Бойся моей тени - Данила Пушкин Страница 8

Быстро стало понятно, что передвижение по “открытой” местности — занятие сродни разминированию. Двигались мы медленно и осторожно. Периодически останавливаясь и прислушиваясь. Хотя, на мой любительский взгляд, засаду нам устроить не могли. Засаднисты попросту подходящего места бы на этой дороге не нашли.

Дорога тут была, и это было основное её достоинство. Если понимать под дорогой относительно ровную поверхность, со ступенями на подъемах и спусках. Как по мне, так больше похоже на тропинку в горах. С одной стороны её ограничивал обрыв метров в двадцать до дна пещеры, с другой отвесная каменная стена. Узкая, едва двум людям можно разойтись и то придется плечи втянуть. Еще и неровная. Но видно, что кто-то потратил массу труда, чтобы её проложить — местами проход был буквально вырублен в скале. Строители явно не хотели спускаться ниже определенного уровня. Увы, но не всегда желания исполняются.

— Дальше придется через лес, — наконец сказал Хар. Впереди был обвал. Довольно большой кусок скалы из стены пещеры рухнул вниз, вместе с частью тропы. Оставив, впрочем, довольно отлогий склон, по которому можно было спуститься. И отвесный обрыв впереди, по которому вновь на тропу выбраться я бы смог только с помощью лебедки и команды альпинистов.

— Привал, — тихо скомандовала Ликаста. И полезла в один из мешков, в обилии болтающихся на молчаливом носильщике.

Хар и Гульнун присели на камни. Сели рядом, но стали смотреть в разные стороны. Контролировать каждый свой сектор. Не забывая поглядывать наверх. Маятно у них тут, суетно. Даже пятиминутный привал больше похож на временную огневую точку.

Ликаста вернулась с кожаной флягой и двумя свертками. один она отдала Гульнуну и тот, не глядя, достал из него что-то похожее на гигантскую спаржу и аппетитно захрумкал. Второй Ликаста разложила на земле рядом с Харом. Приглашающе махнула рукой мне. Я подошел ближе. Сушеное мясо. Или вяленое? Коричнево-красные слайсы. Хар пристроил свою кирку рядом с собой, чтобы было удобно её схватить, протянул лапищу и сгреб разом чуть ли не половину. Закинул мясо в пасть, умудрившись протолкнуть под личину шлема не снимая его. И аппетитно зачавкал.

Мне есть особо не хотелось, но меня одолело любопытство. Я взял один кусок мяса и осторожно надкусил. Вкусно. Отдавало дымом, пряными травами и чем-то еще, очень знакомым.

— Ммм, с грибами, — сказал я.

Хар, злобно зыркнул на меня из шлема, но ничего не сказал. Я не стал развивать тему. Ликаста протянула мне флягу. Я сначала принюхался. Пахло… Странно. Пить не хотелось, но это плохо. Надо электролиты-то восстанавливать. Я приложился к фляге и неожиданно для себя сделал большой глоток. Питьё было густое и кислое. Как будто в нем казахский курт растворили. И сушеных грибов насыпали. Такое пробовать надо, словами не передать. Я аж крякнул. И передал этот национальный напиток Хару. Одного глотка мне хватило. А цверг присосался к фляге как щенок к сучьей сиське. И не отрывался, пока не ополовинил. И тоже крякнул. Но с видимым удовольствием. Гульнун достал из тощего мешка за спиной другую флягу и отпил из неё. Кажется, у него была просто вода.

Ликаста осторожно присела рядом и странно посмотрела на меня.

А я почти не устал. Что странно — у меня ж плоскостопие. Да и работа сидячая. Поэтому, даже после небольших прогулок, ноги гудят. И спина болит. Я осторожно потянулся, помахал своей дубинушкой. Никакого дискомфорта. Наверно, на адреналине держусь. Я все же присел. И только тут заметил на своей броне следы. Как будто кто-то куснул поперек туловища. Кто-то, у кого человек в пасть помещается. Я коснулся пальцами полукружья глубоких отметин.

— Не боись, не прокусил, — заметил мое изумленное лицо Хар. — Хорошая бронь, выдержала.

— Да что это был за крокодил такой! — искренне ужаснулся я. Слова “крокодил” в их языке не было, и мой встроенный переводчик заменил его на “хладнокровное с огромной пастью”. И меня поняли.

— Шамашак цапнул. Но броню не прокусил, видишь же. Кости просто все сломал, поэтому предыдущий владелец и умер. Можешь на неё положиться, хорошая броня, — почти добродушно ответил Хар.

Я подавленно замолчал. Мы молча посидели еще некоторое время. Странный носильщик, кстати, так и не присел. И ничего не сказал. И не поел. А потом мы встали и начали спускаться.

Спуск оказался не трудным, хоть из под ног и постоянно осыпались камни.

Внизу нас встретил самый настоящий грибной лес. Мы остановились не доходя до “опушки” пары десятков метров и местные начали готовиться. Минотавр достал из поклажи скатку, развернул её — это оказался здоровенный плащ из толстой кожи, с капюшоном. Ликаста затянула шнурки и завязки на разрезах своей накидки и стала похожа на монашку. Только Хар ограничился тем, что подтянул сапоги и затянул потуже ремни доспеха. Мне тоже выдали какую-то хламиду, сшитую из множества кусков грубой кожи. Я старательно подавил своё любопытство по поводу подозрительных отверстий в ней, и просто натянул поверх доспеха, накинув капюшон. Это же пещеры. Постоянно есть ненулевой шанс, что на тебя упадет что-то верху. Тем более в лесу.

В лес мы зашли настороженно и с оружием в руках. Как партизаны, честное слово. Только, если партизаны старались держаться подальше от дорог и поближе к спасительным зарослям, то мы все делали наоборот. Старались держаться поближе к стене пещеры, не заходя далеко в заросли. Я зачарованно разглядывал местную флору. Она была красива. Изящные и разнообразные грибы самых разных форм, некоторые, окутанные как вуалью, светящейся бахромой, окруженные порхающими бабочками — вполне могли сойти за цветы. Другие, толстые и высокие, похожие на мухоморы, грибы были высотой с трехэтажный дом и воспринимались как деревья. Среди стволов мелькали здоровенные стрекозы, с размахом крыльев сантиметров в тридцать. Кажется они охотились за роями светлячков, с соответствующими им размерами.

— Эх, личинок бы набрать, — голодно облизнулся Хар.

— Это ж дикий лес! — удивленно протянул Гульнун.

— Да знаю, я знаю! — недовольно заворчал Хар.

— Тише! В городе поболтаете! — прикрикнула на них Ликаста. Её очаровательный голосок очень изящно вписывался в многоцветное и флуоресцентное волшебство вокруг. Я вдохнул запах грибного леса и