Сказ о Степане-Стрелке (СИ) - Эрленеков Сергей Сергеевич Страница 22

Глава 6. Остров на болоте

(Мир Земля-1, 18 июля 2022 года/Мир Земля 1145/ZXV17, 20 Августа 1941 года)

Степан, раньше, когда был моложе, увлекался фильмами про войну, не теми, что тоннами гонит пиндосский фильмопром, а теми самыми, еще советскими, которые часто ставил ему отец, и которые они вместе смотрели. До сих пор он с болью в сердце вспоминал те времена. Но дело не в эмоциях, а том, что жизнь партизан всегда казалась одним большим непрерывным бесшабашным подвигом. На деле оказалось все не так. Это бесконечное путешествие по бескрайнему лесу, очень медленное и очень бесконечное. При этом приходилось смотреть в глаза женщинам и детям, в которых поселился страх и безнадежность. Эти волны страха, казалось, постоянно накрывают новоявленных партизан. Теперь Степану стали понятны те отчаянные атаки партизан из старого кино. Они боялись, и преодолевали страх, впадая в боевое безумие. Со временем это проходило, но, сколько молодых и здоровых мужиков сгинуло при этом, не сосчитать. А после войны, те, кто был на фронтах, частенько упрекали бывших партизан, вы, мол, в партизанах отсиделись! Это было удивительно, но никто даже шепотом не выказывал желания уйти и сдаться противнику. Все же упрямство русского народа было не только его плохим качеством, но и само главной силой. И воевали русские не за Сталина, не за большевиков, и не за Родину, хотя и такие попадались.

Русские всегда воевали потому, что не хотели сдаваться. Это и солдаты в 1812 году, и 1941 и в обеих чеченских войнах. Казалось бы, безыдейные пацаны подрывали себя гранатами, чтобы не даваться живым врагу. За что они воевали? Точно не за Ельцина и не за демократию. Как на Руси всегда говорили, «За Други своя!». И никак иначе, за тех товарищей что рядом, из-за упрямого русского характера. Это ничего общего не имело с духом самураев. Это было тем, чего никто никогда не понимал, не понимали даже сами русские, почему только трясшийся в окопе новобранец, вдруг встает в полный рост и бежит в штыковую атаку. Никогда этого не понять сытым упорядоченным европейцам, или ценящим деньги превыше всего американцам. Именно это безграничное упрямство, заставляло почти четыре сотни человек раз за разом переставлять ноги, двигаясь в неизвестность, в окружении кружащих вокруг врагов. А враги действительно кружили, и то, что колонну еще не обнаружили, было чудом, которое звалось — дремучий белорусский лес, а еще опытные проводники. А про третье чудо пока никто даже не догадался.

Третьим чудом бы Степан. Об этом, наверное, знал только капитан Дмитрий Новиков, который сейчас выполнял обязанности командира отряда. Именно капитану, по утрам, наш попаданец отдавал то ранец патронов, то мешок солдатских рационов. Или стопку солдатских одеял и плащ-палаток. А один раз принес для детей и раненых целый сидор шоколадок и леденцов. А егерские куртки уже стали отличительной особенностью бойцов в том, что они уже давно ходят по этому лесу. Они были как бы поощрением. Как и отличные эсесовские кинжалы с надписями «Всё для Германии» («Alles fur Deitschland») или «Моя честь именуется верность» (Meine Ehre heisst Treue). Хотя вряд ли это будет утешением для специально вызванных из германии егерских полков и остатков диверсионных подразделений типа «Бранденбург-800». Особенно когда из ночной тени, вдруг, вылетал смазанный силуэт, и начинал кровавую карусель. И если раньше бравые баварские парни ходили по одному отделению, то сейчас не меньше чем по взводу, но это мало чем помогало. Только их товарищи, потом, через некоторое время, при повторном прочесывании находили, иногда, присыпанные землей, листьями и валежником голые трупы со следами ужасных ножевых ранений. А иногда и с отрубленными головами (Степка шашку испытывал).

Передвижение такой большой группы людей не могло не привлекать внимания. Как своих людей, так командование врага. Навстречу отряду постоянно выходили люди. Это были и отставшие от своих бойцы, по разным причинам отставшие, но никогда такой причиной не была трусость. Вообще чем ближе к линии фронта, тем больше было таких вот «потеряшек», которых не успели отловить зондеркоманды. Было довольно много местных, которых часто сопровождали семьи. Попадались не успевшие эвакуироваться семьи пограничников. Один раз попался даже не успевший выскочить медицинский взвод бригады. Сначала грузили на поезд раненых, потом собирали имущество, а затем прорвались немцы. Охранение отстреливалось до последнего, пока подводы мед. взвода уходили в лес. Теперь их сборный отряд насчитывал больше семисот человек и гордо именовал себя «партизанским полком». Но были и неприятные новости. Пока отряд длинной гусеницей втягивался в болота, подступы к этому болоту постепенно окружались двумя пехотными дивизиями. В этот раз, удавка вокруг отряда затягивалась так плотно, что казалось, ему не выскользнуть. У отряда, и его командира, правда, было свое мнение.

— Степан, ты точно уверен? — спросил высокий худой мужчина, с вытянутым костистым лицом в сохранившейся полевой форме с капитанскими петлицами.

— Да, Дмитрий Палыч, по другому никак, — отвечал огромный рыжий детина с пулеметом на плече.

— Возьми хоть еще людей, одному тяжело будет!

— Да нет, одному мне как раз легче, я их задержу, а потом ускользну потихоньку, вы же меня знаете, а если не уверены, то поставьте заслон в километре отсюда. Там распадок и узкое место между двумя выходами трясины. С боков не обойти, и сотня парней сможет хоть неделю держаться.

— Хорошо, я туда речников с Пинской флотилии поставлю, они давно в бой рвутся.

— Я вас потом на болоте найду, не переживай, командир!

— Хороший ты парень, Степка, правильный, с богом тогда!

— Не забудьте лошадей выпустить, я их попробую направить на фрицев, хоть немного паники нам не помешает.

— Добро, сделаем, как договорились, все равно там с телегами и лошадьми не пройти.

Капитан отдал Степану честь и, повернувшись, побежал догонять скрывшуюся среди деревьев колонну. Что же такого произошло, что отряд вынужден был вот так убегать. Произошло то, чего давно надо было ожидать. Как говориться, сколь веревочка не вейся, а совьешься ты в петлю. Две пехотные дивизии, кавалерийский полк, и отдельный механизированный корпус генерала Зильбера были выделены на нарушителей спокойствия в тылу наступающих войск. Если занозу не удается вытащить пинцетом, ее отрезают большим ножом вместе с мясом. Хватит и одного полковника фон Брикенвица, который застрелился не в силах вынести позора от потери стольких войск и техники. Точнее от того пистона что вставил ему Фельдмаршал. Тот разнос прогремел на весь восточный фронт, и гордый рыцарь не выдержал. Что ж, бывает, бог ему судья. В этот раз операцию возглавил сам Гауляйтер Эрих Кох — член НСДАП с 1928 года, оберпрезидент Восточной Пруссии, начальник гражданского управления округа Белосток, рейхскомиссар Украины, рейхскомиссар всего Остланда, президент Синода Восточно-Прусской епархии Евангелической церкви Старо-прусской унии, почётный обергруппенфюрер СА и почётный обергруппенфюрер СС. Короче, человек со всех сторон примечательный и знаменитый. Ближайший друг и, как поговаривают злые языки, возможно, даже любовник самого Адольфа Гитлера.

Так вот этот нехороший человек, практически редиска, не стал мелочиться и размазывать сопли, а стянул в один кулак все, до чего смог дотянуться. Не побрезговал даже авиацией. Народ всего этого не знал, разведка доложила, что фрицев дох*я и больше, и вырваться не светит, партизаны с обозом были плотно прижаты к болоту. Вот в такой ситуации и оказался отряд «За Сталина», поэтому был вынужден для того, чтобы выиграть время оставлять заслоны, но и тут Степан вставил свои пять копеек. Очень уж ему не хотелось терять такую возможность повысить уровень своего класса. Для этого он специально оставил в инвентаре больше пяти тысяч патронов, три запасных пулемета и трофейное ПТРС, новейшее советское противотанковое ружье, только начавшее выпускаться с начала августа. К нему прилагались три сотни патронов. А 14,5 мм калибр, это то, что позволит не только эффективно бороться с легкими танками, но и авиацией. Что, кстати, сейчас и предстоит проверить. На предполагаемое расположение отряда сейчас заходил десяток Юнкерсов, и у них были все шансы догнать его, если бы не одно но. В руках Степана огромный ствол смотрелся как обычная охотничья винтовка, а с его уровнем силы и «стрелком» прокачанным почти до капа, «охота» обещала быть довольно увлекательной. Только вот «утки» были намного крупнее.