Путь Стратега 6. РеалРТС (СИ) - Луций Корнелий Страница 6

«Все по домам». — объявил я. — «Легионы вышли на улицы. Каждый, кто окажет сопротивление, будет убит».

Последнее слово подействовало на многих канртегцев словно магическое заклинание. Люди прыснули в стороны. Засуетились, спеша урвать последние плоды грабежа.

«Убит» — заранее оглашенный приговор. Судебное решение с пустым бланком, где любой легионер может своим мечом начертать нужное имя. Имя, которое он сам никогда не узнает.

— Видишь. — произнес я, выходят из стратегии. — Сначала угомоним их, а потом будем разбираться. Не думаю, что кто-то полезет драться с легионами.

Орина не ответила, но лицо девушки омрачила тень тревоги. Я снова переключился на стратегию.

«Меликс, нужно что-то делать с фантомами. Эти твари нам покоя не дадут. Как только разгоним толпы черни, надо уничтожить фантомов».

Легионы продолжали свой марш по улицам. Захватывали город, который недавно защищали. Вместо божества убийц с золотой чешуёй, в Канртег пришла божественная сущность легионов в чешуе железной. И толпы расступались перед ней. Самые нищие, лишившиеся жилья, собирались у храмов Площади Богов. На всякий случай я отправил туда несколько чародеев и венаторов. Чтобы не повторилась история с нападением фантомов на беззащитную толпу.

Закатное солнце раздаривало последние лучи, опускаясь за башни. Пелена темно-серых облаков закрыла небо. Наступили сумерки.

Легионы маршировали по Канртену не встречая сопротивления, до тех пор пока не достигли торгово-ремесленных кварталов Ярко-Красного города. Дома там были не столь укреплены как поместья знати. Меньше наемников, арбалетов, стен. Зато добычи для разбушевавшейся народной массы хватало. Погромщики там успели нажиться и отвести душу. Горели лавки кровопийц-ростовщиков, а рядом за компанию пылали дома сапожников, ювелиров и врачей. Из окон летела на мостовую дорогая мебель. Настоящее дерево, а не алхимическая гадость. Но вот на пиршество толпы покусились легионеры и… толпа не дрогнула. Как же глупо. Хотя с чего меня удивляет человеческая глупость? Если бы все люди были одинаково разумны, едва ли бы этому миру понадобились стратеги.

Канртегская беднота вооружилась всем чем могла. Толпа сомкнулась на улице. Несколько тысяч мужчин, разгоряченных своей только недавно обретенной властью. У некоторых были щиты, у многих копья и дубинки, остальные довольствовались камнями или мебелью.

«Разойтись!» — призывал я. — «Бросайте оружие и уходите!»

Но мой командный голос тонул в криках разгоряченной толпы.

— Имперские шлюхи! — закричал рослый рыбак в первых рядах, прикрывшийся дверью, как ростовым щитом.

Они уже не боялись и не хотели мира. Кто для них легионеры? Чужаки. Какие-то очередные воины из-за моря. И плевать, что эти чужаки еще недавно защищали их родной город. Ведь сражались они на самом деле не за Канртег, а во имя стратега Михаира. Справедливость… Где обитает она? На стыке каких обстоятельств и мотивов рождается чистая, незамутненная справедливость? И как долго существует это неустойчивое соединение? Молекула истины. Лишь секунды. Затем она снова распадается на мотивы, желания и обстоятельства.

И легионеры, которые защитили город от вторжения, сейчас пойдут убивать его жителей. А жители пойдут убивать своих недавних защитников. Так сложилось. Сумерки ударили всем в голову. Опьянили, упростили и низвели людей до толпы.

«Вперед!» — скомандовал я. — «Дротики!»

Смертоносный ливень обрушился на ряды толпы. Некоторые бежали, другие устояли. Живая, кричащая масса хлынула не назад, а вперед. Обжатая улицами, подпираемая товарищами сзади, эта людская река накатилась на стену легионов. В трех местах города закипел бой. Двери, мебель, камни, плечи — все пошло в ход. Сминаемые тела, трескающиеся ребра. Давил легион, давил людской поток. Никто не хотел отступать.

Это военным двадцатого века легко. Один пулемет разорвет в клочья сотню горячих сердец. Обученный солдат в броне, конечно, в разы эффективнее горожанина со скамейкой, но не настолько, чтобы мгновенно обратить того в бегство.

Летели камни из подворотен и с крыш домов. Звонко стучали по броне. Подняты щиты, сцеплены зубы, летят и жалят разгоряченную толпу дротики. Наконец, горожане сломались. Откатилась назад живая река, оставляя «капли» тел убитых и раненых. Легионеры рванули вперед, ощущая бегство противника. Разили беззащитные спины и бока. Кололи, резали, давили щитами.

«Достаточно!» — скомандовал я. — «Не терять строй, не втягиваться в проулки».

Несмотря на бегство основной части толпы, из темных подворотен в легионеров продолжали изредка прилететь камни. Между домов сновали озлобленные тени.

«Скоро будут лучники и пращники. Оставайтесь на месте. Закройтесь щитами».

17 моих человек ранено. 2 убито.

Еще 42 раненых и 28 убитых в погромах до этого.

Вроде бы немного, если не думать, что за цифрами стоят жизни людей. Этих потерь вообще не должно быть. Мы прибыли в город и взяли его под защиту с полного одобрения практически всех слоев населения. Что-то я не припомню митингов в поддержку Гастоса. С ним пытался договориться только сулимский квартал, где сейчас все спокойно. Парадокс.

Вскоре прибывшие лучники и пращники разогнали метателей камней. Люди скрылись от превосходящей силы, но обиду затаили. Прямые столкновения прекратились, однако город находился во власти насилия. Оно по-прежнему правило в закоулка, тоннелях под Канртегом и всех тех укромных местах, куда не могла легко проникнуть строевая поступь легионов. Грабежи продолжались.

— Орина, надо найти зачинщиков и все это прекратить. — обратился я к девушке. — Я не знаю структуру местных сообществ. Гильдии, банды, артели. Кто-нибудь должен суметь остановить хаос малой кровью, пока мне не пришлось прекратить его большой. Я скажу тебе честно и прямо: терять своих людей в подобных стычках мне просто противно. Какие бы жесткие меры не пришлось бы предпринять — так и поступлю.

— Нашлете мертвецов на рыбаков, нищих и их жен.

— Если придется — да. Мы защитили этот город от разгрома. Или ты сомневаешься в том, как поступил бы Гастос? Древние алтари отведали бы крови как в старые недобрые времена. Нам удалось это предотвратить. И теперь мы собираемся просто уйти после ремонта. Но когда нам отвечают злом на добро, то я не хочу проявлять понимание. Поэтому, если ты так любишь этот город, помоги ему не истребить самого себя.

— И помочь вам не истребить его. — с легкой полуулыбкой добавила девушка.

— Да. Верно. Хорошо, что ты понимаешь. Может быть, моя позиция не очень справедлива по отношению к жителям города. Но главное она справедлива по отношению к моим войскам. Им я давал клятву. Им и Империи, а не Канртегу.

Что такое чувство справедливости? Мимолетное ощущение, готовое обратиться в разрушительный или созидательный порыв? А может быть устойчивый принцип, толкающий