Люц-3 - Руслан Алексеевич Михайлов Страница 45

— Вкусно ли тебе, молодец ущербный? — вздохнула Тефнут, глядя на наслаждающегося родной пищей лохра.

— Ой вку… — широко-широко и щербато улыбнулся лохр, повернувшись к Тефнут. Договориться он успел, но явно сказал что-то незапланированное и звучащее как — В-В-ЯК!

Шлеп! Хлоп!

Тефнут изумленно выпучила глаза, словно в замедленной съемке глядя на пролетающего мимо лохра с зажатой в зубах водорослях.

— Бу-о-о-о! — провыл научившийся летать Корнш и рухнул на корме.

Пару раз дрыгнув ногами, он захрипел и начал затихать. Вся левая сторона его словно бы вытянувшегося от страшного удара лица была сплошным красным вздутием.

— А ну не дохнуть до приказа короля! — взревел вскочивший на вышке Люц и в ярости зашипел, запутавшись в листве и змеях. Отбросив то и то, тяжело спрыгнув, он размахнулся и… с силой принялся охаживать умирающего лохра вдруг появившимся в его ручище кнутом.

— А вот! А вот тебе! Н-на! Н-на!

— АУ! Вау! Дукло-дакс! — завопил очнувшийся Корнш, подскакивая и пытаясь увернуться от целительного удара — ведь Люц бил не обычным кнутом, а особым лекарственным средством, известным как ОзОж — А-А-А-А-А-А!

— Чего ты орешь, скотина?! — рявкнул Люц — Не дергайся и лечись!

— Бооольно!

— Да быть не может… — полуорк оглянулся, осмотрел изумленных пиратов и не менее потрясенную Тефнут, после чего поднес кнут к глазам и внимательно вчитался в свойства.

Ему хватило первой строчки: «ОзОж жестокого рабовладельца с заботливой душой».

— Ты что купила, женщина?!

— ОзОж! Лечит вдвойне! Подходит с десятого уровня.

— Да-а-а-а… — тяжко вздохнувший Люц пожал плечами и вдарил еще раз, угодив точно между лопаток начавшего вставать лохра.

Тот завизжал, подлечился и запрыгал по плоту.

— Молодец! — игрок одобрительно кивнул — Еще?

Корнш торопливо замахал руками:

— Больше не надо, мой король! Корнш здоров!

— Хорошо — буркнул игрок и, сворачивая кнут, осведомился — И что это было? Я успел заметить…

— Бобра! — опередила его Тефнут — Это был бобр! Он выскочил из воды, развернулся в воздухе как тот еще каратист и со всего маху врезал лохру светящимся хвостом! Шмяк! И Корнш полетел!

— Он его почти убил — обронил Люц — Но нас не атаковал. И атаки не повторил…

— Зверюшка была быстрой! — заметил боцман, ласково тарабаня пальцами по последнему бочонку с ромом — Надо бы утешить отстеганного, господин. Нальем ему чарку?

— Двигаемся дальше! — не согласился Люц и, заметив что-то в воде выше по течению, рывком повернулся к торопящемуся на нос лохру — Назад, Корнш! Наза…

Плеск. В воздухе повисает небольшой темный силуэт. Шлеп!

— А-А-А-А-А-А-А-а-а-а-а! — с затухающим криком Корнш полетел над плотом, но на этот раз финишировал не на корме, а шмякнулся о мачту и рухнул на сундук, распластавшись на нем как на алтаре.

Подлетевший Люц свистнул разматываемым кнутом и принялся с силой стегать, в то время как плот продолжал двигаться вперед.

— А вот тебе! А вот!

— А-а-а-а-а-а!

— А вот еще! И вот!

— А-а-а-а!

— Молись! Живи же в муках!

— О-о-о-о-о!

— Я тебе до жизни отхлестаю! А вот тебе в печень, чтобы не болела! Лучшее средство для запойных!

— А-А-А-А-А-А!

— Фух… — облегченно выдохнув, Люц широко улыбнулся распластанному подрагивающему телу лохра — Вот я тебя снова спас… благодари!

Повернувшись, он потянул к себе кнут и… замер, глядя в сторону. Потрясенная злобным торжеством медицины Тефнут повернулась туда же и удивленно пискнула — весь берег был занят изумленно застывшими вооруженными лохрами, переводящими взгляды с Люца на трясущегося лохра и обратно.

— Здасьте! — рыкнул будущий король и со свистом ударил кнутом по бревнам — Больные есть? Я подлечу! Пока сила в руках осталась…

Все как один лохры дружно замотали головами, а самый толстый вдруг упал и принялся отжиматься, показывая силу своего великолепного здоровья.

— Он дру-у-уг — пропищал избитый ОзОжем лохр, ползя к краю плота — Он хоро-о-оший…

Плеск. Брызги. В воздухе темный силуэт крутящего бобра. Резкий удар… Шлеп! Корнша вбивает в мачту и он снова падает на сундук.

— Эх! — Люц с силой обрушивает кнут на спину обеспамятевшего — Ты у меня будешь жить вечно! А вот! А вот еще! И раз! И два! И в печень сбоку! А вот по ребрам и по шее! Лечись! — повернув лицо к остолбеневшему племени, Люц повторил свою клыкастую улыбку — Радуйтесь! Мы к вам с добром и миром!

Дергающийся под ударами кнута лохр приподнялся, запрокинул голову и подтвердил слова своего короля бодрым улыбчивым воплем:

— А-А-А-А-У-У-У-У-у-у-уу-у-у-у….

* * *

Новенькая красная набедренная повязка с золотым шитьем смотрелась на тощих и грязных чреслах старого лохра примерно также, как смотрелось бы седло элитного арабского скакуна на деревенском ишаке. Впрочем, старый лидер племени себя явно считал тем еще альфа-самцом, горделиво выпрямившись на обрубке пня и так широко расставив ноги, что еще неприличней просто некуда. Вся его алая «красота» была направлена точно на Тефнут, и девушка аж жмурилась и старалась не смотреть ниже уровня плеч. Еще она очень старалась не смотреть на потемневшего и исходящего тихой злобы Люцериуса, который как раз-таки и не сводил глаз с мелькающих на центральном пятачке у главного навеса лохров в красных кожаных «трусах».

— С дарами я лохранулась как полная лохрушка — уже в сотый раз повторила Тефнут, в то время как старый лидер племени продолжал разливаться хриплым полудохлым соловьем, поясняя гостей как он рад им и их щедрым дарам.

— Впредь такого не допущу — прошептала девушка, умоляюще глядя на уже черного и едва сдерживающегося Люца. Тут она поняла, что он сдерживается уже не от злости, а от рвущегося наружу хохота и тайком облегченно выдохнуло. Смешно или нет — а накосячила она по полной программе.

Чертовы дары!

Когда Люц озадачил ее дарами для племени лохров — хотя она и так разрывалась от сотни срочных дел! — он предупредил, что лохры любят все не только яркое, но и долговечное. Последний пункт — самый важный.

Подари лохру дорогущий матерчатый алый плащ — и ему через пару суток придет конец среди тухлой воды и болотных колючек. А вот набедренная красная повязка из проваренной, проклепанной, прошитой и зачарованной буйволиной кожи прослужит почти вечно. Как и зачарованные от влажности и ржавчины обычные железные ножи.

И ведь она прислушалась к его словам! Отмела множество вариантов! И тут вдруг ей под руку подвернулся