Игра 2059 - Павел Михайлович Пуничев Страница 28

было, а с теми, что были, удачно всё складывалось не часто, да и три месяца проведённые в учебке до последней крайности составили меня соскучиться по женскому телу. Так что с ответом можно чуть-чуть повременить — это никому не повредит. Девушке это так же необходимо, как мне. Секс, вообще, лучшее средство от стресса, по крайней мере так во всех книжках пишут…

Оксана то ли почувствовав моё согласие, то ли решила продемонстрировать, что меня ждет, спустилась вниз, умело стягивая с меня трусы и без долгих прелюдий обхватывая головку губами. Те на удивление оказались холодными, что ещё сильнее заставило прочувствовать все ее движения.

А двигаться она умела, впрочем, у меня было слишком мало опыта чтобы судить об этом квалифицированно, поэтому я просто отдался потоку ощущений, сначала не смея двинуться, чтобы случайно не спугнуть подвалившую мне удачу, но зачем, когда инстинкты стали брать верх над разумом, запустил пальцы в её слегка вьющиеся локоны, задвигал её головой сам, с каждым разом опуская её голову всё ниже и ниже. Впрочем, девушка не подумала сопротивляться, сама стараясь изо всех сил, совсем скоро начав плотно прижиматься носом к моему паху. Где-то в середине этого весьма захватывающего процесса я осознал, что девушка полностью обнажена и притянул к себе, усаживая её на свои бёдра. Оксана тут же страстно застонала и активно задвигалась, старательно крутя своей упругой попкой. Я метнул быстрый взгляд на Зубра, но тот продолжал беспробудно спать, слегка похрапывая во сне. Успокоившись, я снова перевёл взгляд на мерно двигающуюся девушку, лицо который осветило встающее над горизонтом солнце и на миг замер: видимо борьба с ранением далась ей очень нелегко, за ночь она весьма осунулась, а тёмные круги под глазами явно говорили, что со здоровьем у неё далеко не всё в порядке.

— Оксана, ты как? Ты как себя чувствуешь?

— Великолепно, — выдохнула она, — никогда не чувствовала себя лучше.

Девушка положила мои ладони себе на грудь и задвигалась ещё быстрее, явно подходя к финалу. Её рот широко распахнулся, разрождаясь очередным страстным стоном, а бёдра, наоборот, сжались, выжимая из меня все соки. Девушка ещё несколько раз судорожно дёрнулась, её рот открылся ещё шире, а из горла донёсся приглушённый хрип, никак не вяжущийся у меня со столь страстным финалом, но потом я вспомнил вчерашний день, и процесс вывода из моего организма зараженных клеток и даже на миг порадовался, что процесс ее оздоровления идет как надо, но все это продолжалось очень не долго.

Ее голова откинулась еще сильнее назад, а нижняя челюсть отвисла так, что кожа на щеках сначала натянулась, как барабан, а потом начала лопаться, открываясь ужасающими ранами.

Не знаю когда я завопил, в этот момент или когда мышцы с отвратным хрустом начали лопаться, в нос ударил омерзительный запах разложения, верхняя часть ее головы окончательно упала на спину, горло вдруг вспухло безобразно колышущимся бугром, а из ужасающей раны показались первые волосатые паучьи ноги.

Те зашарили в воздухе, ища точку опоры и уткнувшись острыми коготками в череп и плечи девушки, начали вытаскивать на волю покрытое шипами тело. Покрытые сукровицей лапы цепляясь за разодранную плоть напряглись, но шипастое тело все никак не желало появляться на свет, зато там, где паучиха ударила девушку в живот жалом, повязка отвалилась и из быстро раздираемой раны, на меня глянули злобные буркала второго паука.

В этот момент я отмер, с ещё одни воплем скидывая с себя мёртвое тело, превратившееся в инкубатор для волосатых чудовищ и на каждом шагу запинаясь, и спотыкаясь в полумраке рванул к столу, на котором было разложено наше оружие. Руки сами нашарили массивный дробовик, который использовался для обезвреживания дронов, после чего резко развернувшись, я шмальнул им от бедра. Естественно, из этого ничего не получилось: в графе сопряжения с оружием, тридцать процентов были указаны не зря, заряд дроби разнёс табурет за спиной начавшей подниматься на ноги девушки, но я не остановился и продолжая орать пошёл к ней, с каждым шагом передергивая затвор дробовика и раз за разом нажимая на спусковой крючок. Третий выстрел оказался удачным: наполовину вылезший из горла паук не успел ещё расправить свои перемазанные в крови лапки, как заряд картечью ударил прямо в него, разметая его останки на половину комнаты. А я продолжал и продолжал стрелять, целясь то в раскрывающуюся рану на животе, то в грудь то опять живот, пока все десять патронов не закончились, а тело девушки не рухнуло, превратилось в мешанину костей, мяса и переломанного хитина, так и не вылезших наружу волосатых монстров.

— Что за нах⁈

Я не обратил внимания на вопль Зубра, вскочившего на своей постели и нервно переводящего ствол пулемёта с девушки на меня и обратно. Я, слегка пошатываясь, дошёл до стола, дрожащими руками вщёлкнул в дробовик ещё десять патронов и, вернувшись назад, всадил все их в так и не успокоившееся кровавое месиво оставшееся от живота девушки. То, наконец, перестало ходить волнами успокоившись навсегда.

— Что за нах⁈ — Как заведённый повторил Зубр, — что ты наделал, почему ты её убил⁈

Я опять не стал обращать внимание на наставленный на меня ствол пулемёта, вместо ответа носком ноги швырнул к его ногам остатки паука:

— Вылезли из неё… прямо из горла полезли и из живота.

При этих словах меня трясло так, будто я проглотил работающий отбойный молоток. Не знаю, что там пишут про успокаивающее воздействие секса, столько нервов, как в последнюю минуту, я не потерял за весь вчерашний день, да и одна только мысль о том, чтобы им заняться, теперь всю жизнь будет вызывать у меня лишь тошноту.

Поздравляем! Вы обезвредили инкубатор Арахнидов.

Ранг 4, получено опыта 20 очков.

Вы уничтожили молодой арахнид 10 особей.

Полученного опыта 10 очков.

Стоило появиться этим строчкам, как браслет у меня на руке ожил, лазерный луч, заметался по растерзанному телу, останавливаясь в самым центре кровавого месива.

Я содрогнулся всем телом, но всё же склонился, запустив туда руку. Пришлось немного пошарить, прежде чем я нащупал очередную пластину в этот раз серую, похожую на пористую кость.

— Надо… — начал я,