Паутина миров - Ян Ясколко Страница 28

— Страсть, как люблю страшные истории, если конечно это не секрет!

— Да я толком и не знаю, что там случилось, молод я был, еще даже борода не начала расти…

— А я думал гномы рождаются бородатыми, — Фабир повернулся ко мне, грозно сдвинув брови.

— Это я так пошутил, неудачно, — я поднял руки в примирительном жесте. Так, про бороду больше не шутить. Гном смотрел на меня ещё минуту, не издеваюсь ли над ним, но я был сама серьёзность, и он продолжил:

— Совет старейшин постановил начать прокладку новой штольни, самой глубокой из всех, что были в подземном царстве. Я был ещё мал, но мои братья и отец работали в ней. Старейшины требовали копать всё глубже и глубже, до самого сердца горы! — ну точно это оно. Я мысленно уже потирал руки.

— Через несколько дней команда шахтёров наткнулась на нечто непонятное. То была целая сеть тоннелей, уходивших на немыслимую глубину, и тоннели те были вырублены не гномами. Снарядили специальную команду, чтоб исследовать их, и отправили туда. Уходило двадцать опытных гномов, а вернулся только один, сильно раненый, он говорил о каких-то чудовищах, и о неведомом проклятье, что настигло их. Старейшины посчитали, что он бредит, но он говорил правду. Проклятье словно чума распространилось среди нас, в мгновение ока поглотив всех! Я сам видел, как гномы превращались в жутких, отвратительных чудовищ, и бросались убивать своих собратьев…

Фабир замолчал, уставившись перед собой, затем продолжил тихим голосом: — На моих глазах отец обернулся тварью невиданной. Такой, что и в кошмарах не привидится, и набросился на моих братьев, а вскоре и те обернулись… Гномы не трусы, и сильные бойцы. Целый хирд воинов во главе с первым из семи, встал на пути тварей, но ни что не могло их сдержать, ужасное проклятье было не остановить. В тот день погибло больше половины моего рода. Мы бежали из собственного дома. Твари преследовали нас до самого выхода, и только когда мы вышли под свет солнца — этот ужас прекратился.

— С первым из семи? — переспросил я его.

— У гномов всегда семь старейшин, это самые мудрые и достойные представители семи каст: Каста воинов, каста кузнецов, шахтеров, строителей, ювелиров, врачевателей и магов. Первый из семи был из касты воинов. Гном вздохнул и продолжил:

— Мы встали лагерем близ горы, оставшиеся старейшины и воины думали, что предпринять, но кроме как просить помощи мы больше ничего не могли, тогда отправили гонцов, и помощь пришла. Несколько гномьих родов, люди, орки, даже ушастые откликнулись.

Ушастые видимо это эльфы — недолюбливают они друг друга.

— Начали они спорить кто первый туда пойдет, все горели желанием завладеть нашими богатствами. Ведь мы уходили второпях, и почти ничего не успели взять. В конце концов старейшины сказали, что тот, кто искоренит проклятье, и уничтожит чудовищ, возьмёт столько золота, сколько сможет унести!

Зная о легендарной жадности гномов, в это трудно было поверить, но я благоразумно промолчал.

— Все обрадовались такому решению, и отправились туда вместе. Всего их было около четырех сот опытных воинов и магов, спустя сутки оттуда вышли жалкие остатки. Эльфы погибли все, из людей выжили единицы, да и у остальных не лучше. После этого больше никто туда не совался, а мой род остался без дома, расселившись по всему Средиземью.

Гном замолчал угрюмо, уставившись в одну точку, тяжело вспоминать такие события, мне ли не знать.

— Мне очень жаль твоих родных Фабир. — искренне сказал я, — но я прошу тебя вспомнить ещё кое-что.

— Что же это?

— Дорога к молниевому пику, и вход в подземное царство, а также место расположения той штольни, что ведет к тоннелям.

— Зачем это тебе? Неужели ты хочешь пойти туда?

— Да, хочу.

— Ты безумец! Сгинешь ведь там, оттуда нет возврата!

— Ты можешь мне помочь? — гном долго смотрел на меня, но видя, что я твёрд в своем решение, чертыхнулся и встал:

— Я тебе помогу, вижу, что тебя не отговорить, — он пошел в дом, и вскоре вернулся, неся свиток пергамента.

— Вот, карта предгорий, на ней отмечен вход в подземное царство моего рода, — он передал мне свиток, как только я развернул его, он скопировался на мою карту, и на ней отобразился молниевый пик с прилегающей территорией.

— На счет той штольни… Ни каких карт не осталось, тебе придется искать самому. Могу сказать только, что все подземное царство построено в виде сужающейся спирали, иди по главной дороге вниз, она приведет тебя в самое глубокое место, там ты найдешь вход в ту штольню.

Только сейчас мне в голову пришла мысль, а, что было бы приди я к той горе без этой карты, и без рассказа Фабира? Стал бы лазить по ней, как чокнутый скалолаз, ища вход? Меня будто тянуло туда. Опять возникло ощущение, что мной управляют, как куклой, чёртовы сраные кукловоды!

— Спасибо мастер Фабир, это очень важно для меня. А может ты хочешь отправиться со мной? Представь если нам удастся вернуть твоему роду ваш дом! — на миг в его глазах зажегся огонек надежды, но тут же погас.

— Я не могу, — сказал он грустно. — Здесь моя семья. Там я родился, но жизнь прожил тут, и не хочу возвращаться.

Попытка не пытка. С ним было бы легче найти дорогу: — Ну что же, тогда мне пора. Осталось лишь одно дело… — я вытащил секиру и ножи, гном взял их и сказал:

— Заплатишь за работу, когда вернешься, дай слово!

Я улыбнулся: — Даю слово. Я всегда возвращаю долги.

Попрощавшись с Фабиром, я отправился на главную площадь, где должен был встретиться с Ветмией. Проходя мимо казино на секунду остановился… Прошло всего несколько дней с тех пор, как я покинул Кронград, а мне казалось, что прошли годы. Ветмия ждала меня в одном из кафе, она точно захочет пойти со мной. Нельзя этого допустить, не известно, что меня там ждёт, поэтому я должен сделать это один.

— Привет, ну, что сделал свои дела?

— Да, и теперь я должен вернуться в пограничную, мне нужно на запад, — садясь напротив сказал я.

— Ты так и не рассказал зачем тебе туда.

— Если честно… я и сам не знаю. Знаю, что надо и все, там скрываются ответы на вопросы, и они мне нужны.

— Я не буду спрашивать, что за вопросы, просто пойду с тобой, — она смотрела мне в глаза, и я видел в них… надежду? Она сказала, что я похож на кого-то кто умер, на