Ледяной рыбак - Тата Олейник Страница 8

При виде почты у ворот я слегка растерялся, хотя соломенные продавцы могли бы меня подготовить к сюрпризам. На зелено-белом полосатом потертом столбике сидел белый голубь размером с хорошую индюшку. Он именно сидел, свесив розовые лапки со столба. На голове у голубя была фуражка с крылатым гербом, шея была обмотана длинными шарфом, через плечо (или крыло? нет, наверное, все-таки плечо) висела большая сумка, из тех, с которыми в старых советских фильмах ходили почтальоны. Голубь пристально уставился на меня злыми оранжевыми глазками.

— Мне письмо должно было прийти. — промямлил я с глупым видом.

Голубь сперва окунулся в сумку клювом, потом быстро перебрал перьями крыла, как пальцами, пухлую стопку конвертов и кинул мне один.

Писал юрист Lesto. Он уведомлял меня, что операция заморозки прошла исключительно успешно, что мои жизненные показатели надежно стабилизированы и тело поступило на контроль медицинского центра. Кроме того он сообщал, что мои игровые данные пересланы указанным в документах родственникам, которые, как он полагает, в ближайшее время захотят со мной встретиться и для лучшей организации этой встречи мне желательно указать пункт своего нынешнего местоположения, каковой сама Lesto выяснить не то, чтобы не может, но любая слежка, пусть даже согласованная с игроком, противоречит духу компании и возможна лишь в строго оговоренных случаях, к каковым данный не относится.

— Мне надо сейчас послать письмо, — сказал я голубю. — Ты… вы не знаете, где можно найти бумагу и что-нибудь пишущее?

— Три медяка плюс еще один за отправку, — неожиданно ответил голубь, от которого я почему-то осмысленных речей не ждал, несмотря на шарф, фуражку и явную грамотность.

— Да… простите. Но у меня пока нет денег.

— Деньги у тебя на шее висят, дубина, — презрительно ответил голубь.

Кажется, мне тут еще только бабочки не хамили. Интересно Альтраум заботится о самоуважении игроков.

Я ощупал шею и обнаружил на ней шнурок, а на шнурке, уходящем за ворот рубахи, — замшевый мешочек, такой маленький и легкий, что заметить его было сложно. В мешочке было десять маленьких темных медных монеток. Отсчитав четыре, я был вознагражден следующим фокусом — голубь вытащил из сумки чистый, хотя и слегка мятый листок бумаги, оттуда же извлек крошечный пузырек с черной густой жидкостью, а потом, цокнув клювом, вырвал у себя из хвоста перо. Все это было вручено мне, причем голубь еще и сумку развернул ко мне твердым плоским верхом — чтобы писать на ней.

Впрочем, это не помогло. Я никогда много не писал руками, эпоха клавиш и жк-экранов избавила человечество от этой древней кабалы, но все-таки в детстве мама давала мне писать прописи, да и рисовал я недурно, поэтому ничем нельзя было объяснить тот факт, что руки у меня тряслись как при паркинсонизме, я не смог написать толком ни одой буквы и добился через пять минут лишь очень плохого намека на гигантскую букву Е посреди листа в окружении многочисленных клякс.

— Да что же такое!

— У тебя что, навык каллиграфии есть? Так куда ты лезешь? Давай еще медяк за новый лист и хватить валять дурака, диктуй.

Под мою диктовку голубь четким изящнейшим почерком уведомил получателя, что я нахожусь в стартовой локации форт Ежино, но намерен в ближайшие несколько дней отсюда выдвигаться — впрочем, куда и как я пока не знаю и с радостью воспользуюсь советом от представителя уважаемой компании Lesto. Письмо голубь разместил в конверте и заклеил конверт по всем правилам, облизав его розовым языком, после чего сунул письмо в сумку.

— А когда письмо дойдет? — поинтересовался я на всякий случай

— Уже дошло, — буркнул голубь и, потеряв ко мне всякий интерес, уставился в сторону ворот.

Даже и хорошо, думал я, возвращаясь к кухне, что игрокам не дают забывать, о том что они — в мире фантазий и сказок. Меньше риска, что кто-нибудь рехнется, перепутав игру с реальностью.

Найдя на земле ветку, я нацарапал на земле «Ежино». Получилось вполне читаемо. Похоже, такая засада будет только с бумагой и чернилами. Подумав, написал рядом

«Мама»

«Динка»

«Папа»

И стер. И что-то мне так паршиво стало, как будто я не нахожусь в лучшей в мире игре, и впереди у меня нет бесконечных роскошных приключений, и вечереющее солнце не светит мне ласково в маковку. Человек — неблагодарное животное.

Катина чистила картошку. Перед ней стояла огромная корзина с корнеплодами, а очищенные картофелины она швыряла в деревянную бадейку с водой.

— Пришел, помощничек?

— Пособить с картошкой?

— Ты пособишь… будь у тебя хоть навык поварской… хочешь готовке поучиться?

Бронзовая табличка от рук Катины опять застала меня врасплох.

«Катина предлагает вам освоить навык «Кулинария». Принять. Отказаться.»

Я задумался. С небоевыми навыками в Альтрауме было напряженно (как, впрочем, и с боевыми, но это особая печальная песня). Теоретически персонаж мог иметь бесконечное их количество, а практически, если я правильно помнил, ему полагалось по одному небоевому навыку при создании и по одному — на каждые десять уровней до пятидесятого, а потом — один на каждые пятьдесят уровней. Все прочие способы расширить количество навыков были туманны или малодостижимы — например, у меня был один халявный дополнительный навык от класса. Так что сейчас у меня был всего один свободный слот под навык до десятого уровня. И тратить его на кулинарию? При том, что расовой особенностью моей была ускоренная обучаемость рыбалке.

— А здесь поблизости нет учителя рыбной ловли?

— Да толпы! Вон, у лохани сидят, китов ловят. Малый, ты тут воду вообще где-нибудь кроме как в колодце видел? Это тебе в Разбориху идти надо, там озеро большое и рыба есть.

— А далеко Разбориха?

Катина пожала плечами.

— К утру добежишь, если не съедят.

Я еще раз подумал, а потом выбрал «Принять».

Раз в игре можно страдать от голода, кулинария не помешает, а в связке с рыбалкой — это независимость, автономия и, возможно, заработок, но это пока не точно. Значит, нужно получить десятый уровень до прибытия в эту самую Разбориху.

Потом мы с Катиной наперегонки мучили картошку. Если в ее крепких умных пальцах картофелины только успевали мелькать, а шкурка тонкой полупрозрачной змеей сворачивалась в кучу очистков изящной спиралью, то у меня картофелины вырывались из рук, скакали по полу, закатывались под