Вида своего защитник (СИ) - Сугралинов Данияр Страница 18

Несколько других разведывательных шаттлов, как роботизированных, так и с экипажем на борту, не вернулись, хотя с орбиты Агони докладывали, что в системе все спокойно. Значит, опасность была на самой планете.

Военный флот Джуаланов был готов прыгнуть в систему Агони, но Туканг не решался рисковать семьей и флотом, не выяснив, что противостоит колонизаторам. Да и расходы на гиперпрыжок флота несоразмерны потенциальному доходу — Великий дом и так влез в долги, осваивая планету, а после срыва поставок совсем впал в отчаяние. Немудрено, что ростовщик так насел на Беверли.

На сегодня Туканг Джуалан отправил туда три разнородные по составу группы наемников, но никто не вернулся.

— Даже каккерлаков посылал, — сказал он. — Думал, может, дело в инициации Сидусом, а эти инсектоиды пока не инициированы. Но и с ними там что-то произошло, хотя была четкая установка бежать с планеты при малейшем намеке на опасность. Остались только вы, хомо. Несмотря на слабость плоти, ваши примитивные инстинкты спасают вас там, где мы, более развитые расы, не видим опасности.

— Ты посылаешь меня на смерть, Туканг, — покачал я головой. — По-твоему, изгнание с Сидуса, которым ты грозишь, хуже? Мои примитивные инстинкты говорят, что я прекрасно проживу на Земле.

— Жизнь всегда лучше, не буду спорить. Но и награда будет соответствующей.

На языке крутилось, что я могу просто дождаться, пока Великий дом Джуаланов окончательно обанкротится, а потом вернуться на Сидус, но рапторианец проник мне в душу, позволив поговорить с Микки. После такого поступка я уже не мог просто отойти в сторону.

— Что нужно сделать?

— Технически — ничего сложного, — чуть подумав, ответил Туканг Джуалан. — Прыгнуть в систему, спуститься на Агони, запустить резервный источник питания в центре управления колонии. Далее все сделает автоматика твоего шаттла — возьмет управление орбитальным лифтом на себя и перетащит ресурсы со складов на грузовую баржу. Та, как заполнится, сама совершит гиперпрыжок к Сидусу. Ты получишь статус близкого друга Дома, что, поверь мне, очень важно, и один процент от стоимости груза, не считая того, что я полностью прощу долг Беверли.

— Один процент? — я поднял бровь.

— В зависимости от рыночной стоимости нултиллиума и ксеноэтера это составит не менее четырех тысяч монет, но может получиться и вдвое больше.

В этот момент сдержаться и не переспросить, не ослышался ли я, было очень, чертовски сложно, но требовалось сохранить лицо. В фениксах озвученная сумма была такой огромной, что я бы затруднился сосчитать нули. Велев сердцу немедленно успокоиться и не делить шкуру неубитого медведя, я как можно спокойнее спросил:

— А вдруг ваша баржа сломана? Или там вообще нет никакого груза?

— Тогда я выплачу тебе ровно тысячу из своего кармана. Сможешь навещать дочь хоть каждый день. И не забывай про долг, его тоже скощу.

Условия меня устраивали, а загадочная опасность Агони для меня была не такой уж загадочной.

— Согласен, Туканг.

— Рад это слышать, шишка Картер.

Осклабившись так, что у меня пошел мороз по коже, он озвучил условия контракта, призвав в свидетели Разум. Мы пожали руки. Смарт-контракт был заключен: я обязался направиться на планету Агони, попытаться запустить резервный источник питания в центре управления колонии, и за одно это мастер преумножения заплатит мне тысячу монет и откажется от любых существующих претензий. В случае, если моими усилиями Туканг вернет вожделенный груз с редчайшими ресурсами, я получу один процент от его рыночной стоимости. Все экспедиционные расходы оплачивает рапторианец. Отличные условия.

— С тобой приятно иметь дело, — в жутковатом оскале рапторианца мне почудилась насмешка.

В стене открылся проем, в который проникла зигзагообразная фигура, напоминающая металлическую гусеницу, а Туканг продолжил:

— Картер, познакомься с опытным охотником, его зовут рехегуа Убама Овевева…

— Мы знакомы, — сказал я, кивнув охотнику.

— Убама бывал на Агони, пользуется моим безусловным доверием, а потому возглавит экспедицию, — продолжил Туканг. — Третьим и последним членом экипажа станет небезызвестная тебе хомо Беверли Синклер. Охотник Убама уже уведомлен, что, если ему придется кем-то из вас пожертвовать, можно выбрать ее.

Из-за Убамы вышла аферистка и несмело помахала мне рукой:

— Привет, Картер.

У меня дернулась нога, чтобы дать пинка, но я сдержался.

От автора

Пожалуйста, поддержите книгу лайками, наградами или добрым словом в комментариях. Или недобрым, хоть каким)

Глава 6

Предупрежден — значит вооружен

Для нас, землян, небесная синева во всех ее проявлениях — от нежной, розоватой, рассветной до темной, мрачной, пасмурной — как близкий друг. Где бы мы ни находились, она кажется нам родной, близкой, знакомой с самого детства и… обыденной. Но стоит впервые попасть в космос, как взгляд на небо меняется навсегда.

Мы видим, что Земля — всего лишь крохотный голубой шарик среди бесконечных просторов вселенной, что наш дом ничтожен и хрупок по сравнению с безбрежностью космоса. И такой привычный синий цвет на самом деле — уникальный особый оттенок, сияние нашей планеты, которое возникает, когда солнечный свет отражается от атмосферы и рассеивается молекулами азота.

В то же время в самом космосе синий цвет встречается намного реже. Даже в яркой суете центра галактики, где от звездных туманностей рябит в глазах, его так мало, что невольно закрадывалась мысль: а ведь вся синева ушла в гиперпространство.

В момент неожиданного прыжка лайнера я был больше озабочен дракой с Грегом Головой и его прихвостнями, зато сейчас мне удалось рассмотреть подпространство внимательнее. Я увидел, что сине-лазурное здесь преобладает над мраком космоса и существует в виде прямых ярких линий, сопровождающих наш шаттл.

Второй гиперпрыжок в жизни дался мне ничуть не легче первого. Казалось, к боли, когда корежит каждую клетку тела, невозможно привыкнуть, что эти мучения длятся бесконечно, но на Сидусе что-то во мне изменилось — боль шла фоном, разум фиксировал ее силу, но при этом не переставал восхищаться красотой за широкой обзорной панелью, настолько прозрачной, что, если бы не растекающиеся по ней струйки гиперпространства, можно было бы подумать, что ее нет вовсе, протяни руку — и дотронешься до звездной пыли.

И внезапно, то ли через доли секунды, то ли минут через пять, все кончилось — без каких-либо плавных переходов и спецэффектов, мгновенно. Синева гиперпространства сменилась чернотой космоса, слева светило местное солнце, а справа виднелась буро-зеленая планета. Где-то под моими ногами пискнул из клетки Тигр, а справа застонала Беверли. Шаттл был таким маленьким, что, раздвинув руки, я бы не смог их распрямить — они уперлись бы в стенки, за которыми только космос. Да и встать в полный рост было проблематично.

— Информирование, — проскрежетал рехегуа Убама. — В системе два пояса астероидов и множество крупных рукотворных обломков исчезнувшей цивилизации. Навигация затруднена, это повысит время полета на четыре процента. Прямо по курсу — Агони, единственная планета системы, цель экспедиции. До высадки — около десяти часов.

Спрашивать, почему нельзя было прыгнуть сразу к планете, я не стал. Понятно, что из соображений безопасности — все во вселенной в вечном движении, и лучше обойтись без лишнего риска угодить в ядро Агони или рукотворный обломок сгинувшей цивилизации.

— Что за исчезнувшая цивилизация? — спросил я.

— Неизвестно, — ответил Убама. — Предположение: она уничтожила себя, так и не покинув систему.

Охотник, назначенный Тукангом лидером группы, сидел впереди между мной и Беверли, которая с самой посадки вела себя притихшей серой мышкой. Ни привычных шуточек-прибауточек, ни нарочитой вульгарности — словно между «Буйной флягой» и резиденцией Туканга из нее высосали всю радость. Я с расспросами не лез, предполагая, что девушка осознала всю глубину задницы, в которую угодила — с ума сойти, долг в сто монет! — и, скорее всего, пожизненная отработка. На то, что ее вдруг начали одолевать угрызения совести, я и не надеялся.