Подземелье Мерцающего Света - Павел Семенов Страница 5

А сам, скотина такая, прячется за головой туриноса. В этой битве он особо ничем помочь не сможет.

Нет. Конечно, я могу его бросить во врага в виде дротика. Возможно, даже попаду тому в глаз, а химероид, зацепившись лапами за голову и шею, добьет противника. Вот только потом окажется на земле. В густом лесу под нами. Спускаться придется. Да, и ищи его потом.

Вот Кеше и остается поддерживать нас морально.

Морозную сферу разбиваю об голову одному элитному скальному наезднику. Другому заряжаю каменной бутылью. Снова пробую использовать огонь. Брошенный мной ревущий пламенем шар поджигает аж двух четырехкрылых летунов.

Мимо пролетает безвольная тушка противника. Следом еще одна.

Это Буги вошел в раж. Молчун на прощание подарил внуку свой здоровый щит. Парень долго скакал от счастья. Еле успокоили, пообещав, что уже в ближайшее время он сможет применить убойную вещь деда по назначению. Вот Буги и развлекается, размахивая новой игрушкой.

Реально убойная вещь. Но и мастерство нужно, чтобы так размахивать. А здоровяк его имеет. В деда пошел.

Закко вспарывает глотки встречных птичек укороченными клинками. Хоббиты тоже орудуют подобным оружием. Им пришлось сменить пращи на короткие мечи.

Туриносы помогают проряжать ряды противников не хуже нас. Они умело отхватывают своими пастями их головы, вместе с шеями и частью туловищ. Раздают оплеухи мощными лапами. А тех, кого не достают, стегают заостренными наконечниками хвостов, рассекая врагам морды вместе с глазами, или разрывая кожистые перепонки крыльев.

Леха ловко управляется копьем, а вот Совершенство…

Лиси вытягивает вперед свои нити и… И скальный наездник сносит ее со спины туриноса. Тот бросается вдогонку за падающей парочкой. Я тоже было дергаюсь, но потом замечаю довольную улыбку на лице Совершенства. Затем, девушка распадается на кучу отростков и нитей, что оплетают противника.

Короче, понимаю, что она это специально сделала, и у нас в команде появится еще один летун. А ее туринос будет лететь без седока.

Хм… Так-то да. Лишним летун не будет. И, вообще, летающих союзников много не бывает.

Тут еще, словно вторя моим мыслям, Кеша вопит в очередной раз:

— На аборррдаж!

— Хорошая идея! — соглашаюсь с ним, сдирая со спины краказю.

Тот, будто читая мои мысли и соглашаясь с ними, отцепляется легче обычного. А может и читает. Он же подключается к моим мозгам.

— Ктулху, фас! — командуя я, бросаю того в голову первого встречного элитного скального наездника.

Мой питомец опять падает, пытаясь взять под контроль свою жертву. Но на этот раз без нас, что очень радует.

В этот момент противник заканчивается. В смысле, клин четырехкрылых летунов проходит наш насквозь. Разворачивается, чтобы пойти на второй заход. Но тут «птички» оглядываются, и, видимо, осознают, что от чуть более трех десятков собратьев, остается неполный десяток. Как-то жалобно и противно крякнув, недоптеродактели резко разворачиваются и пытаются свалить.

Но тут снизу вверх, и закручиваясь с большой скоростью вокруг своей оси, точно сверло, остатки строя врага пронзает элитный скальный наездник, захваченный Лиси.

Выглядит это зрелищно. Из-за анатомического строения, четыре крыла и два гребня, причем покрытые темно-серебристыми нитями, тело «птички» сливается в размытый конус. А потом он окрашивается в буро-красный, когда несколько элитных скальных наездников разрываются на части.

Но почему-то противники припускают еще быстрее не из-за действий Совершенства, а когда внизу показывается их собрат, захваченный Ктулху.

Понимаю их. Сам бы в штаны наложил. Даже мне страшно смотреть на это четырехкрылое создание с двумя гребнями и кучей развивающихся щупалец, меж которых пробегают электрические дуги. А еще оно страшно кричит, к кличу туриносов добавляя противный, режущий слух, скрип, что присущ скальным наездникам. Даже мы уши прикрываем. Летающие быки кривят морды. А так же норовят отлететь подальше. Бедняжки. Это удар по их психическому здоровью.

Правда, как Ктулху ни старается, подняться и показать врагу «Кузькину мать», не успевает. Того уж след простыл.

— А пусть он сзади клина летит, — предлагает Гон-Донн, нервно поглядывая на монстра, в которого превратился мой питомец. — Чтобы мы его не видели и так не пугались.

— Не, не надо, — не соглашается с ним Писс-Дум. — Я, например, буду знать, что это чудище летит за нашими спинами. И невольно буду оборачиваться. А там… Ух, жуть! Страшно даже думать о таком. Пусть лучше впереди летит.

С этим вариантом соглашается большинство. Действительно, Ктулху в новом образе смотрится дико жутко. Даже Лиси, захватив скального наездника, выглядит намного милее.

Глава 4(1). Редкие и опасные экземпляры

— Бцуррлсхрасцсс⁈ — скрип пенопласта спорит со скрежетом гвоздя по жести за лучший рык. И у обоих явно нихрена и близко не рядом.

Вернее, это Ктулху в своем новом образе поворачивает ко мне свою голову и пытается что-то спросить.

Летит это «чудо» сбоку от меня. Хаотично колыхает кучей щупалец. Зырит своими пугающими холодными желтыми глазками. Глаза на голове скального наездника смотрят в другую сторону.

Мне ненужно оглядываться, чтобы знать, как остальные морщатся от издаваемого моим питомцем звука. Что говорить, если даже туринос подо мной вздрагивает. А еще я прямо-таки чувствую, как он размышляет. Явно просчитывает варианты, как незаметно для меня откусить голову летящей рядом твари. Но, боится травануться этой непонятной склизкой фигней.

А Ктулху продолжает вопросительно смотреть на меня, сверля своим холодным, я бы даже сказал чуждым этому миру, взглядом. Кеша, кстати, ежится от него, намерено отворачивается, и молчит в тряпочку. Где его былая смелость? Где «за борт мерзость»?

— И чего ты хочешь? — спрашиваю Ктулху.

Питомец только начинает раскрывать свой клюв, как я хватаю его рукой, сжимаю и отталкиваю подальше.

— Лети, давай, молча! — не хватало, чтобы он снова заскрипел. — Все равно нихрена не пойму.

Тот замолкает. Мне кажется, будто в холодных глазах проскальзывает обида, почти незаметная. Такая, словно уже объевшийся собаке не дали лишнюю косточку, которую она бы, пересиливая себя, все равно сожрала.

А нехрен так противно скрипеть.

— Смотри, как могу! — раздается от меня с другой стороны.

Поворачиваю голову.

Рядом летит туринос, на котором сидит улыбающийся и пучащий глаза скелет.

Ага. Вот, прямо сидит, и улыбается. Хоть череп не имеет мимических мышц и губ, но улыбку видно отчетливо.

Одно глазное яблоко случайно выпадает, жилка, на котором он крепился, растягивается. Теперь глаз весело болтается от потоков встречного ветра где-то за черепом. Но нить натягивается, возвращая орган зрения