Паутина миров - Ян Ясколко Страница 3

Кронград значит, уже что-то. Облазив всё меню мне стало понятно, что связаться с реалом без помощи других игроков не получится, я был полностью отрезан от него. Начну с руководства по игре. Я открыл нужную вкладку.

Уже пару часов я сидел на скамейке и читал, пытаясь как-то отсортировать нужную мне информацию, и упорядочить её в голове. Когда у меня возникали вопросы, заходил в чат и искал нужную тему там. Почти всегда такая находилась, кроме темы о моей расе и псионике. Про ушедших не было совсем ничего, псионика же считалась просто видом магии, которую ещё никто не открыл или открыл, но молчит об этом.

Чем больше я читал, тем больше понимал, что Паутина миров далеко не просто игра. Огромный мир! Один материк по территории в два раза больше всех земных материков вместе взятых, окруженный океанами, и сотни островов, раскиданных по ним. В центре материка расположено Средиземье, наиболее цивилизованное государство паутины, на западе за гигантской горной грядой — бесконечные леса, простирающиеся до самого океана — царство эльфов. На востоке необъятные степи, где жили дикие племена орков, на юге почти необитаемые болота, населенные монстрами, и полу разумными карликами, вроде гоблинов. Далеко на севере говорят тоже кто-то жил — варварские племена, которых никто не видел, и это только разведанная территория. За четыре года существования игры, почти семьсот тысяч игроков открыли ещё не все локации.

Весь мир был интерактивен и управлялся целым кластером искусственных интеллектов, каждый из которых развивался, самосовершенствовался, и развивал сам мир. Он постоянно изменялся и эволюционировал, здесь было возможно всё. И каждый игрок мог найти для себя всё что его душа пожелает.

Так же я узнал насчёт болевых ощущений. Любой мог выставлять процент этого параметра самостоятельно, но максимум что был доступен это 45 %. И даже так, игроки, которые выставляли максимум, считались извращенцами и мазохистами. Большинство же ограничивались 25–30 процентами. Хотя в руководстве по игре я нашёл, что чем больше процент болевых ощущений, тем реальнее все остальные ощущения, и вообще весь окружающий мир, а также это влияло на скорость прокачки персонажа. Вот спасибо тебе добрый компьютер, с моими 85 % почти ни кокой разницы с реальным миром.

В одном из форумов я наткнулся на фразу «стальные псы опять победили…» Вот оно! Я вцепился в эту фразу, словно пёс в сочную кость. Еще через пару минут нашёл информацию по ним. Это клан. И не просто клан, а самый сильный клан в Паутине. Ведь это не может быть совпадением! Я вчитывался в мелкие буквы, и думал о том, где же мы могли пересечься? Перебирал воспоминания, те что были мне доступны, и видел: Мое детство… Почти ничего не помню о нем, только автокатастрофу, унесшую жизни родителей. Затем полёт в чужую страну, к дальним родственникам, которых я почти не знал. Призыв в армию. Три года в спец войсках, затем еще три по контракту. А вот потом… Потом моя жизнь круто изменилась! Ко мне пришли люди из международной организации, занимавшийся не совсем законными делами, и предложили работу за огромные деньги. Я был молод, здоров и свободен, и конечно согласился.

Тогда мне было плевать на все законы, правила, нормы морали, всё это ничего не значило для меня. Организация поставляла наемников, для тех дел, что принято называть теневыми: Устранение людей, кража информации, даже теракты. Мы не брезговали ничем, я и ещё несколько таких же отмороженных ублюдков. Мы были бесстрашны и безжалостны, и не думали о последствиях. Хотя с возрастом я стал более осмотрительным, и не брался за всё подряд.

В перерывах между заданиями, я тратил деньги. Дорогие машины, лучшие курорты мира, казино и конечно женщины. Самые красивые и самые дорогие. Мне нравилась такая жизнь, а кому бы не понравилась? Тринадцать лет я проработал в этой организации, пока не произошло то, что должно было произойти рано или поздно.

Это была одна из самых сложных операций, в которых я учавствовал. Мы нарвались на очень хорошо подготовленных бойцов, и понесли потери. Задание мы всё же выполнили, но меня тяжело ранили — пуля пробила лёгкое. Вскоре я потерял сознание от потери крови, и как меня вытащили, не помню. Очнулся уже в больнице, подключённый к аппаратам жизнеобеспечения. Врачи говорили, что состояние критическое.

Через пару дней ко мне пришёл человек: Непримечательный, серый костюм с галстуком, очки в простой оправе, и не выражающее эмоций лицо. Человек был безлик, как один из многотысячной толпы таких же безликих и одинаковых. Он вытащил пачку листов из дипломата, и монотонно зачитал: «Настоящим уведомляю, что вы Александр Кромов, больше не являетесь сотрудником известной вам организации. Ваше лечение будет полностью оплачено, так же вам будет выплачено выходное пособие. За сим все коды доступа аннулируются, и с вас снимаются все привилегии сотрудника организации. Копии всех документов прилагаются. Всего хорошего». Он встал и вышел.

Вот и всё. Я больше не мог полноценно выполнять работу, и стал не нужен. Конечно я осознавал, что такой исход вероятен, и был к нему готов. Даже и не думал обижаться на них, спасли, и на том спасибо. Без средств существования не останусь, главное выжить. Но я всегда был живучим, как таракан.

Я провалялся в больнице почти три месяца, и единственный человек, который был со мной всё это время — медсестра. Намного моложе меня, не большого роста, стройная, светло рыжие волосы и веснушки на носу. Но самое главное — глаза! Огромные, зелёные и чистые. Не опороченные грязью этого мира.

Она заботилась обо мне, выхаживала, как собственного ребенка. В ночные смены сидела у моей кровати, что-то рассказывая, и даже иногда тихо пела. Я слушал её голос, и чем больше слушал, тем больше он проникал в меня. Я чувствовал, как что-то во мне меняется. Это было совершенно новое чувство, такого я никогда не испытывал. Покой, умиротворённость, тепло.

Когда смог говорить, я спросил её: — Неужели у тебя нет более интересного занятия чем сидеть, тут со мной? — она посмотрела мне в глаза, и ответила: «за месяц, что ты здесь, к тебе никто ни пришёл, и никто даже не позвонил. Ты одинок, и тебе нужен друг».

Первый раз в жизни я не знал, что сказать. И тогда рассказал ей всю правду о себе, добавив в конце, что у чудовищ не может быть друзей. Я был уверен, что теперь она не приблизится ко мне.