Почти Целитель (СИ) - Андрей Коткин Страница 4

Лудильщиков уже у двери уличной был, когда его Алешкин отец перехватил:

— Ваня, постой! Я тут сегодня алхимикам в лавке продал кабанью печенку, хер и яйца, тут твоя доля. — В руки Ивана была сунут внушительный рулончик из бумажных купюр, да еще и несколько монеток отец Алешки добавил. — Ровно сто двадцать четыре рублика, тридцать пять копеек.

Огромные деньжищи! Ваня таких даже близко в руках не держал. Если бы был крестьянином, хватило бы на обзаведение всей домашней скотиной, включая лошадь и корову, да еще бы и на одежонку какую-никакую осталось. Или в городе: еще чуть добавить и можно собственный домик купить где-нибудь ближе к окраине. Но Ване дом был без надобности, а вот от дорогого зелья, на единичку усиливающего одну из характеристик, он бы не отказался. Или еще одно заклинание прикупить… Мечты, мечты! Не будет пока Ваня тратить внезапно свалившиеся деньги. Прибережет на черный день. А характеристики он сначала попробует тренировками прокачать. Всего же по единичке в ловкости и выносливости не хватает. И очки опыта еще можно поднапрячься, пособирать. Убийство кабана, к примеру, их сразу сотню добавило…. Ой! Чего это он? Поблагодарить же надо!

— Спасибо, Игнатий Николаевич!

— Это тебе спасибо, что охламона моего спас. Ходил я сегодня в лес еще раз. Ваш секач ведь магический был! Свой «Стремительный Удар» он в кустах истратил, когда к вам прорывался, а то скакать бы моему Алешке на одной ноге. — В глазах Игнатия Николаевича блеснула слеза. Понятно, что ударь кабан по Алексею под усилением от своей магии, ногой бы тот не отделался, сразу бы богу душу отдал. Повезло!

Еще раз попрощавшись, и с трудом отнекавшись от внеочередного принятия пищи за столом Алешкиных родителей, Ваня заспешил к родному дому. Ему еще с мешком приседать, какие тут пиршества, набивания брюха?

Алексей пришел на занятия уже в четверг. Очень помогло выздоровлению усиленное питание мясом магического зверя. А Лудильщиковы свою долю свинины отнесли на рынок. Летом и ранней осенью скотину мало кто забивает, мясо в дефиците, поэтому разобрали все быстро, и цену хорошую дали. Будут у сестренки обновки. А то, совсем уже вот-вот заневестится, а вся одежка старая, нехорошо.

Алексей прошел через весь класс, подошел к Ваниной парте, молча протянул ладонь для рукопожатия. Потом, когда с церемонией приветствия было покончено, обратил свое внимание на Фиму Королева, соседа Ваниного, еще с младших классов.

— Слушай, Фима, давай местами меняться?

А место у Алешки козырное — задняя парта, у стены с противоположной от окон стороны. Там и сквозняков зимой не бывает, и от учителей за счет удаленности мнимое препятствие создается. А Алексей еще и из кармана ножик достал, перочинный, рукоятка резными костяными накладками изукрашена, и Фиме протягивает. У Фимы рука сама потянулась за такой красотой.

— Идет! — Хриплым голосом говорит он, крепко сжимая в кулаке добычу.

А Ване и не жалко совсем с таким соседом расставаться. Столько лет сидели рядом, а друзьями так и не стали. Мутный он какой-то, этот Фима. И обеды хомячит в одиночку, ни разу даже для вида не предложил поделиться, как поступают одноклассники за другими партами. А еще Фима мечтает поступить в налоговые фискалы. У него даже глаза закатываются под низкий лоб, когда он рассказывает о тех барышах, что рубят фискалы с жуликоватых купчиков. И откуда только такие сведения узнает? Вряд ли кто-то на улице о подобных махинациях кричать станет.

Поменялись местами Алешка с Фимой, а тут и учитель пришел, очередной урок русской словесности проводить начал.

И еще неделя пролетела. С Казанцевым в соседях жизнь в училище стала совсем другой. Алешка вечно придумывал новые темы для разговоров, а то и розыгрыши одноклассников устраивал, втягивая в них спокойного и малоактивного Ивана. А сегодня он вообще с душетрепещущей идеей пришел в класс.

— Ваня, — зашептал он соседу, хотя урок еще не начался, и можно было разговаривать в полный голос. — Что я вчера узнал! Ты в курсе, что у нас в городе есть публичный дом?

— Что за дом? — Не понял термина домашний отрок Ванюша. Дома при нем разговоров о таком, понятное дело, не вели, а с одноклассниками он до недавнего времени общался постольку поскольку.

— Не знаешь? Ну, ты, деревня! Это дом, где женщины мужчинам всякое такое позволяют над собой делать.

Ваня замер, пытаясь сообразить, о чем сейчас поведал ему его друг. Наконец, дошло. Лицо в жар кинуло.

— Нам-то что? Нас туда все равно не пустят.

— Пустят. Мне Семка Лучинкин, что работает помощником хлебопека, доподлинно все рассказал, как ходил туда на прошлой неделе.

— Брешет все, этот Семка, — попытался по инерции спорить Ваня, ощущая, как от таких разговоров в штанах делается тесно.

— Может и брешет, — согласился с товарищем Алешка, — но тогда откуда он знает, что часовой сеанс там два рубля стоит? А еще он сказал, что днем у них клиентов почти совсем нет, они и таким, как мы, рады бывают.

— Ты туда идти, что ли собрался?

— Ага! Только как-то стремно одному. Пойдешь со мной?

— Сегодня не могу, тренировка у меня. Да и денег с собой нет… — Странно, Иван чувствовал, что если бы не отсутствие в кармане необходимой суммы, он бы и тренировку спокойно задвинул, так вдруг захотелось ощутить, каково это, с женщиной.

— Завтра пойдешь?

— С тобой? — Маленький кусочек недоверия еще сохранялся. Вдруг, это очередной Алешкин розыгрыш.

— Со мной, конечно. — Вроде, не похоже на розыгрыш, голос соседа по парте вполне серьезен.

— Пошли.

Как же медленно тянулся этот день! И тренировка далеко не сразу заставила фривольные мысли покинуть его голову. Но все же…. К концу часа вроде совсем отпустило.

Дома первым делом залез в свой тайничок с деньгами. Аж сто тридцать три рублика отложено! Пару рублей можно и потратить. Ваня выбрал парочку рублевых казначейских билетов из тех, что чуточку более затертые, убрал во внутренний карман курточки. Потом уже принялся за обычные дела по хозяйству.

Вот и следующий день наступил. Ваня проснулся с мыслью, что сегодня с ним произойдет это самое… волнующее. Одновременно и страх и нетерпение. Однако надо брать себя в руки и топать в свое училище.

С Алексеем, как сговорились, весь день о намеченном походе не разговаривали. Только с утра Ваня уточнил у товарища:

— Все в силе?

— В силе. — И все. До конца занятий.

Друг привел Ивана практически в самый центр Сарапула. Ничем не выделявшийся дом, без всяких вывесок, стоял наискосок от длинного кирпичного здания городских конюшен. Хоть и центр, но прохожих в этот час не было, только возле входа маялся от безделья одинокий седобородый старичок в лиловой ливрее.

Старичок было преградил ученикам путь, но, осмотревшись по сторонам, и не увидев постороннего внимания к посетителям, отшагнул в сторону.

— Так-то у нас учащимся нельзя, — вполголоса пробурчал он в свою роскошную лопатообразную бороду. — Приказ градоначальника. Так что вы хлопцы, не очень-то хвастайтесь, что побывали тут.

Из небольших сеней попали в просторное помещение с высоченным потолком, украшенным лепниной, в котором кучковались несколько женщин.

— Ой! У нас клиенты! — Громко возвестила одна из дам, узрев вошедших парней. — Да молоденькие какие!

Парней шустро избавили от верхней одежды и усадили на свободный диван. Сами жрицы любви сгруппировались вокруг, улыбаясь зазывно и стараясь наиболее выигрышно подать свои достоинства.

— Выбирайте, господа! Вы в первый раз у нас?

— Д-да! — Хрипло выпалили в унисон оба искателя приключений.

— Вы каких девушек предпочитаете? Полненьких или худых? А цвет волос вашей избранницы должен быть русым или совсем черным? — Цепочкой вопросов была определена пара каждому, после чего их девушки отвели парней в свои нумера.

Девушка, доставшаяся Ване, оказалась совсем молоденькой, едва ли на два — три года старше самого юноши. Она еще на входе в комнату скинула свой пенюар, оставшись в одном лишь нижнем белье и с размаху плюхнулась на широченную расправленную кровать.