Другие берега - Евгений Прядеев Страница 5

– Даже так? – попытался изобразить я улыбку. – Тогда постарайтесь объяснить мне ещё раз, более подробно, что же это за ситуация?

– Повторяю, – голос Мирослава снова стал сухим и деловитым. – Вы с женой попали в автомобильную аварию. И вам и ей требуется высококвалифицированная и соответственно очень дорого стоящая медицинская помощь. Если вы согласитесь помочь нам здесь, в виртуальности, то вас с женой будут лечить. Если же нет, то вы, Максим Андреевич, навсегда останетесь инвалидом, прикованным к койке, а ваша супруга просто умрёт.

– Шантаж, – непроизвольно усмехнулся я. – Как-то очень грубо и банально. Я как-то был более высокого мнения о вашей структуре.

– Ну что вы, – Мирослав снова расслабился и посмотрел на меня с чувством собственного превосходства. – Ни о каком шантаже и речи не идёт. Мы с вами просто заключаем взаимовыгодную сделку.

От этих слов я непроизвольно усмехнулся.

– Да, не буду врать, – немедленно среагировал на мою усмешку витязь. – Сейчас мы просто используем удачно подвернувшиеся обстоятельства. И мы рады, что помочь нашим планам можете именно вы. Согласитесь, что было бы крайне глупо упустить возможность использовать для общего дела человека, который уже в курсе многих нюансов, недоступных обычному обывателю.

– Да уж, – тоскливо вздохнул я. – Словесные кружева рисовать вы умеете, в этом вопросе немногие смогут с вами потягаться. Давайте тогда разбираться в ситуации поэтапно. Первое. Где доказательства того, что моя жена действительно жива? Откуда я могу знать, что её лечат, а не просто поддерживают биение сердца на аппаратах, чтобы отключить при первой же возможности?

Я замолчал, а Мирослав продолжал смотреть на меня, как будто ожидая продолжения. Я же в ответ только бесцеремонно разглядывал собеседника, ожидая пока до него дойдёт смысл сказанного мной. Секунд через десять он, наконец, понял, что я не собираюсь говорить дальше, и в его глазах появилась смесь любопытства с непониманием.

– Это всё? У вас больше нет никаких условий? – недоуменно спросил у меня Мирослав, а лишь горько вздохнул в ответ.

– Нам будет трудно, я бы даже сказал, очень трудно.

Собрав в кулак всё своё самообладание, я постарался говорить спокойно. Это и вправду далось мне невыносимо тяжело. Но всё-таки мой голос предательски дрогнул и это не укрылось от внимательного взгляда витязя.

– Максим, давайте вы перестанете воспринимать меня, как врага, и поймёте, наконец, что перед вами сидит друг, который хочет вам помочь…

В голосе Мирослава звенело столько искренности, что на секунду мне и правда стало стыдно, но затем я отогнал от себя внезапное наваждение и упрямо помотал головой.

– Если вы хотите, чтобы я вам помог, то сначала покажите мне жену. Без этого наша беседа не продвинется!

– Да как вы себе это представляете? – всплеснул руками Мирослав. – Вы здесь, в виртуальности, она там, в реале. Фотографию что ли показать?

– Верните меня в реальность, – предложил я. – Там и поговорим спокойно, всё обсудим, а затем, может быть, я соглашусь помочь вам здесь в виртуальности.

Мирослав досадливо хлопнул себя ладонями по бедру, однако, не стал материться, хотя наверняка ему этого очень и очень хотелось. Я же, в свою очередь, чувствовал, что интуитивно выбрал верный тон для беседы и вполне могу сейчас диктовать свои условия.

В любом случае, у меня не так много возможностей для манёвра. Этому витязю и тем, кого он представляет, явно что-то нужно от меня, а значит им придётся со мной договариваться. Если принять за рабочую гипотезу, что мы с Кнопкой действительно попали в автокатастрофу, то может быть, я смогу выбить для неё хотя бы достойное лечение.

Главное, чтобы она оказалась жива.

От этой мысли сердце в груди сжалось, но мозг продолжал чётко просчитывать ситуацию.

Я никак не застрахован от банального обмана. Может быть, моя красавица погибла и теперь память о ней просто беспардонно эксплуатируют в своих интересах. В любом случае, начинать диалог надо с предъявления мне Кнопки, а дальше уже будем разговаривать.

– Послушайте, Максим, – справился, наконец, с эмоциями Мирослав. – Давайте всё-таки поговорим, как взрослые люди. Вы оказались в ситуации, когда здоровье вас и вашей жены зависит исключительно от доброты моих руководителей.

– Я хочу убедиться в том, что моя жена действительно жива, – упрямо повторил я и сложил руки на груди, как бы подчёркивая, что моё требование окончательно и не подлежит никакому обсуждению.

– Да что ж ты за баран такой упрямый! – не выдержал всё-таки Мирослав. – Большое желание полюбоваться на овощ? Она под капельницами лежит, забинтованная по самую макушку. Тебе на это посмотреть хочется? Насладиться? Что ты упёрся, как я не знаю кто!

Да уж, психотерапевт из этого сотрудника Системы так себе…

Овощ?! Хочу полюбоваться?!

Именно эти слова накрыли меня волной чего-то, напоминающего тихую истерику. Я не знаю, как мои эмоции проявились внешне, но внутри появилось ощущение дикой трясучки, приведшее к ступору и чувству гнетущей пустоты.

Даша! Дашенька! Кнопка! Я не верю, что с ней произошло что-то ужасное… Какие страшные и ужасные слова! Превратилась в овощ! Кто угодно, но только не моя самая замечательная девочка на свете!

Черты лица Мирослава начали постепенно расплываться в пространстве. Я успел заметить гримасу недоумения, а затем услышал слабеющий с каждым мигом крик:

– Стой! Куда?!

Он кричал что-то ещё, по-моему, достаточно грязное и матерное, но я уже не слышал всего этого. Меня с головой накрыла спасительная темнота.

Интересно, мозг человека работает, когда его носитель без сознания? Если да, то у меня, в принципе, больше и вопросов то не возникает, а вот если нет, то с чего тогда я решил, что окончательно умер?

Яркий свет. Чистый прохладный воздух. Чириканье пташек.

Только глупая мысль, что рай не светит мне при любых раскладах, заставила мою сумасбродную голову заболеть и напомнить о реальности. Лампы дневного света, кондиционированная прохлада и бурчание чьих-то голосов, уже совсем не похожее на пение райских птичек.

Повернуть голову и осмотреться у меня получилось не очень, вернее, если быть совсем честным, то вообще никак не получилось. Складывалось ощущение, я полностью парализован. Парализован?

Вот эта мысль вообще едва не превратилась в панику. С детства боялся любых болезней, ограничивающих мою подвижность, а состояние, когда я лежу и не могу пошевелить даже пальцем на руке, казалось явлением из самого страшного кошмара.

Так! Глубокий вдох, максимально медленный выдох. Начинаем оценивать ситуацию с самого начала.