Путь Стратега 3. Тени Шадда - Луций Корнелий Страница 6

— Все просто как ловля пескарей. — заявил один из них с внешностью уроженца Канртега. — Мы заходим, торгуем меха и янтарь за побрякушки. На тему рабов надо выходить аккуратно. Иногда удается этих дурачков уболтать на ровном месте. Так Пенктос, ну помните его, собирал местных девок. Типа женился на них. Десяток с разных племен набрал. Если голод, то они сами готовы отдавать лишние рты. Сначала говорим. Оружие это последний шанс и только если мы уверены в победе без потерь. Но тогда надо резать всех кого не берем. Дикари злопамятны. Они расскажут остальным и в следующий раз можно нарваться.

— Из Геларда до нас не дотянутся? Раньше они свою мзду брали за делишки на Севере. — спросил чернокожий уроженец Изумрудных Островов.

— Они сцепились с имперцами. — ответил невысокий смуглый моряк, вооруженный колчаном с дротиками. — Говорят, большая война там. Ножам и Геларду не до мелочей.

— Ладно. Давайте в лодки. Я чую плохой ветер к вечеру. Лучше бы нам убраться подальше от тех скал, когда задует холодом с Кербрии.

Сказано — сделано.Команда торгов-пиратского корабля начала свой путь к скалистым берегам Дальнего Севера, нацелившись на стоянку племени дикарей. Получается не все ушли самоубиваться или кто-то успел вернуться? Не знаю. Но судя по незамысловатым жилищам из звериных шук то была стоянка кочующих охотников-собирателей по типу Гератов.

— У них праздник что ли какой? — пробубнил один из моряков, подняв глаза на три столба дыма, поднимающиеся над берегом.

Да. Праздник в честь воскрешения Бога. Костры, шашлыки, танцы. Как начали праздновать так до сих пор остановится не могут.

— Неужели не заметили нас?

Лодки были уже близко, но никто из дикарей не высыпал на берег встречать непрошенных гостей. Стоянка у воды казалась покинутой людьми. Огромные столбы дыма поднимали не от нее. Что-то жгли сильно восточнее от берега.

— Похоже праздник. Жертвоприношения, наверное.

— Хорошо бы они перепелись. — оскалабился чернокожий. — Взяли бы всех тепленькими.

— Им тут и напиться то нечем. — возразил человек из Канртега. — Пиво и вино — привилегии земледельцев. А эти дикари… разве что шаманы грибы какие-нибудь жрут.

— Хватит уже про дикарей. — сплюнул чернокожий. — В моей деревне гнали хорошую плодовую брагу.

— Это Север. — вздохнул собеседник. — Тут нет фруктов.

— Клянусь просолеными сиськами Лании, ты лжешь! — возмутился пират.

Я незримо усмехнулся, вспомнив Луну.

— Знакомый моего знакомого… — присоединился к разговору другой работорговец. — Видел Рене Ланию своими глазами. Так вот… Титьки у нее ни о чем, говорит. И вообще она страшная как гнилая акула.

— Да завались ты. — ответил чернокожий. — Будь у тебя возможность трахнуть самого жестокого и удачливого капитана всех морей, будто ты бы разбирался какие там сиськи!

— Тихо. — оборвал их канртегец. — Что-то не так.

Лодки уже вплотную были у берега. Стоянка дикарей производила странное впечатление. Я сразу понял, что не понравилось пирату. Походные дома дикарей, их чумы были установлены небрежно, хаотично и сильно истрепались. В некоторых из них можно заметить крупные дыры. Нонсенс. Для жителя северных регионов есть две главные ценности: еда и тепло.

Еда + тепло = жизнь.

А тут такая безумная небрежность. О причине странностей мог догадаться я, но не пираты. Просто теперь северян грее нечто теплее чума и жалкого очага. Огонь, который невозможно погасить.

Пираты сошли на берег. Стоянка племени производила гнетущее впечатление. Небрежность, мусор, объедки и какое-то нехорошее запустение. Вот валяет в грязи каменный топор. Ценная вещь для дикаря вроде, а выброшен. Вон гниет пол туши оленя, но ни один стервятник не спешит полакомиться мясом. Так не должно быть. Все это неправильно.

Канртегец замер. Мимо него пролетело что-то похожее на бабочку. Моряк пригляделся. Это были всего лишь хлопья пепла из огромных костров в лесу.

— Эй, тут ребенок. — один из пиратов обращался к канртегцу.

Похоже именно уроженец островного города знал язык северян. Сопровождаемый двумя пиратами, он направился в косо поставленный чум. Там действительно сидел чумазый ребенок лет пяти, который качал головой из стороны в сторону будто с чем-то категорически не согласен. Рядом с малышом тлели угли костра, от которых шла тонкая струйка черного дыма, закручиваясь по спирали. Моряк наклонился к ребенку, несколько раз щелкнул смуглыми пальцами перед худым личиком то ли мальчика, то ли девочки.

— Где взрослые? Эй, малыш. Где твои мама и папа?

— Взрослые… взрос… — вздохнул ребенок, глупо, словно дурачок вывалив красный язык.

— Да. Взрослые. Твое племя.

— Огоньки… Они смотрят на огоньки.

— В смысле на костры?

— Нет… Огоньки летают по небу. Огоньки-светлячки. Духи. Искорки Сердца.

— Жертвоприношения. Они точно ушли для какого-то ритуала. — высказался недавний эксперт по титькам Рене Лании. — Здесь воняет дурной магией. Надо валить.

Что ж, местные работорговцы проявляли гораздо большую смышленость, чем персонажи ужастиков.

— Ладно. — вздохнул канртегец и хотел уже было уходить, но тут ребенок заговорил снова.

— Взрослые смотрят огоньки… А мама с папой… Уже горят! — малыш рассмеялся так, что пираты вздрогнули. — Горят! Они кричат. Кричат! Я слышу! Слышу!

Ребенок повернулся к ним и можно было теперь видеть его безумные глаза, затянутые как бельмом желто-гнилостной пленкой. Гной скопился под веками, почти слиплись ресницы.

— Уходим быстро. — решительно прошипел сквозь зубы канртегец, пытаясь привести в чувство напуганных коллег по опасном бизнесу.

И тут снаружи раздались крики, а вместе с ними вопли и рев. Кажется, кто-то из взрослых таки вернулся поприветствовать гостей. Пираты ринулись наружу, где уже кипел бой. Ну как бой. Скорее бойня. Со стороны леса к берегу неслась толпа людей, тварей и тех, кто был пока чем-то средним между двумя этими состояниями. Все они бежали, дергались, орали и ревели. Подробно рассмотреть кого-то не удавалось. Но я видел кожу, перепачканную сажей, тлеющие ожоги, бугристые опухоли, гнойные глаза, клыки, когти, вспышки колдовского огня. Из вполне обычных охотников-собирателей местные превратились в тех жутких дикарей-людоедов, какими их мнят жители центральной части Империи. Ирония, однако.

На этом видение оборвалось. Его