Сантехник 2 - Иннокентий Белов Страница 25

— Да мне все равно, ваша милость! Хоть на вязальных спицах! Главное, напишите сначала завещание!

Тут уже вся таверна грохнула хохотом, за меня народ болеет, как за своего истинного представителя, да еще особо смелого воина. Поведение благородного и правда, сильно вызывающее, но народ привык терпеть и не такое, конечно.

Да уж придется сражаться всерьез, обязательно уделать самоуверенного сопляка, поэтому ни о какой желательной тайне моей личности лучше и не вспоминать. Как я не хотел отбыть необходимое время в городе тишком да тайком, ничего такого уже не получится.

Ну, не проигрывать же из-за этого, посмотрим, что еще выставит в качестве награды за мою победу этот дворянин.

Как загнет сейчас про поединок до чьей-то смерти, так и подпишет себе смертный приговор. Или может мне.

Дворянин не стал все равно истерить и ругаться, вполне себя контролирующий молодой мужчина, только сказал:

— Меч у тебя при себе! Так что ничего не мешает нам прогулять на внутренний двор прям сейчас. Ты без доспехов, и я тоже!

— Как будет угодно вашей милости! — отвечаю я и прошу прислугу присмотреть за моим благородным другом.

Пошедший уже было на выход во двор забияка даже обернулся, решив, что это я про него говорю, но я имею в виду только своего кота.

Злая ухмылка скользнула по его лицу, но он ничего не сказал и вскоре мы с ним, его приятели и все зрители очутились на заднем дворе постоялого двора, плотно заставленным телегами и повозками.

Место для схватки удалось найти не сразу, такой кусок свободного пространства метра два на шесть, как раз помахать мечами один на один. Прислуга потащила масляные лампы из самой таверны и неплохо так подсветила место будущей схватки. Во всяком случае соперника видно хорошо, а вот как можно будет разглядеть острие его меча — еще не понятно.

Зато зрители полезли на повозки, выглядывают во все окна и ждут, когда мне обрежут уши, как тем же зверолюдам, как теперь наконец-то пообещал мой противник.

Это тут такое ритуальное действо, обмен красивыми и грозными обещаниями, кто кому что отрежет и отрубит.

— Свои берегите, ваша милость! — тут же ответил я и даже задумался, чего это я так нарываюсь.

Наверно, словил звезду, что я тоже почти дворянин и поэтому веду себя соответственно. Ну и просто не боюсь схватки на мечах, собираясь действовать примерно так же, как в поединке с норром Вельтерилом.

А ведь тогда я здорово рисковал, Таблицы в голове у меня еще не было, и он мог меня уделать без проблем, если бы не мое быстрое и неожиданное движение из кендо. Тогда мне сильно повезло, а вот теперь я просто обязан победить в поединке с новыми способностями.

Могу еще ошеломить дворянина ударом по сознанию, тогда совсем легко с ним справлюсь, но придется уже его убивать наповал. Чтобы он ничего не успел рассказать приятелям о такой подлой тактике противника.

Это в том случае, если он потребует моей смерти, чтобы смыть оскорбление действием.

Такого исхода поединка я точно не хочу. Потом придется постоянно ждать удара со спины от его друзей и родни, да и не наговорил он пока ничего такого на свою смерть. Так, легкое недоразумение у нас случилось из-за моего Мурзика, что явно не тянет на хладнокровное убийство.

Да и у него, вроде, таких планов нет. Пока нет.

— Я, норр Итригил, вызываю тебя… — тут благородный ждет моего имени.

— Сергил, сын Кирилла, ваша милость, — называюсь я так, как записано в моих документах.

— Сергил, сын Кирилла, на поединок до первой серьезной раны, после которой ты уже не сможешь продолжать поединок. Убивать я тебя не хочу. Когда ты будешь ранен, тогда в качестве возмещения за нанесенное мне оскорбление я смою его твоей кровью и заберу себе твоего диковинного зверя, — заканчивает он выставление условий.

Ага, теперь можно поторговаться. Но получать серьезную рану в местных условиях — это выжить пятьдесят на пятьдесят потом. Значит, все же решил забрать моего друга любой ценой этот дворянчик и подарить какой-нибудь дворянке, за которой ухлестывает этот щеголь. Из-за кота все и случилось. Буду помнить про это и поменьше его народу показывать, пусть в Баронствах живет спокойно.

И еще так уверенно говорит про свою победу, не простой это дворянин, наверно, мечом владеет на очень высоком уровне.

— Мой зверь стоит двести золотых монет, ваша милость! — издевательски поднимаю я ставку, — есть у вас что-то на эту сумму взамен? То, что я смогу забрать, когда раню вас?

Бояться мне уже нечего, а вот на поединке можно хорошо заработать, чтобы засветиться на весь город уже хотя бы не бесплатно.

— Чего, какие двести золотых? Ты чего, мужик, совсем ополоумел? — вмешивается приятель поединщика, но тот просит его не лезть пока.

— Дорого ты ценишь своего зверя. Слишком дорого. Двести золотых — это четыре боевых рыцарских коня столько стоят, — говорит мне норр Итригил, примеряясь к своему мечу. — Я бы дал за него десять золотых и хватит!

Принимает он такое решение, и я вижу, что дальше торговаться он не намерен. Немного подниму ставку и все, пожалуй.

— Такова его цена, ваша милость. Боевых рыцарских коней вокруг нас сотни скачут, а мой зверь тут один такой, — справедливо замечаю я. — Но я согласен на двадцать золотых с вашей стороны после моей победы.

Не факт, что получится забрать эти деньги, но такая сумма меня вполне устроит, тем более, что победитель по местным правилам забирает меч проигравшего, чтобы не беспокоиться о выплате оговоренной суммы.

Меч может и подешевле стоить, конечно, если он имперский и для простых воинов выкован, но выкупить свое оружие — это долг чести для каждого дворянина.

Только оно, это условие, конечно, насчет дворян точно так все обстоит, а вот у простого, пусть даже заслуженного, воина могут возникнуть определенные проблемы.

У этого самого заслуженного воина проблемы, конечно. Ничего, с ними я разберусь, хотя и не хотел никак светиться в Ликворе больше положенного.

Да и мне тогда свою серьезную репутацию в том же постоялом дворе хорошо бы обозначить, как непобедимого воина, даже против дворян. Ну и деньги опять же солидные заработаю своими умениями и мечом тоже.

Тут все дворяне начинают весело и издевательски ржать над моими словами, а мой противник