Real-RPG. Практикант 2 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич Страница 14

— Как тебе шоу? — от насмешливого голоса сидящей рядом соседки я аж вздрогнул.

Одна из «кровавых» девушек в этот момент «доила» вскрытое горло бестии буквально в двух шагах от нашего укрытия. Но на достаточно громкое заявление женщины, чудовище в теле хрупкой девушки даже ухом не повело.

— Не очкуй, практикант, из убежища нас не слышно, — тут же озвучила мою догадку Серафима. — Но каковы, а? Скажи!.. Неожиданно, да?

— Они кто, вампиры? — выдохнул я, наблюдая, как умывшаяся последней кровавой струей голая девка играючи отшвырнула на пару метров обескровленный труп, с добрый центнер весом.

— Не совсем. Но что-то общее с вампирами у них, определенно, есть, — ответила Серафима. — Мы их называем исчадьями.

Меж тем девушка-исчадье вдруг вывалила изо рта непропорционально огромный язык и, словно губкой, обтерла им лицо, слизывая брызги крови. В процессе такого собачьего умывания, как бы невзначай, она повернула к убежищу голову, и наши взгляды неожиданно встретились.

В следующее мгновенье время вокруг меня в очередной раз остановилось. Соляными столбами в разнообразных позах замерли остальные участники дорожного побоища, в статую превратилась сидящая рядом Серафима. Разом стихли все звуки. И даже струи крови, толчками вырывающиеся из разодранных глоток умирающих тварей, мириадами брызг застыли в лунном свете.

Живыми и меняющимися остались лишь устремленные, казалось, прямо мне в душу глаза девушки-монстра. Ее огромные (на весь глаз) стального цвета радужки, с по-звериному вертикальными зрачками, стали наливаться серебристым свечением. И, по мере их разгорания, блекла и выцветала, превращаясь в старую фотографию, картинка за пределами гипнотических глаз… За считанные мгновенья превратившись в две невыносимые серебряные звезды, глаза в конце полыхнули двойной ослепительной молнией, и я потерялся в этой безумной вспышке, на какое-то время вывалившись из реальности…

В себя я пришел от резкого запаха нашатыря.

Инстинктивно шарахнулся в сторону от источника зловонья и, чуть не навернувшись со стула, озадаченно распахнул глаза.

— Слава богу, очухался, — прогудел над головой довольный голос соседки.

Серафима обнаружилась стоящей рядом, в тесноте убежища она упиралась широким тазом мне в плечо. Я же, вероломно узурпировав ее раскладной стул, полулежал на нем, опираясь спиной о ствол самого толстого берха.

— Это как же ты, такой впечатлительный, столько царусов в одиночку перебить смог? — покачала головой женщина, в ответ на мой немой вопрос.

— На-ка, — она сунула мне под нос фляжку.

Я послушно сделал глоток. И тут же, превратившись в лупоглазую рыбу, стал яростно задыхаться. Обожженное горло свело судорогой, в пищеводе и пустом желудке разгоралось адское пламя.

— Эх, молодежь, — хмыкнула Серафима. — Кто ж так остервенело спирт-то хлещет… Да не сдохнешь, не боись. На-ка, запей, полегчает.

От очередной фляжки я шарахнулся, как черт от ладана. Но в тесноте убежища скрыться от могучих рук Серафимы, увы, не вышло. Меня в принудительном порядке вынудили запрокинуть голову и разжать губы. К счастью, на сей раз в рот полилась обычная вода.

Кашляя и захлебываясь, я смог-таки пропихнуть в распухшее горло несколько глотков живительной влаги, и внутренний пожар удалось загасить.

От выпитого спирта в голове слегка зашумело, зато полностью исчезла недавняя слабость, и я даже попытался тут же вскочить на ноги, но был насильно удержан на стуле соседкой.

— Рано, — прилетело с верхотуры от Серафимы. — Еще минут десять хотя бы нужно посидеть.

— А че случилось-то? — спросил я.

— Сомлел ты, дружочек. Чисто барышня кисейная сомлел. Не совладала психика с обилием увиденных вблизи кровавых сцен, и ты в обморок стал заваливаться. Ну а я, заметив такое дело, вовремя подхватила, усадила на свое место, и стала в чувство тебя приводить… Дальше сам все знаешь.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Обернувшись, я увидел за защитной пеленой убежища залитую лунным светом дорогу, с растерзанными трупами тварей.

— А где эти? Исчадья?

— По подъездам разошлись, дальше дом зачищать. Не переживай, нас в убежище они точно не достанут.

— Какой дом? Наш?

— Угу, — хмыкнула Серафима. — Наш, наш… — и вдруг рассмеялась.

— Ты чего?

— Да не обращай внимания, — отмахнулась женщина, — это нервное… На самом деле здесь кроме единственной богом забытой высотки и примыкающей к ней небольшой территории, ничего больше нет.

— В смысле нет? А как же остальные дома кругом?

— Это иллюзия, Сергей. Если ты пойдешь по дороге дальше, то через какое-то время снова окажешься возле знакомой пятнадцатиэтажки. А попытаешься войти в подъезд дома напротив, обнаружишь себя внутри высотки.

— Очуметь, — выдохнул я, невольно оглядываясь на такие реальные, даже в лунном свете, многоэтажки, расходящиеся по обе стороны от дороги.

— Утром, когда можно будет безопасно выбраться из убежища, сам сможешь проверить мои слова.

— Да я вер… ой, юуууууу, — я буквально взвыл от резкой вспышки боли в районе солнечного сплетенья. А скосив глаза к источнику боли, увидел расползающееся по рубашке кровяное пятно.

— Да что ж такое-то?! — всплеснула руками Серафима. — Ни минуты с тобой покоя!..

Перед глазами вдруг загорелись строки системного лога и, игноря причитания соседки, я сосредоточился на чтении:

Внимание! Темная сущность: исчадье 97 уровня развития, признала в вас родственную душу, и провела над вами обряд формирования крестража. Обряд прошел успешно. Крестраж прижился и, став частью вашего тела, наделил вас аномальными умениями: Рывок и Призрак.

— Ну-ка, че там у тебя? Покажи! — пока я читал и молча офигевал от прочитанного, склонившаяся надо мной силачка легко расцепила скрещенные в защитном жесте на груди руки и, рванув за ворот рубахи, распахнула ее до пупа.

— Твою ж мать! — выдохнула женщина, отпрянув от увиденного.

Глянув на оголенный до ремня торс, я обнаружил в районе солнечного сплетения свежую татуировку, в виде знакомого лица девушки-исчадья. И пока я ошарашенно на нее таращился, эта без спросу набитая на моей коже курва вдруг нагло мне подмигнула.

— Когда ж ты успел, еще и в это дерьмо вляпаться?! — простонала сверху Серафима. — Ну че пришипился, практикант? Давай, рассказывай.

Глава 13

— Жри! Кому сказано!

— Да наелся уже.

— И слышать ничего не хочу!

— Ну правда, не лезет больше.

— Пока вторую банку не схомячишь — не отстану!

— Хочешь, чтоб я блеванул?

— Только попробуй! Тогда достану еще две, и лично обе в глотку тебе запихаю!

— Да блин…

На самом деле свиная тушенка Серафимы (добытая соседкой, разумеется, из безразмерного кармана штанов) была вполне съедобная. При других обстоятельствах она мне, наверняка, даже понравилась бы. Но… Относительно недавно поглощенная энергосуть стаи царусов напитала тело энергией, что называется, по самые бровищи, и есть мне не хотелось от слова совсем. Одну банку еще как-то осилил с грехом пополам. А вторую теперь с отвращением ковырял вилкой, мечтая запустить куда-нибудь подальше в окружающую ночную тьму.

Однако, после моего признания о подкинутом девушкой-исчадьем крестраже, закончив яростно материться, Серафима обозначила причину случившей со мной подлянки: в чрезмерном потреблении энергосути теневых тварей. Мол, исчадья, в силу специфики своего предназначения, тоже в немереном количестве поглощают энергосуть теневых тварей, которую усваивают вместе с чужой кровью. От меня ж так фонило поглощенной энергосутью, что исчадье почувствовало этот фон даже через защитную пелену убежища, и закинула родственной душе крестраж, потенциально способный через какое-то время превратить меня тоже в местное исчадье.

Единственный действенный способ противостоять влиянию крестража — как можно быстрее избавиться от излишка энергосути теневых тварей. Для этого заемную энергию необходимо вытеснять собственной. По-хорошему, сейчас меня следовало бы до изнеможения гонять бегом вокруг дома, а потом хорошенько накормить и уложить спать. Но поскольку убежище сейчас покидать было опасно для жизни, пришлось ограничиться серией скукоженных приседаний на ограниченном берхами пятаке брусчатки, и последующим поеданием треклятой тушенки.