Орден, а затем, уверовав в Бранка, стать его верным последователем. Из плюшек договаривающаяся высокая сторона предлагала постоянный, не снимаемый баф «Воля Главы Пантеона».

Вызвав концентрацией внимания справку, я чуть было не присвистнул. Благодаря этой плюшке, я буду получать аж тройной объем опыта. Характеристики увеличатся на двадцать пять процентов, и вообще жизни станет шоколадной. У самого Бранка за пазухой. С теплым местом в самом большом из рыцарских орденов нашей Империи, и с блестящими перспективами в скором времени занять место магистра.

В самом низу уже знакомым почерком, золотыми чернилами имелась надпись: «Не возражаю против перехода. Эления».

Предложение скажем так — выгодное. Бери да соглашайся. Но меня очень смущали некоторые моменты.

Во-первых, небожительница очень редко когда подписывалась так официально, это настораживало. Во-вторых, с момента вступления в Тайную Стражу от нее весточек не было, так что я даже начал скучать по своей знакомой по переписке. Но это все лирика. А вот судьба сыра катающегося в лучшем масле, что обещалась мне в церкви Бранка — настораживала. С чего бы это такие почести? Из-за «терминаторства»? Просто так ведь ничего не бывает.

И было еще кое-что, что перевешивало любые бонусы даруемые Главой Пантеона. В его Рыцарских Орденах царил строжайший целибат, трезвость и глубокая религиозность. То есть, я застрял здесь непонятно на сколько, вокруг ходят такие цыпочки, что глаза на стенку лезут, а мне предлагают отказаться от своего счастья, на женщин не смотреть, а вместо этого шуршать в келье свитками, не смея даже притронуться к самому слабому, сто раз разбавленному вину! Не удивлюсь, если через пару лет я сам превращусь в этакого лучащегося усача в золоченых доспехах.

Ну, нет уж ребята! Так дело не пойдет.

— Что ж, — я вернул счастливому рыцарю свиток.

— Могу я узнать ваше решение?

— Вынужден отказаться! Если вам более ничего не нужно, я пойду. Меня ждут дела.

«Лопнула одна из ваших „Нитей Судьбы“! Оставшееся количество: 39»

Я внутренне сжался. Это сообщение никогда не предвещало для меня ничего хорошего…

Над головой громыхнул звук гонга, да так, что земля зашаталась.

— Услышано! — прогремела вселенная голосом Левитана, а точнее уже слышанного мною Вестника. — В споре светлых богов победила Эления Меченосная! Знайте, смертные, что отныне волею и с согласия Главы Светлого Пантеона Бранка Победоносного, сия Богиня навсегда входит в число Высших Светлых Божеств!

И тут под потолком заблестело, засверкало, а меня с головой накрыла лавина разномастных свитков: золоченых, белых, желтых, оранжевых, черных и даже зеленых с пурпурными полосками. С ленточками и без, с застежками и веревочками, опечатанных и нет. Их было так много, что полог палатки не выдержал, и полноводная пергаментная река хлынула на улицу.

Выбравшись из-под свалившейся на меня горы сообщений, я наугад взял одно из них и развернул.

«Люблю! Люблю! Люблю! Люблю! Люблю!..»

И так от самого верха и пока на кожаном листе не закончится все свободное место, знакомым девичьим почерком, на каждом из случайно выбранных мной свитков. Да блин! Вообще на всех!

А в том месте, в которой в воображаемом интерфейсе выводились отображения бафов и дебафов, запульсировала неизвестная мне розово-белая иконка, присмотревшись к которой я прочитал: «Избранник богини!» Вот только никаких полезных плюшек своему избраннику Эления раздавать не спешила, видимо рассчитывая, что кандидату на столь сомнительное звание достаточно только детсадовской любовной переписки.

«Пам!» Щелкнуло ружье, выплюнув из своего ствола шарик пули вместе с тугой струей пара. Прильнув глазом к оптическому прицелу, я с удовлетворением наблюдал, как вздрогнула и повисла на нескольких целых волокнах самая верхняя веточка сосны растущей в метрах в двухстах от того места где стояли мы с моим коллегой следопытом. Провалившимся игроком, рейнджером-парагоном восьмидесятого уровня, выбравшим для дальнейшего развития подкласс «Следопыт» и имевший тэгом «Дарейский Разведывательный Указ» на именной ленте.

— Хм… действительно попал, — констатировал мой угрюмый собеседник, недоверчиво поглядывая на мое оружие. — Ну что ж. Признаю — был неправ.

— Я и не знала, что паладины могут стрелять из ружей, — удивленно захлопала глазками Марина.

— Они и не могут, — буркнул следопыт, кося на меня глазом и поправляя свою винтовку. — А вот, наконец, и начальство…

К нам на холм, резко печатая шаг, взбирался хмурый как грозовая туча Рейнхольд в сопровождении десятка уже знакомых мне по бою в Кренингсбурговке «имперских десантников». Стройные и могучие, как будто клонированные неписи шли за ним в колонне подвое уже при оружии и даже с небольшими походными рюкзачками за спиной.

— Безликая сила, — процедил наш собеседник. — Как впрочем, и все человечество.

Поморщившись от тона, которым это было сказано, я посмотрел на своего собеседника-мизантропа. Он был одним из первых поисковиков, наткнувшихся на стоянку «Ока Орды» и был выбран капитаном тайной стражи в качестве сопровождающего для нашего небольшого спасательного отряда.

Впрочем, то, что нас было немного — всего-то четырнадцать «мечей», — говорило только о том, что капитан опасался оставлять недавно созданный лагерь без усиленной охраны. А так — у Рейнхолда при себе имелось несколько так называемых «Писем с нарочным» — по сути особых телепортационных свитков, один из которых он уже применил на площади в горящей Кренингсбурговке. Так что стоило ему только пожелать и готовые сорваться по первому зову дежурные команды десанта повалят из открывшихся врат готовые смести на своем пути любого врага Империи.

Сопровождающего нас следопыта, звали Хьюго Амадан. И парень этот был настоящим социофобом, а так же прожженным пессимистом. С его-то взглядами на жизнь, я после нашего короткого разговора так и не понял, зачем он вообще в своей земной жизни играл в ММОРПГ.

По его словам, до своего «провала», он все игровое время бродил по лесам, потому как люди, да и вообще все разумные, были для него хуже любого дикого зверья, особенно когда дело касалось взаимоотношений с себе подобными. Странный человек с особыми моральными принципами и уникальным взглядом на жизнь.

Звали его Дариуш Михалек, потомственный поляк и доктор математических наук. Родился и вырос в США, потом поддавшись на уговоры брата, вернулся на свою историческую родину. Устроился преподавать в какой-то Варшавский университет, и что-то у него там не сложилось во взаимоотношениях с земляками.