Поганое поле. Возвращение (СИ) - Цзи Александр Страница 33

— Слушай, — заговорил я, понемногу приходя в себя. — Если ты порождение Поганого поля и морочишь мне голову, я тебя заставлю пожалеть!

Надеюсь, в голосе у меня не прозвучала дрожь — та самая, что овладела коленями.

До меня донесся вздох. Так вздыхал настоящий Витька, когда я, по его мнению, нес пургу.

— Я Витька Смольянинов. Мы с тобой с Тридцать Седьмого Посада сбежали… Меня подстрелили из лука… А потом я сознание потерял… И очнулся в странном месте. Темном и совсем пустом. Я себя ощущаю как-то не так, как раньше, и сам не понимаю, что стряслось…

— Где это место? Кто тебя утащил из могилы? То есть… кто тебя увел?

Пауза. Кажется, Витька усиленно напрягал память.

— Какие-то добрые люди…

— Люди?

— Да, они увели меня через эти камни… Дольмен… Это врата.

Конец фразы прозвучал совсем тихо и невнятно. Фигура Витьки отодвинулась вглубь леса, хотя я был уверен, что пацан не двигается.

— Витька! — заорал я.

— Силы кончаются, — словно бы издали донесся голос. — Ты, Олесь, найди меня, хорошо? Пожалуйста!

— Где искать-то?!!

— На другой стороне…

Плюнув на предосторожности, я подбежал к призраку, чтобы схватить и не дать исчезнуть. И схватил — но не живого человека и не призрак, а нечто холодное и твердое, как камень.

Последовал страшный удар в живот, и я повалился на землю. Сознание на секунду помутилось, но я быстро пришел в себя и вскочил.

На меня надвигалась тень — огромная, громоздкая, нечеловеческая.

Лего?

Когда она выдвинулась из тени, на нее упали лунные лучи, и я увидел шероховатую поверхность камня. На меня пер гранитный голем с карикатурными руками и ногами.

Переключив автомат на стрельбу очередями, я открыл огонь. Ночную тишину разорвал грохот выстрелов. Пули рикошетили, выбивая искры, от Голема, но ничуть его не замедляли. Тяжело ступая, он продолжал приближаться.

И когда эта тварь успела подкрасться? Из-за Витьки я потерял бдительность.

Я продолжал жать на спуск до тех пор, пока не кончились патроны, хотя с самого начала и последнему идиоту было понятно, что толку от пальбы не будет. Видимо, я изрядно перепугался и сам этого не понял. Слишком многое навалилось за эти последние минуты: появление Витьки или его призрака, воспоминания о том, как меня укусил Вампир в кратере, а после из воды вылезли Големы, которых я тогда впервые видел и здорово струхнул… Способность мыслить пропала начисто. Я просто стоял, как дебил, и стрелял, пока автомат не заглох, а Голем уже стоял прямо передо мной, подобный двухметровой статуе, вытесанной скульптором, не представлявшем, как должно выглядеть человеческое тело.

На мою голову опустилась каменная рука — опустилась почти ласково, иначе мой череп запросто треснул бы, как переспелая тыква. Но тем не менее я почувствовал боль от удара.

Боль отрезвила и привела в чувство. Я выставил Знак Глаза на предплечье и завопил:

— Рассыпься!

Сам не знаю, почему я произнес именно это слово. Но Голем отшатнулся, просел и принялся рассыпаться на куски. То ли зрением, то ли своим волшебным шестым чувством я уловил, как из груды камней выскользнула живая слизь, похожая на ту, что выскочила из внешнего тела Лего. Она сразу распалась на капли, которые растворились в траве.

Я подбежал к квадроциклу и дрожащими руками врубил фары. Раскаленный автомат бил меня по груди, живот и спина болели — живот от апперкота Голема, а спина от удара о землю при падении. Вспыхнувшие фары осветили весь Ведьмин круг, П-образные камни, мое “могильное” ложе и груду ноздреватых камней, которые совсем недавно являли собой внешнее тело Голема. Я успел приметить, как капли слизи растворяются в траве; возможно, немного позже эти капли снова сольются в единое целое.

Так, еще одна загадка Поганого поля разгадана — частично разгадана, но хоть что-то. Големы и Лего — это почти одно и то же, симбионты, конструирующие себе внешние экзоскелеты из природного камня или антропогенного металлолома.

Ну и какая польза мне от этого знания?

Я стоял возле квадроцикла несколько минут и лихорадочно озирался. Яркий свет фар разгонял темноту. Было тихо и мирно, никто больше не пытался напасть. Витька (или какое-то другое существо, которое пыталось морочить мне голову) не возвращался.

Я больше не усну. Ну какой еще сон после этаких страстей?

При свете фар я обошел дольмен, протиснулся сквозь узкий проход, образованный камнями. В-аура была иной, и — больше я ничего не сумел выяснить. Если врата и вели в иное измерение, то я не нажал на соответствующую кнопку, активирующие портал.

Осмотрел траву там, где находился Витька. Следов нет. Но следопыт из меня никакой, а трава жесткая — пройдись по ней, и не останется ни следа.

Больше всего меня пробрало поведение Витьки: оно было таким естественным! Он не вещал замогильным голосом о мести, не порол невнятицу, не издавал жуткие звуки, как призраки из фильмов ужасов. Он говорил то, что и следовало в такой ситуации обычному человеку. Он и сам не понимал, куда попал и что с ним стряслось. И просил меня помочь…

Я залез на квадроцикл и поехал назад. Шок постепенно сошел на нет, зато нахлынуло радостное возбуждение. Инсайт оказался верным: я увидел Витьку. Не совсем прежнего, живого, но интуиция подсказывала, что это именно он, пусть и изменившийся, перешедший в какую-то призрачную форму или пытающийся докричаться до меня из другого измерения.

Он хотел вернуться!

Внезапно сам собой включился интерфейс моего нейрочипа:

ОБНАРУЖЕН НОВЫЙ ДОПАРТ

ФУНКЦИИ НЕ ОПРЕДЕЛЕНЫ

***

— Ты уверен, что тебе не показалось? — в который раз спросила Кира.

Я закрыл глаза, но не от досады, а для того, чтобы в очередной раз прокрутить СКН.

Никакой ошибки быть не могло. Я совершенно точно разговаривал с Витькой, который вел себя как Витька, а не как хтоническое существо, пытающееся притвориться пацаном. Я видел его фигуру, хоть и нечетко. К сожалению, СКН записывает все, что я вижу, слышу и чувствую ровно в таком же качестве и “разрешении”, в каком увидено, услышано и прочувствовано.

— Уверен, — пробурчал я.

И подумал: “Вся моя уверенность базируется на изрядно потрепанных чувствах и СКН. По сути, все происходящие события могут транслироваться мне в мозг долбанным нейрочипом, и я ни за что не замечу разницы между иллюзией и реальностью, если она вообще есть. Жизнь в Эру буржуйского Тельца тоже казалась мне абсолютно реальной”.

В тот период моей жизни был только один баг, который косвенно указывал на иллюзорность происходящего — то, что я совершенно не вспоминал о родителях, своей юности, родных и друзьях, кроме Димона.

Но и сейчас я могу не вспомнить о некоторых аспектах жизни, о которых должен думать каждый нормальный человек. О чем-то важном, что совершенно ускользает от моего внимания. Но как заставить себя думать об этом чем-то, если не знаешь, о чем?

Кира, судя по всему, различила неуверенность в моем тоне. Но не прокомментировала.

— Ладно, — сказала она. — Как теперь поступишь? Твои догадки отчасти подтвердились. Будешь ночевать в Ведьмином кругу еще раз? Сегодня поезд возвращается в Республику Росс. Трогаемся вечером — я узнавала.

Я уже об этом думал.

— Заночевать в Ведьмином круге нужно еще раз. Это единственная возможность снова “дозвониться” до Витьки. Он явно не успел мне все рассказать, связь прервалась. Во второй раз, глядишь, успеет подсказать, как его вытащить с другой стороны… Круг — это портал, но в Поганом поле таких кругов много. Мы поедем в Республику Росс, соберем информацию, а потом я вернусь в Поганое поле и найду ближайший Ведьмин круг. Нам сейчас нельзя разлучаться с россами…

— Вернешься только ты? — проговорила Кира с непонятной интонацией, то ли вопросительной, то ли утвердительной.

Мы сидели в нашем купе у окна за столиком. Было раннее утро, россы пока не выходили из своих хат, дрыхли после ночных увеселений.