Бронислава Вонсович - Плата за наивность Страница 11

– С чего ты так решила? – попробовала она увильнуть. – Я еще вчера тебе сказала, что у нас с ним ничего не получится, а было это утром.

– Что не получится, ты могла и сама решить, – согласилась я. – А вот что мы с ним прекрасная пара – это уже не твоя идея. Даже если бы такое пришло тебе в голову, то не так быстро. Позавчера ты была еще полна надежд на его счет. Ина, я уверена, что он к тебе приходил и просил помочь, ведь так?

– Так, – неохотно ответила она, – только он просил оставить разговор в тайне.

Да, если штурм не получается, а осада имеет весьма туманные перспективы, нужно идти другим путем. Вербовать сторонников прямо внутри неприступной крепости. Они и ворота откроют, и веревочную лестницу сбросят, и население уговорят, что лучше сразу сдаться, чем испытывать терпение осаждавших.

– И ты согласилась? – осуждающе сказала я.

– А что такого? – обиделась подруга. – Если бы ты слышала, как он о тебе говорит. Так нежно, так трепетно. Я и сама это замечала, конечно, но одно дело подозревать, а другое – слышать. Не помочь вам понять друг друга было бы просто преступлением с моей стороны.

Я сильно сомневалась, что она замечала нежность и трепетность со стороны Лоренца. Наверняка пришел вчера и с порога: «Такая наблюдательная инорита не могла не заметить…». Лесть – тоже оружие, если умеешь применять. К концу вечера Регина была полностью убеждена, что она сама все поняла и что между счастьем ее лучшей подруги и такого замечательного курсанта не только нельзя вставать, но и нужно ему всячески способствовать.

– Он тебе самой нравится, – напомнила я.

– И что? – ответила Регина. – Ему-то нравишься ты. А тебе – он. И зачем я буду вам мешать?

– Ты забыла – мне он не нравится.

Регина посмотрела на меня скептически. С ее точки зрения, мое заявление прозвучало не очень правдоподобно. Как такое может быть, чтобы столь привлекательный молодой человек в таком красивом мундире не нравился? И это на нем еще курсантская одежда, а как военную форму наденет, будет вообще неотразим. Она этого, конечно, не произнесла, но лицо ее отражало мысли не хуже, чем зеркало – внешность.

– Это потому, что я тебе сказала, что первая его заметила, – важно пояснила она. – Не скажи я этого, ты бы к нему по-другому относилась. И зачем я буду вам портить жизнь, сама подумай?

– Что ты ему пообещала? – мрачно спросила я.

– Ничего особенного. Просто помочь. Только ты ему не говори, что я тебе рассказала, а то нехорошо получится, – смущенно сказала подруга.

– И как ты помогать собралась? – невольно заинтересовалась я.

Надо же знать, откуда веревочные лестницы свисать будут.

– Убедить тебя, – ответила она. – Ты не думай, ничего такого. Просто объяснить, что он мне не нужен, и все.

– Не нужен?

– Если у нас уже с первого взгляда ничего не получилось, – с мученическим видом начала подруга пояснять свою точку зрения, – значит, ничего уже и не получится. Я просто ошиблась, и моя судьба где-то еще ходит.

– Так и у нас с первого взгляда ничего не получилось…

– Это потому, что ты считала его моим. Но я твердо решила – он мне не нужен. Так что можешь с ним встречаться.

Я не знала, смеяться мне или плакать. Представления Регины об отношениях так и остались взятыми из красивых книжечек о любви. И теперь она как верная подруга готова была страдать, но отступить в сторону и не мешать моему счастью, которое придумала за меня.

– А если я не хочу с ним встречаться?

– Хочешь, – убежденно ответила она. – Просто ты сама от себя это скрываешь, чтобы меня не обидеть. Тебе нужно начать с ним встречаться – сразу убедишься, что я права.

Видна была хорошо проделанная работа со стороны Лоренца. Регина убеждалась легко, ее просто нужно было направить, чтобы она думала и действовала согласно его плану. Вот только он не принял во внимание, что я как не хотела раньше, так и сейчас не загорелась желанием быть с ним. Энтузиазм подруги нужно было срочно гасить.

– Что он обо мне спрашивал?

– Почему ты решила, что что-то спрашивал? – опять постаралась она увильнуть.

– Ина, я тебя знаю. И о его характере тоже получила представление.

– Да ничего такого. Про нашу жизнь в приюте. Как получилось, что ты там оказалась при живой тете. Встречалась ли ты с кем-нибудь. Что тебе нравится, что – нет.

Интересно, кем он готовится стать в армии? Вербовка агентессы проведена совершенно незаметно для этой самой агентессы, которая теперь убеждена, что действует исключительно всем на благо, как настоящая подруга.

– Это все?

– Еще он расписание наше спрашивал, – едва заметно поколебавшись, сказала подруга. – Штеффи, ты на меня сердишься?

Я сердилась, вот только не на нее – на Лоренца. Она считала, что делает все ради моего счастья, а вот относительно его намерений у меня не было никакой уверенности. Слова о том, что он волен в выборе невесты, – только слова. За несколько дней воспылать такой страстью? В приюте нам постоянно повторяли – за красивыми мужскими словами иной раз не стоит ничего, кроме желания поразвлечься. Возможно, к нему еще примешался азарт – ведь обычные методы на мне не срабатывают…

– Штеффи, – умоляюще сказала Регина, – я не думала, что ты так расстроишься. Я уверена, что он тебе тоже нравится.

– Ина, – вздохнула я, – вот именно, что не думала. Но что сделано – то сделано.

Подруга замолчала. Впрочем, разговаривать дальше у нас и не получилось бы – как раз начиналась лекция. Слушала я невнимательно, записывала лишь отдельные фразы, врывавшиеся в мои размышления. С Лоренцом я встречаться не хотела. Нельзя сказать, чтобы он вызывал у меня такое уж отвращение, но я не могла представить с ним никакого будущего. Необходимо отвадить его раз и навсегда. В голову пока не приходило ничего, но меня не оставляла уверенность, что я непременно что-нибудь придумаю.

В этот день я сделала то, чего раньше никогда не делала, – ушла с последней пары. Если Лоренц знает мое расписание, с него станется опять меня встретить у входа, а я не была готова к разговору. Возвращаться в магазин не хотелось, и я решила зайти по дороге в книжную лавку. Время от времени я там что-нибудь покупала – то справочник, то учебник, то сборник рецептов. В этот раз меня привлекла брошюра по орочьим зельям. Неказистого вида, я даже не сразу ее заметила в книжных развалах, но написанная явно человеком, который хорошо разбирался в вопросе. Для разрешенных у нас зелий даже рецепты приводились, правда, для меня они были бесполезны, так как требовали, за редким исключением, шаманства. Но даже простые знания, из чего что сделано, могут пригодиться. Ведь во многих маминых рецептах используются как раз в качестве добавок шаманские наработки.

Я не переставала листать книгу и после покупки и находила там все более и более интересные сведения, но в результате поплатилась за невнимательность. Я запнулась и почти упала, когда меня обхватили крепкие мужские руки. Я подняла глаза на спасителя, чтобы поблагодарить и потребовать меня отпустить. Сердце пропустило удар, а потом забилось часто-часто.

– Я смотрю, твои привычки не меняются, – сказал Рудольф, – все так же вылетаешь и пытаешься сбить с ног ничего не подозревающих прохожих.

Его лицо, которое я так часто вспоминала, почти не изменилось с нашей последней встречи. Разве что появился маленький, едва заметный шрам около правой брови, который мне захотелось потрогать, чтобы убедиться, что он настоящий. А еще захотелось, чтобы его руки крепко меня обняли, а в ушах прозвучало: «Я так скучал по тебе, Штефани».

– Рад тебя видеть, Штефани, – сказал он и отпустил мою талию без всяких просьб с моей стороны. – Выглядишь просто прекрасно.

Он радостно мне улыбнулся, и я очнулась. Действительно, что за глупости лезут мне в голову? Скучал бы – нашел возможность встретиться. И все же обида, совершенно необъяснимая, но от этого не менее горькая, заползала в мою душу. Я прекрасно помнила, что он мне никогда ничего не обещал, но вот такая встреча, как будто ничего и не было… Нет, не такой я ее представляла. Я одернула себя – не стоит походить на Регину, строить глупые планы, мечтать о несбыточном, а потом расстраиваться, что все оказалось совсем не так, как хотелось, – и сказала:

– Добрый день, инор Брайнер. Вы тоже прекрасно выглядите.

– Инор Брайнер? – переспросил он. – Когда это мы успели перейти на «вы»?

Мне показалось, что в интонации проскользнуло огорчение, но меня это не порадовало. Мне хотелось не огорчить его, а сделать так же больно, как было мне сейчас. Богиня, прошло полтора года, почему я все еще его не забыла?

– Насколько мне помнится, инор Брайнер, на «ты» мы перешли только ради достоверности легенды, – ответила я и сделала шаг назад, отстраняясь от него еще дальше. – Как ваши успехи на службе?

– Я сейчас в Центральном управлении, – ответил он, внимательно на меня глядя. – Кабинет номер тридцать восемь.