Ветер одиночества - Роман Романович Страница 45

– Сафрон, может хоть ты своих баб уймешь?

Это Борис зря сказал. Ох зря… Послышался хлопок, вскрик, а следом вопль возмущения. Я растворил часть перегородки, активировал невидимость и вышел наружу. Какая интересная сцена открылась.

Кажется Мария врезалась Борису в нос, а у того не была активирована личная броня. Как итог – разбитый нос. Вояка тоже в стороне не остался и, не знаю, чем он думал, в общем кажется ударил в ответ. Только вот у Маши есть броня, поэтому его удар рукой прошёл в пустую. Тут и Аня подключалась, залепив военному пулей в живот. Тот согнулся и призвал водяную стрелу. Да и другие вояки подключились, набежали с копьями… Это они зря.

Копья предали их. Превратились в сети, оплели всех перевозбужденных и пригвоздили к стенам и потолку. Половину группы, не меньше. Остальные замерли в дальнем углу и не знали, что делать.

– Ну и какого лешего здесь происходит? – спросил я, снимая невидимость.

– Хозяин, приказ исполнен! В покои никто не допущен! – рявкнула воодушевленно Аня.

Твою мать… Какого хрена, а? Девушка отвела глаза, в которых плескался страх и неуверенность. Она что, на нервах психанула и ляпнула, чтобы это скрыть?

– Так, вы помолчите пока, – оглядел я воинственную троицу, – Борис, а вот ты скажи. Зачем на женщину руку поднял?

Мага воды я спеленал особо прочно. Каждый пальчик оплел и в разные стороны развёл. Наверное, это больно. Немного. Вон как морщится, подвешенный вниз головой под потолок. Ни двинуться, ни пошевелиться не может, настолько хорошо я его спеленал, как самого опасного.

– Не я первый начал. – процедил он зло.

– Что я слышу? Тебя ударила женщина и ты решил ответить ей симметрично? А когда обломался, перешёл на магию? Интересно, чего ты ждал после? Допустим, ты бы пробил броню, и? Что дальше? Взял бы штурмом остальную комнату? Убил бы моих учеников и попытался добраться до меня? Или попытался прогрызть зубами скалы, чтобы выбраться и свалить подальше? Нет, мне и правда интересно, на что ты рассчитывал?

Без шуток. Я реально хотел узнать, что у этих придурков в голове. Ладно Павел, который, кстати, остался в стороне и под раздачу не попал. От него я мог ждать такого. Но от этого сурового вояки? От взрослого мужика? Что он полезет на женщину, лишь бы меня поскорее разбудить? Либо я ничего не понимаю, либо тут какая-то дичь творится.

Повисло гнетущее молчание. Я тоже обдумывал ситуацию, не зная, что делать. Банально не хватало опыта и моделирование здесь не поможет. Имею ли я право наказать всех? Чисто технически возможность есть. Но вот настоящее право приказывать и карать всех этих людей – оно у меня есть, если не брать в расчёт то, что я тупо сильнее?

– Эрнест, – вперед вышел Павел, чем удивил. Но больше он удивил следующими словами, – Просто люди на взводе. Мы не знали, куда ты делся и не раз думали, что эта пещера станет нам могилой. Ты вернулся, ничего не сказал и ушёл спать. Пятнадцать часов прошло. Этого времени хватило, чтобы осатанеть от скуки, неизвестности и замкнутого пространства.

Мужчина развёл руки в стороны, показывая пустые ладони. Он не улыбался, смотрел внимательно и серьёзно. Я почувствовал себя диким зверем, которого хотят усмирить.

– Вы военные или мальчишки? – не удержался я от обвинения, – Почему немного лишений превратило вас в зверей? Ладно, почти превратило. Но не проснись я вовремя, и кто знает, чем это закончилось бы. Я бы не оставил это просто так, пролей вы кровь моих учеников. Все это понимают? – обвёл я взглядом толпу.

– Мы понимаем, – ответил Павел, показывая поразительное смирение.

Настолько поразительное, что это вызывало подозрения.

– Надеюсь, – только и сказал я, – Наружу выйдем часов через пять. Там пока слишком много духов. Хотя… Я могу открыть проход. Устроите охоту. Уровни духов от десятого до пятидесятого. Штук двадцать-тридцать на вас соберется сейчас легко. Есть желание? Заодно пар выпустите.

– Лучше не рисковать, – подал Борис голос с потолка.

– Как знаете, – ответил я с безразличием.

Хотелось добавить, что если ситуация ещё раз повторится, то мы просто уйдем. Мы – это я уведу учеников. Но язык не повернулся это сказать. Уйти означает обречь людей. Не хотелось бы, чтобы дошло до крайности.

– Ну а теперь, – перекрыл я доступ солдатам в эту пещеру, – Поговорим с вами.

– И почему это звучит угрожающе? – попыталась невинно улыбнуться Аня.

– Потому что так и есть. Кто-то мне объяснит, что здесь произошло и почему вы до этого довели? Я даже не знаю, за что вас больше ругать. За то, что развязали конфликт или за то, что чуть не продули его.

– А что надо было сделать? – поинтересовался Сафрон.

– В тот момент, когда Борис дёрнулся и призвал магию, вы должны были его тут же положить, – заявил я, – Но это крайность. Которую мы с вами сейчас обсудим.

Так пришло время первой нравоучительной лекции.

* * *

Борис подошёл ко мне к концу следующего дня, когда мы выбрались из пещеры и отмахали километров двадцать в сторону. Солдаты оборудовали место у реки под ночлег, а их командир подсел ко мне. Долго он то ли отходил, то ли с духом собирался.

– Я бы хотел извиниться. – начал он.

– За что? – повернулся я к нему.

– За инцидент.

– Так разве передо мной надо извиняться? – удивился я, – Ты на Марию напал, у неё и проси прощение.

– Уже, – хмыкнул он, – Она меня послала в эротическое путешествие.

– Ну это уже твои проблемы, – ответил я улыбкой на ухмылку.

– Я хотел узнать, что у грани.

– Да всё так же. Я был на перекрестке.

– На перекрестке? – встрепенулся он, – И молчишь?

– Если бы ты проявил чуть терпения, давно бы уже знал новости.

– Парень, не издевайся, – процедил он.

– А ты веди себя нормально. Или в армии не знают такого слова, как дисциплина?

– Знают и очень хорошо. – ответил он зло, но смог взять себя в руки и замолчал. Я тоже молчал,