Решение Уравнителя (СИ) - Голд Джон Страница 4

После открытия Папио и публикации Дневников Саджи, закон о детских домах был ужесточен, и теперь их воспитанников погружают в игровые капсулы круглосуточного содержания. Таким образом, удается сдерживать насилие среди детей, следить за их здоровьем и экономить средства на содержание. Теперь обучение проводится в виртуальном пространстве в свободных сборных группах. Воспитанник детдома выбирает предмет и подключается к группе других детей в виртуальной аудитории, которые, так же, как и он ждут начало урока. Таким образом, правительства колоний стараются научить детей общаться и социализироваться в обществе сверстников. И такая политика приносит свои плоды. Число преступлений совершенныз детьми, за десять лет, упало в семь раз.

Адам Кедар был помещен в секцию для детей, которым вот — вот исполнится четырнадцать лет и начнется переходных период, с последующими изменениями в организме. Прошло меньше двух суток, и мальчик пока не отошел от шока. Он все время чесал левое запястье, на котором сразу после смерти родителей появилась татуировка «Ветания, Олис».

Пока сотрудники социальной службы вели мальчика по коридорам детского дома к его новой капсуле, Адам бормотал одну и ту же фразу, ища ответ в своих воспоминаниях.

— Ветания, Олис. Ветания, Олис…

Но ответа так и не нашел.

Откуда появилась татуировка, кредит и завещание? Почему они меня не предупредили, что куда‑то уходят? Психолог детдома говорит, что их смерть надо принять и жить дальше, а не искать скрытый смысл и подсказки. Ложь, ложь, они все неправы…

Человек, которые никогда не бывал в детдоме, не сможет понять, что такое одиночество ребенка. Если родитель, будет бить свое чадо, плохо кормить и совсем не уделять ему внимание, дите все равно будет его любить и защищать в меру своих сил. Но те, кто стал сиротами, со временем четко осознают, что значит одиночество. Коллеги по работе, соседи, друзья, любимые — у сироты нет никого, кто мог бы проявить о нем заботу, уделить внимание, выслушать или поддержать. Это формирует наш характер, задает точку отсчета для понятия хорошего и плохого человека, и позицию для взгляда на мир. Дорога жизни может вести воспитанника детдома самыми разными путями, но он всегда будет помнить и сравнить свое нынешнее положение дел, с тем, что было в детдоме. Такой взгляд ни жизнь, и есть особая сирот. Хуже, чем в детдоме, быть уже не может.

Мои папа и мама всю жизнь были, где‑то далеко и приходили навещать меня в лучшем случае раз в месяц. Полная свобода действий с шести лет, сотни переездов, во время которых я исколесил весь мир Хризалиды. Все проблемы приходилось решать своей головой, и родители меня никогда не выручали. Будь то драка, погоня или нашествие нежити на город, и даже тюрьма, всегда приходилось разбираться самому. Именно такой образ жизни воспитал во мне самостоятельность.

Не смотря ни на что, я знал, что они меня любят, потому всегда ждал их возвращения из Папилио. Мамина улыбки, похвала отца, смех, объятья, советы, разговоры о путях развития, каждая наша встреча была маленьким праздником. Я запомнил их именно такими! А не как две лужи крови через которые пришлось переступить, когда я покидал свой дом.

Первый месяц со смерти родителей прошел с пустотой в сознании, словно я сам мертв. А они правда умерли? Может надо подождать, вести себя как обычно и они вернутся? Скажут, что это было большим недоразумением, и все вернется на свои круги. Мама расскажет о северном сиянии на краю континента Олди и сделает оладушки, с малиновым вареньем. И где она его берет? А папа снова пошутит, сказав, что только поэтому на ней женился. Потом по семейной традиции, пойдем на улицу и устроим уличное представление. Отец будет играть гитаре, а мама петь своим волшебным голосом. Колокольчики счастья, радужных смех случайных прохожих, притягательные танцы, для тех, кто решил составить компанию бродячим артистам. А потом настанет моя роль собирать в шляпу золотые монетки от благодарных зрителей.

И я начал ждать.

Прошел месяц, а их все не было. Не отходя от арендованного дома, я прождал ждать еще пять дней, а потом капсула принудительно отправила меня в сон. Они не вернутся ни через неделю, ни через месяц.

Понимая, что родителей больше нет в живых, я начал бродяжничать. Есть такой образ жизни, о котором мало кто знает. Во время этих странствия узнал, что детдомовцы легко опознают другу друга в любом городе, и любом обществе. Вот и мой забитый вид, и отсутствие внутреннего стержня, привлекали внимание городской шпаны, которая мгновенно опознали во мне своего. На вопрос «как поняли», говорили, что видят это по глазам и взгляду. Еще через месяц жизни с ними я и сам начал легко отличать детдомовца от обычного счастливого ребенка.

Я усвоил, что в любом городе есть своя иерархия среди беспризорников и их банд. Они, а теперь уже мы, стараемся не втягивать обычных детей в свои разборки. Карманники главных улиц и рынков, беговые курьеры, подручные гильдии воров и убийц, группы трудяг и одиночки, втирающиеся в доверие к местным. Каким бы злобным ребенок не был, он тянется к тем, кто о нем заботится. Как верная собака у плохого хозяина, как бродячий кот, брошенный хозяевами, как ребенок, не знающий родительской ласки.

Все мои сбережения ушли на проверку домов, которые мы с родителями снимали во время наших путешествий. Разумеет, уже давно никто их не видел и не слышал. Их имена пропали из френд — лист, из гильдий, список, вообще отовсюду. До меня доходили слухи, что персонажи автоматически удалятся при смерти их владельцев.

Когда на счете не осталось и медной монеты, я осознал, что я остался один в этом мире. Мне больше некого ждать, делить радость открытий, ожидать похвалы и внимания к моим подвигам. Их больше нет… семьи, дома, любимых.

В Хризалиде все напоминало о том, как счастлив я был до попадания в детдом. Дома в аренду, уличные представления, туристы, счастливые парочки и родители с детьми. Обида, зависть, злость, гнев, горе и постоянный комок в горле он чувства собственной беспомощности. Вот, что я теперь чувствую, находясь в Хризалиде.

На второй месяц со смерти родителей, я отправился в мир Папилио, в центр северного континента Олди. Во время последней встречи, мама упоминала барона Исли, и город Гомес, который располагается на его землях. Две недели я собирал деньги на телепорт до Ференгара и межмирового портала, а потом от стартовой точки в мире Папилио до ближайшего стационарного телепорта к городу Гомес. Чтобы заработать нужную сумму, я предлагал экскурсии заезжим игрокам, продавал знания, давал рекомендации туристам, и работал лодочником в Фелькасе, устраивая парочкам романтические прогулке по городским каналам. Никогда раньше я не думал такими категориями, и не зарабатывал столько денег за столь короткий срок. Шестнадцать тысяч золотых, ушли на путь до Гомеса! При конвертации в золото Тальзеура, которые используют в мирах Папилио и Перекрестке, получается 1600 золотых! Правда пришлось сжечь все мосты и обчистить пару ювелирных лавок работая на гильдию воров.

Для миров 3–го порядка, я создал персонажа с моей реальной внешностью. Из‑за отсутствия возможности выбрать стартовую локацию, лишь с двенадцатой попытки смог появится на побережье континента Олди. Найдя первого попавшегося человека, узнал о ближайшем городе с отделением гильдии магов, и сразу побежал туда. Непременным атрибутом их здания, является окно портала, пользоваться которым можно заплатив огромные деньги! 1000 кредитов! Это средняя месячная зарплата на четвертом ярусе колонии!

От города Брент, ближайшего к темным баронствам крупного города, до Гомеса, добирался целую неделю. За это время я в полной мере ощутил разницу в реалистичности между Папилио и Хризалидой, и порогом болевого фильтра в 25 %. Это в полтора раза больше, чем в песочнице, коей и вправду является Хризалида! Папио это крайне жестокий реальный мир с игровыми условностями! Тут все человеческие пороки обретают плоть и кровь! Все то, что игроки не могут реализовать в реальном мире, они несут сюда, в Папилио, мир, где почти нет игровых законов. Хризалида это детская песочница!