Синестетик (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" Страница 9

Прибор едва слышно пискнул, на рукояти засветилась красным светом тонкая полоса. Вивисектор недрогнувшей рукой вбил толстое ромбическое лезвие в левую глазницу Ирины. Девушка вздрогнула и засучила ногами в смертельных конвульсиях.

Навалившись на нее сверху и закрыв ладонью рот жертве, Вивисектор придавил её бьющееся тело к земле. Прибор пискнул еще раз, в голове девушки что-то глухо щелкнуло, ударившись в черепную кость изнутри. Из ноздрей Ирины на руку Вивисектору выплеснулись струйки крови.

— Вот дерьмо! — выругался Вивисектор, мазнув взглядом по испачканному кровью рукаву. — Совсем же новый плащ!

Тело жертвы изогнулось дугой, а затем вдруг резко обмякло. Красная полоска на рукояти прибора начала зеленеть с одного конца. Где-то на трети длины полосы зеленое свечение остановилось, а Ирина замера в неестественной позе, укоризненно глядя на своего мучителя единственным уцелевшим глазом.

Выдернув из глазницы лезвие, Вивисектор оценил длину зеленого свечения.

— Всего-то? — удивленно воскликнул он, вытирая окровавленное лезвие об одежду убитой девушки. — Даже не половина? Это даже не мозг — так, болванка! Будет жаль, если в её пустой башке не найдется контактов Немкова.

Глава 4

Роман уже ложился спать, когда его телефон тихонечко пропиликал незамысловатую мелодию — старенький «допотопный» рингтон, еще с тех, стареньких кнопочных моделей конца девяностых начала двухтысячных годов. Эту мелодию Немков скачал в сети и установил на свой ультрасовременный аппарат, позволяющий воспроизводить достаточно широкий диапазон частот. Ну не любил он новомодных звуков, песенок и мелодий, хоть и был в состоянии гигабайтами заливать их на карту памяти. Мог, но не хотел. Пробовал несколько раз, но спустя пару дней сносил их «к четям собачьим» и вновь устанавливал привычные уху «аналоговые» звонки.

— У аппарата! — «по-старорежимному» ответил Немков на входящий вызов.

— Добрый вечер, Роман Олегович! — раздался в трубке голос Елены Николаевны. — Извините за поздний звонок, — виновато произнесла она, видимо, бросив взгляд на часы, — не разбудила?

— Нет, — ответил, широко улыбаясь, Роман, словно Елена Николаевна стояла рядом — ему нравились такие женщины, а мужчиной он был одиноким, — не разбудили. Что случилось, Елена Николаевна? — обеспокоенно произнес он. — Это маньяк еще кого-то убил?

— Сплюньте, — рассмеялась «в трубке» Кондратьева.

От её звонкого смеха по коже Романа пробежали крупные мурашки.

Когда последний раз он был близок с женщиной, Немков уже и не помнил. Его обостренные чувства, позволяющие буквально заглядывать в потаенные мысли людей, сводили на нет возможности длительных отношений, а встречи «накоротке», ради банальных суетливых потрахушек он «не уважал».

— Слава Богу, все в порядке! — успокоила Романа Елена Николаевна. — Я просто хотела вас предупредить…

— О чем же? — спросил Немков.

— Все жертвы Вивисектора — синестеты. Вы — тоже! Будьте осторожны, Роман Олегович! — произнесла она. — Берегите себя!

Немков, даже, невзирая на расстояние, разделяющее собеседников, несмотря на отсутствие визуального и тактильного контакта, почувствовал, что она действительно этого желает. Может быть, но ему на мгновение показалось, что между ними возникло нечто большее, чем обычная вежливость.

— Я постараюсь, Елена Николаевна, — пообещал Немков.

— Тогда, спокойной ночи? — полувопросительно произнесла Кондратьева.

— Спокойной ночи! — ответил Немков. — Елена Николаевна… — неожиданно решился он — пусть летит к чертям его затянувшееся одиночество!

— Да, — поспешно отозвалась собеседница.

— Вы не против… — он слегка «запнулся», — поужинать со мной завтра?

— С удовольствием! — произнесла Кондратьева. — Только давайте мы с вами договоримся завтра о месте и времени, — предложила она, — мне нужно будет скорректировать свой график…

— Я понимаю, служба, — пришел ей на помощь Роман. — Если позволите, я позвоню вам вечером.

— Буду ждать, — по-военному четко ответила Кондратьева. — Спокойной ночи, Роман Олегович!

— Спокойной ночи, Елена Николаевна!

Телефон отключился, но Роман продолжал держать его у головы, словно боясь разорвать связь, так неожиданно возникшую между ними: замкнутым ассоциалом-синестетом, живущем в своем мирке, отгороженном от остальных людей высоким железобетонным забором, и суровым следователем, начальником отдела по расследованию особо тяжких преступлений. Наконец, он положил телефон на полочку рядом с кроватью, разделся, нырнул под одеяло и закрыл глаза. От мыслей о Елене Николаевне на него напала сладкая истома, в таком «приподнятом» настроении Немков давно себя не чувствовал. Он закрыл глаза и почти мгновенно уснул, отрешившись от всех негативных ощущений, связанных с его необычной нервной системой. Во сне к нему явилась Кондратьева в легком ситцевом платье, соблазнительно облегающим её спортивную фигурку…

***

Пробуждение было тяжелым, если не сказать хуже — просто отвратительным: в голове, разламывающейся на куски, фигачил, по-иному не скажешь, не меньше, как паровой молот на угольной «тяге». Иначе, чем объяснить во рту этот терпкий привкус спекшегося в топке шлака. Да и в саднящую глотку, не иначе, как плеснули раскаленного свинца. Немков помотал головой, облизнул распухшим языком потрескавшиеся губы и с трудом разодрал слипшиеся веки. Не стоит говорить, что увиденное его не обрадовало, а попросту поставило в тупик. Ведь заснул он дома, в своей постели, а проснулся незнамо где. И с первой попытки опознать, где же он все-таки очутился, не удавалось.

— Где я? — помотав головой, в попытке избавиться от наполнявшего её тумана, просипел он, но ответа не получил. — Эй, есть кто-нибудь! — с трудом выдавил он, напрягая саднящее горло. Но ответа не было.

Кое-как сфокусировав разбегающиеся во все стороны глаза, Роман огляделся: но нет, в этом помещении он никогда не был. Вот только запах… знакомый запах… Но Немков никак не мог сосредоточиться и вспомнить — мешал молот, продолжающий крошить изнутри черепную коробку. Окружающее его пространство было белым, предметы блестели полированным металлом и, раскачиваясь, уплывали в туман, едва он старался сосредоточиться. И запах! Он не давал покоя, будоражил сознание Романа, словно пытался предупредить о чем-то важном. Но о чем? О чем? Первым отчетливым запахом, который Немкову удалось идентифицировать, был едкий запах хлорки, либо какого-то дезинфицирующего средства на её основе. Следом — запах спирта и каких-то лекарств. А вот с осознанием очередного запаха, затертого, практически уничтоженного первыми, картинка сложилась! Тонкий, едва ощутимый аромат крови, поставил все на свои места — так пах только один человек, с которым Роман даже не встречался ни разу в жизни — маньяк-Вивисектор.

— Твою горбушу! — вяло выругался Роман, пытаясь подняться на ноги.

Но не тут-то было — его тело оказалось жестко зафиксировано, и почему-то в сидячем положении. Жалкие попытки вырваться, ни к чему не привели — по всей видимости, он намертво был пристегнул к какому-то креслу крепкими ремнями. Причем не только по рукам и ногам, но и в районе груди и живота — там тоже что-то неприятно сдавливало. Точнее он сказать не мог — зрение, да и остальные органы чувств до сих пор сбоили. Ничего не достигнув, Роман решил попросту перевернуть кресло, к котором убыл пристегнут. Но и эти попытки потерпели полное фиаско — кресло оказалось привинчено к полу, ну, или обладало такой тяжелой станиной, что Немкову не удалось сдвинуть её с места ни на миллиметр. Устав трепыхаться, словно попавшая в паутину бабочка, Роман без сил повис на ремнях.

— Ты посмотри-ка на это, болван? — услышал он незнакомый голос, обращающийся к кому-то невидимому. — Так быстро в себя после моего «вырубатора» еще никто не приходил!

— Уточняю запрос: смотреть на что? — раздался «механический» голос, как будто сгенерированный синтезатором речи. — Что «это»?