Бесоборец (СИ) - "Гоблин (MeXXanik)" Страница 24

— Но это будет сложно, — понял я.

— Ваш отец распорядился о содержании для Матвея, — неожиданно успокоил меня водитель. — Он не просто тот, кто открывает двери. Ваш дворецкий долгое время был секретарем Святогорова.

От этой новости мне стало легче на душе.

Пробки никуда не делись, и к главному корпусу Академии мы прибыли за минуту до окончания отпущенного времени. У парковки уже стоял автобус, на боку которого красовался знак Синода. А рядом с открытыми дверьми топтались Муромцева и Микулин:

— Святогоров, быстрее, — заметив меня, крикнул парень и помахал мне рукой. — Отправление вот-вот.

Марк уже вытащил рюкзак и с трудом засунул его в багажный отсек автобуса.

— Ну ты и горазд собираться, — усмехнулся Василий, когда я подошел к дверям. — Чуть не опоздал.

— Пробки, — коротко ответил я.

— Не хочу влезать в вашу беседу, но мы отправляемся, — послышалось из салона.

Мы обернулись. У входа стоял тот самый преподаватель, который должен был вести введение в предмет.

— Ладно, давайте в салон, — оборвала нас Муромцева, и мы торопливо взбежали по ступенькам. А через секунду, двери закрылись.

Виктория заняла мне место, и я довольно плюхнулся в мягкое кресло рядом с ней. От девушки пахло вином и ванилью. Она подмигнула мне и протянула пластинку жевательной резинки.

— Надеюсь, это не намек, что у меня изо рта пахнет?

— Мне с тобой не целоваться, — хитро хмыкнула девушка и облизнулась.

Автобус, заурчал двигателем, тронулся с места.

— Сколько нам ехать? — послышался с одного из сидений недовольный девичий голос. — Меня укачивает в таком плебейском транспорте.

— А княжна Королева никак не уймется, — шепнула Виктория мне на ухо.

— К сожалению, княжна, пару часов вам придется потерпеть, — холодно ответил наставник.

— Пару часов?!?!? — взвизгнула девушка. — Да я буду жаловаться отцу!

Но наш провожатый не отреагировал. Он уселся в переднее кресло, рядом с водителем, и равнодушно уставился на дорогу через большое лобовое стекло.

— А транспорт — то и правда старый, — отметил я.

— Зато быстрый, — вклинился в разговор Микулин, который сидел позади нас.

— Надеюсь, — ответил я и откинулся на спинку кресла. Покосился в окно. И зевнул. Прикрыл веки и провалился в глубокий сон.

— Эй, просыпайся.

Я открыл глаза, осмотрелся по сторонам.

Автобус стоял у крыльца старого особняка. И судя по всему, к нашему приезду подготовились. Дорожки были усыпаны чистым песком. Свежая краска на крыльце еще не высохла. Я вышел из автобуса, подхватил рюкзак. Взглянул на таинственный восьмой учебный корпус.

Это было крепкое здание в три этажа, со светлой черепицей и белым рамами больших окон. Серый камень стен покрывала влажная побелка и из-под нее проглядывали надписи краской, среди которых хоть и с трудом, но можно было рассмотреть даты и имена. Видимо традиции вынуждали кадетов оставлять тут свои инициалы перед отбытием. У самого угла виднелись странные отметины, напоминающие кресты, процарапанные в камне. Не нужно было обладать особым чутьем, чтобы понять — так отмечали потери. И было их немало. Это не пугало, но и не внушало спокойствия. Высокий флагшток чуть поодаль не трепал в своей высоте имперское знамя. Оно висело у самой земли поникшим куском ткани. Никакого величия в нем не было. Траур обязывал.

Но больше всего меня поразила клумба. Кто-то очень постарался, чтобы привести ее в идеальное состояние. Мелкие цветы составляли собой герб учебного заведения и орел мог похвастаться яркими синими глазами. Не представляю, как часто местному садовнику приходится поправлять композицию. Сложно представить, что парни не станут покушаться на эти цветы, чтобы порадовать девушек.

У дорожки стояло несколько служителей Синода в белой форме. Они раздавали всем прохожим листовки. Мне тоже досталась одна. На желтоватой бумаге с круглой печатью было расписание занятий. Там же был отмечен отбой и, как ни странно, комендантский час с пометкой «для тех, кто с ним согласен». Я решил позже уточнить, что это значит.

Казармы представляли собой строение, извивающееся буквой «П». Одна половина явно была мужской, о чем свидетельствовал флажок синего цвета, воткнутый в землю. Напротив располагалась женская часть с красной тряпицей на колышке. Между корпусами раскинулась площадка для медитации, огороженная скамьями и кустарниками. Не для красоты, а скорее для безопасности, она была обнесена металлической сеткой. Все верно, сила кадетов может выйти из-под контроля даже во время простой разминки.

Со стороны подлеска виднелась тренировочное поле с разметкой, четко очерченной на низко скошенной траве. Стоял густой аромат зелени, влажной земли и дыма от отгоревших накануне костров. Везде был практически армейский порядок и что-то мне подсказывало, что тут иначе не бывает. Мимо меня прошли две девушки с курточках и юбочках в складку. Я невольно проводил их взглядом, поняв, что в ближайшее время буду видеть кадетов в полевой форме.

— Это и есть Лихолесье? — поинтересовался я у Микулина.

— Оно самое, — подтвердил тот.

— Мрак, — послышался сбоку девичий голос. Видимо, это была та самая Королева. — И это считается корпусом для учеников элитного отдела? Надеюсь, общежитие находится не в таком плачевном состоянии. И где слуги? Кто потащит мои вещи?

— Придется самой, княжна, — не оборачиваясь, ответил мужчина, с которым мы прибыли в Лихолесье. — Слуг здесь нет.

— Сама? — растерянно переспросила девушка, но отвечать ей преподаватель не стал.

Королева вздохнула, вынула телефон и сделала автофото с вытянутой руки. Причем постаралась сделать это так, чтобы оказаться одной на фоне учебного корпуса. Взглянула на экран:

— Еще и сети нет, — разочарованно протянула она. — И как мне загрузить фото в социальную сеть?

Я только усмехнулся: интересно, где эта мажорка увидела вышку сотовой связи? Хотя, по поводу корпуса она была права. Здание выглядело мрачновато. И очень уж неухоженным.

— Видимо, деньги по смете на ремонт ушли на новый особняк мастера-настоятеля, — словно прочитав мои мысли, добавила Виктория, рассматривая здание. — Ладно. Идем заселяться.

Она направилась за остальными к корпусу общежития. И я последовал за ней.

Корпус был двухэтажным. Видимо, он никогда не был рассчитан на большое количество учащихся.

Широкий холл вел к стойке ресепшен, а мраморный пол был выстлан красной ковровой дорожкой. Два ряда колонн, которые изображали расправивших крылья ангелов, грозно взирающих на меня из-под сводчатого потолка. Острия мечей были опущены, словно указывая указывали на меня. Скульптор, который создал их, был настоящим профессионалом своего дела. Потому что ангелы вышли очень уж натуральными. Каждое перо на крыльях словно выделялось до того кропотливо оно было проработано. А строгий, будто бы осуждающий взгляд, с которым они смотрели будто в самую душу, пробирал до мурашек.

Вдоль правой стены стоял кожаный диван да несколько кресел. Мебель выглядела новой и остро пахла лаком. Очевидно, ее завезли сюда сегодня утром.

У стойки ресепшен уже стояла девушка в белой рясе Синода.

— Добро пожаловать в обитель, — улыбаясь, начала она. — Меня зовут Марья Филипповна, я настоятельница общежития. Второй этаж разделен на два крыла. Левое для мальчиков, правое — для девочек. Присутствие девушек в комнатах парней после отбоя запрещено.

— А наоборот? — выкрикнул из толпы темноволосый парень.

Настоятельница грозно посмотрела на него и поджала губы:

— Тоже запрещается. Как и распитие спиртных напитков на территории учебного заведения.

В толпе прозвучало несколько разочарованных вздохов. Видимо, студенты решили-таки захватить с собой немного спиртного. Чтобы отметить первый учебный день.

— За первое нарушение студенту грозит строгий выговор, — продолжила девушка. — За повторное — отправка домой. Покидать территорию учебного заведения тоже запрещено.