Мир жизни и смерти 2 - Павел Михайлович Пуничев Страница 28

Не знаю, почему, то ли благодаря моему семидесятому уровню, то ли развивающемуся плащу за плечами, то ли мрачно светящемуся посоху в моих руках, но они мне поверили:

— Ты чего несешь?

— Какое задание?

— Ты кто такой ваще?

— Ник мой слишком известен, чтобы я его называл…

— Да, чего его называть, вон его видно, Броневой написано.

— Слушайте, это же тот из первой десятки самых прокаченных…

— Да не, он первый там, выше никого нет.

— Ого! А ты чего хотел-то?

— Говори мы поможем…

— Ну, ладно, можно и так, — пробормотал я, спускаясь с камня и вливаясь в толпу. — Люди, меня надо на ту сторону перекинуть, есть желающие помочь? Тут метров пять всего, если всем дружно взяться, легко меня с ковра перебросите.

— М-да? Может быть. Но ты лучше все равно свое барахло в сумку кинь, в этой стене все надетые вещи вмиг свою прочку теряют.

Я благодарно кивнул посоветовавшему мне это парню, и мигом разоблачившись, улегся в середину ковра.

— Давайте на счет три, и это, слышь, тощий, сгинь, ты и пустой ковер не поднимешь, не то, чтобы меня на нем подбросить.

Человек тридцать вцепились в края ковра, поднимая меня над землей.

— Раз!

Ковер расправился, легко подкидывая меня метра на два вверх. Падение. Ковер натянулся под моим весом.

— Два! — бросок и я лечу вертикально вверх, почти достигая верхушки стены. Обратное падение, удар копчиком о землю, и сразу обратное движение.

— Три! — Наиболее прокаченные игроки, поставленные на противоположную от стены сторону, ухнули, вознося руки к небу, выстреливая мной вверх, будто из катапульты. Полыхающая стена в единый миг пронеслась вниз, я впорхнул в источаемые ей клубы дыма и не перелетев и половины толщины стены рухнул прямо в бушующее пламя. Щит праха продержался почти секунду, второй щит — одно мгновение, мои хитпоинты, поддержанные Долом — два. В общем, до земли я не долетел. Зола, в которую превратилось мое тело, подхватило всепожирающее пламя, вознося ее к самым небесам.

Внимание! Вы умерли. На какой точке возрождения вы желаете появиться?

Внимание! Вы не выбрали точку возрождения! Вы будете возрождены на ближайшем камне возрождения!

Деревня Любимово, под сенью священного древа.

Я поднялся с камня возрождения, угрюмо глядя, как на ковре раскачивают очередную жертву. Похоже это тот задохлик, которого я прогнал. Все правильно, он полегче, может и перелетит, хотя как он будет приземляться на той стороне без магического щита, который не даст ему разбиться, мне не понятно, впрочем, плевать. Я не зря целую минуту весел призраком над своим превратившимся в пепел телом. С высоты я отлично рассмотрел пустошь и трещину в земле, над которой клубился густой пар, идущую от разрушившегося форта в сторону, когда-то не до конца пройденного мной данжа. Видимо, раньше они соединялись под землей и вполне возможно, что этот проход хотя бы частично сохранился. В торговых рядах можно было бы приобрести большую стеклянную банку и использовав ее вместо водолазного колокола пробраться через него на Пустоши.

Я, не замедляясь нырнул в хрустально чистую воду, а через миг с воплем уже вылетел обратно. Наполнивший озеро ручей уже отвели, пустив по старому руслу, а та вода, что уже натекла в этот новый водоем чуть ли не кипела. Пузырьки, пробивающиеся наружу сквозь обломки форта говорили, что вода действительно добралась до пустошей и теперь интенсивно нагревается и испаряется. Значит когда-то она уйдет полностью и этим ходом может будет воспользоваться, но ждать столько я не мог. И не ждать тоже не мог, ибо все идеи у меня закончились. Я сидел в ступоре, поглаживая кудрявую спину пета и глядя на детишек, носящихся по дорожке и гоняющих обод от бочки, умиляясь их бесшабашной, наивной радости. Потом вскочил, махом взлетая на Дола и ударяя его по бокам пятками. Дол, как всегда, не обратил на это абсолютно никакого внимания.

— Да твою ж! Погнали уже!

Минута, и я уже влетаю в таверну.

— Господин Дуболом, добрейшего утречка, я бы хотел у вас купить вон ту бочку и килограмм сто льда из вашего знаменитого ледничка.

Дуболом, вытирая кружку грязной тряпкой, глянул на меня поверх очков и пробурчал:

— Вы мне еще должны две серебрушки за тележку для воды и три золотых за Персунский ковер, который вы украли у меня десять минут назад. Я скорее вам ноги переломаю, чем отдам хоть еще что-то, тем более лед из ледника. Ибо пополнить его запасы я смогу только зимой, или заказав из города, а это очень дорого…

— Во-первых, ковер я ваш дурацкий я вам верну… наверное, а во-вторых, дорого это сколько?

— Десять золотых за лед! Да он охренел вообще! Лед в элитном коктейле столько не стоит! Да пошёл он!

Я вытер пот и снова взялся за бочку, толкая ее к древу, рядом со мной в ее бок уперся Дол.

Бочка обошлась мне в золотой, так же пришлось оплатить и прежде украденные вещи, так что кошелек мой снова начал показывать дно. Но ничего, проберусь на пустоши, добуду чего-нибудь на продажу.

— Уф-ф, — от древа уклон земли пошел в сторону пустошей и катить бочку будет легко, но сначала надо ее наполнить. — Эй, народ, идите помогать! Все, кто был не занят выкидыванием очередной жертвы в огонь столпились возле меня, пришлось раздвинуть их в стороны, пустая ледяной буран вдоль ручья. Хрустальная вода успокоилась, покрывшись толстой коркой льда. Несколько прыжков по хрустящей поверхности, колотый лед начал перекочёвывать из русла в бочку. Я залез внутрь, прыгая на острых осколках, и бормоча что-то типа, — десять золотых, десять золотых, да пошёл ты, — превращал их в ледяное крошево, а то мне только для полного счастья не хватало оказаться в центрифуге, наполненной бритвенно острыми ледяными лезвиями. Потом я отвлекся, отобрал у расшалившейся молодежи ковер и обернувшись им в пять слоев, окончательно погрузился в бочку. Народ весело начал обкладывать меня колотым льдом со всех сторон, утрамбовывая его и формируя вокруг меня ледяной кокон. Напоследок, я