Бессилие и ужас в театре кукол (СИ) - Ставрогин Максим Страница 8

Прикрыв глаза, Марк чуть качнулся вбок, затем чуть вперёд и уже собирался было рухнуть на пол, мгновенно заснув и сдавшись, но всё пошло не по плану. Он уже стал сгибать руки и закрывать глаза, как вдруг стена разверзлась. Подобно рту, она широко раскрылась, а за ней — небо. Бурое, заполненное грозовыми тучами, что налезают друг на друга и копошатся там, как в ведре, погоняемое шквальным ветром и будто бы имеющее щупальца — небо. А ниже, в нескольких метрах над юношей, стеклянная крыша, в которую паутиной вцепились ржавые железные балки.

Марк чуть разомкнул высохшие и дряблые губы, собираясь что-то сказать, но не сумел и всего лишь измученно хмыкнул. С трудом заставив одну из рук оторваться от слизи, он стал тянуть её вверх, морщась от ноющей боли, что, подобно ряби на воде, разливалась по его телу. Мальчик шипел и, ничего не видя за проступающими на глаза слезами, пытался зацепиться пальцами за край туннеля, дабы подтянуться и наконец-то выбраться из этой бесконечной ямы. Ему удалось. Однако времени было потрачено столько, что ещё чуть-чуть и Оно выползет на свет. Одна только мысль об этом вызывала у Юмалова отвращение. Медлить было нельзя. Поэтому он скомкал всю оставшуюся силу воли и направил её во вторую руку. Оживившись, та тоже устремилась наверх. В этот раз было быстрее: пальцы скользили по поверхности первой руки, пока не нащупали выступ. Оставалось лишь подтянуться. Марк поторопился и попытался сделать это рывком. Руки сорвались и мальчик на метр откатился назад. Из его, казалось бы, давно уже умершего горла донёсся испуганный крик. Почти сомкнутые глаза вмиг раскрылись и налились слезами. Кончиками пальцев ног он ощутил странное пощипывание. Казалось, что это волоски, торчащие из жирной кожи монстра, щекочут его ноги. Если он помедлит ещё хоть секунду, то случится нечто ужасное. И к Марку вдруг пришло осознание: это будет не смерть! Поняв это, он пришёл в ещё больший ужас, чем раньше. Этот ужас ворвался в его грудь и панически заколотил по сердцу и ребрам, заставляя организм двигаться. Торопливо и неуклюже мальчик пополз вперёд. За поразительные десять секунд он прополз целый метр и снова ухватился за дыру. Но тут Марк ему подумалось, что там — снаружи — что-то странное, а именно его руки сжимали ни что иное, как бархат. Да и почему он видит небо? Уклон ведь совсем небольшой был, а сейчас кажется, будто он глядит наверх из колодца.

— Да-а плевать! — зашипел он истошно сам на себя и подтянулся.

По очереди наружу вывалились его голова, грудь, живот, а затем и ноги. Мальчик спасся. Полусев, он вызывающим взглядом осмотрелся вокруг. Большое здание, наподобие ангара, по центру которого стояла куча гробов. И Марк теперь сидел в одном из них. Этот проклятый всем живым подъём вёл в чёрный, обитый бархатом и серебряным орнаментом гроб. Впрочем, кто знает, подъём это или же спуск? Так или иначе, а теперь мальчик сидел в гробу. И в нём, помимо Марка, лежали ещё и часы, что шли назад. Несколько секунд Юмалов удерживал взгляд на циферблате, после чего прикрыл его рукой, и поднял глаза выше. Краем зрения он заметил фигуру, что стояла от него по правую руку, совсем недалеко, но рассмотреть её юноша не успел. Подобно сирене, в нём завыли все органы, трепеща и крича об опасности.

То существо, что шло за ним — оно ускорилось. И для того, чтобы это понять, уже не нужны были эти эфемерные, даже мистические чувства, он попросту слышал, как нечто, хлюпая и постанывая, торопливо рвётся вперёд, расшатывая своей тушей весь туннель. Марк снова закричал. Закричал и попытался выпрыгнуть из гроба. По пути запутался в плохо прибитом бархате, перевернулся, кувыркнулся и упал на пол, уронив вместе с собой мертвецкое ложе. Оно, однако, не коснулось своим боком земли, а зависло невысоко над ней. Мальчик опустил взгляд ниже и увидел, что туннель, словно большая пружинистая нога, удерживал собой гроб и не давал ему упасть. Однако самым жутким было то, что выход наружу разбух и налился кровью от массивной туши, расположившийся у самого выхода и занявшей собой проход. Да, оно было прямо тут. Оно сидело едва ли в метре от Марка, но почему-то не вылезало. Тем не менее оно сидело там, воняло и одним своим присутствием давало понять мальчику, что ждёт его. И никуда ему не деться. Оно доберётся до него, но не убьёт, нет, там будет что-то хуже. Но что? Несколько долгих секунд Марк смотрел на эту чуть шевелящуюся опухоль туннеля и пытался думать, но скоро покачнулся, рухнул на пол и завыл.

Через некоторое время он успокоился, расслабился и стал просто валяться на спине да тяжело дышать, приходя в себя.

— Когда же этот кошмар кончится? Спать хочется…

Видимо услышав человеческий голос, фигура, что стояла у гроба, начала двигаться и медленно зашагала к мальчику. Он же смотрел в потолок, морщась от мерзкого вида неба, и только слушал приближающиеся, вялые шаги, будто бы рыбьи. Скоро фигура нависла над ним. Марк видел верхнюю часть тела: вялая, скомканная в жировых складках кожа свисала вниз, скукоженный горб выглядывал из-за плеча, из шеи рос пучок жидких волос, медленно расползающихся вверх, на щёки, затылок, макушку. В этом теле не было жизни, лишь засаленное мясо и вялость. Но вдруг жизнь, или, вернее будет сказать, живость, в виде маленькой сыпи пробежалась по его телу, заставив дрогнуть правую руку и медленно начать подниматься к хурмообразному черепу. Затем от руки отделился костлявый палец и несколько раз почесал разбухший нос. Как только же нос был благополучно почесан, жизнь снова покинула тело и рука безвольно рухнула вниз. Марк в последний раз обвёл взглядом фигуру и всё для себя решил о ней. Очевидно, что это существо вылезло откуда-то из глубин океана — рыба на ножках. Да, это точно была мёртвая рыба на ножках. И пущай выглядела она почти как человек. Рыба… на ножках…

Эти мысли успокоили мальчика, и он продолжил умиротворённо лежать на земле да смотреть вверх, пока рыба закрыла глаза и спала. Продолжалось это довольно долго, Юмалов даже успел немножко вздремнуть. Такая приятная и уютная темнота окутала его, и разум отступил назад, мысли отмерли — спокойствие. Хорошо было бы спать вечность.

Но счастье прервалось: в один момент капля жира собралась на лбу фигуры, набралась силы и оторвалась от его скукоженной кожи. Пролетев чуть меньше двух метров, она разбилась о щёку мальчика. От этого его всего передёрнуло, сжало, заломило и после растянуло. Раздался плаксивый стон. Рыба на ножках проснулась и снова стала смотреть на мальчика своими большими и замаринованными глазами. Марк же, проснувшись, раздражённо вытер жир с щеки и встал на ноги. Затем отбежал в сторону на несколько шагов. Фигура поплелась за ним, используя вполне человеческие ноги скорее как щупальца или плавники. Очень медленно. Марк снова отошёл в сторону, разрывая дистанцию: оно шло за ним. Юноша остановился и стал ждать. Рыба доплелась и встала напротив него примерно в метре. Они смотрели друг на друга несколько секунд, в течение которых глаза существа медленно закрывались, пока оно окончательно не уснуло. Тогда Юмалов бесшумно выдохнул, развернулся и направился к выходу из ангара. Пройдя десять метров, он обернулся и увидел, что рыба снова идёт за ним. Упёрто и бессмысленно она шагала к мальчику. Это было жутко, было похоже на издевательство. Поджав губы, Марк побежал. По пути он вновь обвёл взглядом внутренности ангара и заприметил тёмный закуток меж двух пристроек по типу охранных будок, в котором стояли какие-то коробки да поддоны. Средь них можно было спрятаться. Перепрыгнув через гроб и пробежавшись ещё несколько секунд, он оказался у закутка и, недолго думая, нырнул в него. Там мальчик погрузился в темноту, где его не должно было быть видно, и оттуда же стал дожидаться рыбу на ножках. Скоро та подобралась к нему ближе и вот уже, как слизняк, принялась переползать через гроб. В это же время Марк чуть ли не ползком принялся протискиваться меж коробок в попытке затеряться среди них. Скоро даже он сам уже не понимал, где именно находится и как ему выбираться из этого места. Со всех сторон стояли тяжелые коробки, заполненные какими-то железками, да высокая пачка досок. Все они образовали собой нечто вроде лабиринта, и юноша забрался в самые его потаённые уголки. Наконец Марк упёрся какие-то в доски и оказался со всех сторон укрыт: место было тёмным, закрытым, очень незаметным и, наверно, идеальным для пряток. Развернувшись и улёгшись на спину, мальчик стал сверлить взглядом узкую щель, через которую протиснулся, в надежде не увидеть пролезающего внутрь существа.