Сара Маас - Королевство шипов и роз Страница 12

Меня поразила роскошь убранства. Пол походил на громадную шахматную доску – под моими ногами сверкали черные и белые мраморные квадраты. Это был коридор со множеством дверей. Посередине начиналась внушительная лестница, а в дальнем конце, за толстыми стеклянными дверями, виднелся второй сад, еще больше и величественнее первого. Ни малейшего намека на тюрьму. Снизу не доносилось ни криков, ни стонов. Только откуда-то слышался странный гул, напоминающий рычание. От него подрагивали горшки с гортензиями, расставленные на невысоких столах коридора. Словно в ответ на мой молчаливый вопрос, слева распахнулась отполированная двустворчатая дверь. Это был немой приказ войти.

Я протерла глаза. У меня тряслись пальцы. Я слышала, что фэйская знать по всему миру строила себе дворцы и храмы. Часть из них мои смертные предки разрушили после Войны. Зачем? Просто из ненависти к могущественным врагам. Я не задумывалась о том, как живут они нынче, в каком богатстве и роскоши. Мне и в голову не приходило, что фэйри – свирепые чудовища – могут обитать в поместьях, великолепием своим превосходящих жилища самых богатых смертных. Быть может, слухи врут и Притиания вовсе не изобилует ужасами и жестокостями?

С замиранием сердца я вошла в комнату, которую правильнее было бы назвать залом.

Бо́льшую его часть занимал длинный стол. Намного длиннее того, что когда-то стоял в нашей столовой. Стол был уставлен едой и винами, из-под блестящих крышек кастрюль поднимался пар. Пахло так, что мой рот мгновенно наполнился слюной. Многие яства оказались мне знакомы: курятина, хлеб, горох, рыба, спаржа, зажаренный барашек… Такой пир могли себе позволить только очень богатые люди. По крайней мере, фэйри питались тем же, чем и смертные, – с удивлением отметила я. Хотя стоит ли удивляться?

Фэйри, привезший меня сюда, протопал к громадному креслу во главе стола.

Я осталась у порога, пожирая глазами горячие, восхитительно пахнущие кушанья, запретные для меня. Это – первая заповедь, которую мы узнавали с раннего детства. Все сказки, стихи и песенки твердили об одном: если вы вдруг окажетесь в обществе фэйри, ни в коем случае не ешьте их пищи и не пейте их вин. Никогда. Иначе они поработят вашу душу и разум и вы окажетесь в Притиании. Что ж, вторая часть предостережения уже исполнилась. Но отдавать душу и разум в рабство фэйри я не собиралась.

Мохнатый зверь плюхнулся в кресло, которое заскрипело под его тяжестью. В следующее мгновение зал озарился белой вспышкой и зверь превратился в золотоволосого человека. Правильнее сказать, в существо, почти неотличимое от человека.

Я сжала зубы, чтобы не закричать, и уткнулась спиной в дубовую стенную панель. Ногой я нащупывала бордюр, окаймлявший дверь. Дальше начинался порог. Я прикидывала, с какой скоростью сумею выскочить в коридор и убежать. Зверюга, вломившийся в нашу хижину, оказался вовсе не фэйри! Он – из фэйской знати, правящей государствами. Я слышала, что их правители отличались внешней красотой, но были безжалостны и очень опасны.

Он молод. Во всяком случае, его лицо показалось мне молодым. Его нос, часть лба и щеки скрывала искусная золотая маска. Ее украшали стебли и листья, выполненные из изумрудов. Наверное, у фэйской знати существовала нелепая мода прятать лица за масками. Глаза остались прежними, какие я видела в его зверином обличье. У него был сильный подбородок, губы – плотно сжаты.

– Тебе надо поесть, – сказал он.

В отличие от изящной и дорогой маски, его темно-зеленый камзол был самого простого покроя. Вместо украшений – кожаная перевязь для меча. Такая одежда больше годилась для сражений, чем для жизни среди роскоши. Между тем ни меча, ни даже кинжала я у него не увидела. Получалось, я попала в плен не просто к фэйскому аристократу, но еще и к воину.

Я старалась не думать о причинах, заставивших его так одеваться. Солнечный свет, что лился из широких окон за спиной моего пленителя, сверкал на кожаной поверхности перевязи. Но меня сейчас привлекала не амуниция, а синее безоблачное небо. Как давно я не видела такого неба! Фэец потянулся к затейливому хрустальному графину, налил себе бокал вина и залпом выпил. Видимо, ему спешно понадобилось промочить горло.

Я придвинулась к двери. Мое сердце колотилось так, что я боялась, как бы меня не вытошнило. Пальцы нащупали холодные металлические петли. Если выскочить не мешкая, я за считаные секунды добегу до ворот. Несомненно, фэец бегает быстрее, но я могу по пути опрокинуть несколько столов с гортензиями и тем самым создать ему преграду. Я посмотрела на заостренные фэйские уши. Такие уловят малейшее мое движение.

– Кто ты? – решилась спросить я.

Волосы у него были того же цвета, что и шкура звериного обличья. Интуиция убеждала меня не обманываться вполне человеческим видом. Наверняка где-то внутри и сейчас таились громадные когти зверя.

– Садись и поешь, – угрюмо произнес он, указывая на свободные стулья.

Я снова и снова вспоминала предостережения против их пищи. Нельзя идти на поводу собственного желудка, пусть и отчаянно голодного. Один раз насытить брюхо, чтобы оказаться полной рабыней этого фэйца?

– Или тебе хочется от голода потерять сознание? – спросил фэец и глухо зарычал.

– Ваша еда опасна для людей, – ответила я.

Пусть обижается! Но он лишь засмеялся. Его смех не изменился, оставаясь звериным.

– Можешь не бояться. Наша еда отлично переваривается и в человеческих желудках.

Его пронзительные зеленые глаза пригвоздили меня к месту. Он чувствовал, что каждый мускул, каждая жилка в моем теле настроены дать деру.

– Если хочешь уйти, уходи, – добавил фэец, сверкнув зубами. – Я не собираюсь удерживать тебя силой. Ворота открыты. Можешь жить в любом уголке Притиании.

Где меня быстро слопает или замучает какой-нибудь кровожадный фэйри… И все же, пусть эта усадьба сказочно красива, мне нужно возвращаться в мир людей, к своей семье. Обещание, данное умирающей матери, – это все, что придавало смысл моей жизни. Я по-прежнему стояла у стены и не приближалась к столу.

– Как хочешь, – прорычал он и принялся за еду.

Я дважды отказалась. Наверное, это имело какие-то последствия, однако я не успела даже подумать о них. Мимо меня кто-то прошел и направился дальше, к столу.

– Итак? – произнес незнакомец.

Он тоже был из фэйской знати: рыжеволосый, в красивом камзоле цвета тусклого серебра. И у него часть лица скрывала маска. Вошедший слегка поклонился хозяину поместья и встал, скрестив руки на груди. Похоже, меня он даже не заметил.

– Итак… что? – вопросом ответил мой пленитель, вскинув голову.

Его жесты больше напоминали звериные, нежели человеческие.

– Значит, Андрас мертв?

Мой пленитель – или спаситель – кивнул.

– Прими мои соболезнования, – тихо добавил он.

– Как… его убили? – спросил незнакомец и напрягся, даже костяшки пальцев побелели.

– Рябиновой стрелой, – ответил сидящий. Рыжеволосый зашипел. – Судебный порядок, регламентированный Соглашением, обязывал меня разыскать убийцу. Я нашел эту смертную и… дал ей прибежище.

– Получается, какая-то девчонка… смертная девчонка убила Андраса.

Это не было вопросом или признанием случившегося. Слова рыжеволосого вылетали, точно стрелы, обильно смазанные ядом. Он посмотрел на стул, предназначавшийся мне.

– Значит, суд нашел эту девчонку виновной, – произнес рыжеволосый, словно размышлял вслух.

Обладатель золотой маски невесело рассмеялся и указал на меня:

– Магия Соглашения привела меня к порогу ее лачуги.

Незнакомец изящно, как в танце, повернулся в мою сторону. Его маска была бронзовой, напоминающей лисью морду. Открытыми оставались лишь нижняя половина лица и верхняя часть лба. Я сразу заметила страшный шрам, оканчивающийся на подбородке. Бо́льшая часть шрама скрывалась под маской и тянулась, наверное, до самого лба. Рыжеволосый успел не только заиметь шрам, но и потерять один глаз, замененный золотым. Поразительнее всего, что металлическое глазное яблоко двигалось, как настоящий живой глаз.

Даже издали я видела, как округлился его второй глаз, красновато-коричневого цвета. Он принюхался. Губы изогнулись, обнажая белые прямые зубы.

– Ты шутишь, – сказал рыжеволосый, поворачиваясь к хозяину поместья. – Думаешь, я поверю, что это худосочное существо свалило Андраса всего одной рябиновой стрелой?

Придурок! Одноглазый придурок. Жаль, что сейчас у меня не было лука и еще одной рябиновой стрелы. Я бы ему показала, как это делается.

– Она созналась в убийстве, – сдержанно произнес обладатель золотой маски и постучал по ободу бокала.

Я заметила, что его ноготь на мгновение стал звериным когтем. Звук был просто… брр! Я старалась не сбивать себе дыхание, особенно после его слов:

– Она даже не пыталась отрицать.

Обладатель лисьей маски присел на краешек стола. Его длинные рыжие волосы красиво вспыхнули, поймав солнечный луч. Здесь маска не вызывала у меня вопросов. Кому понравится показывать изуродованное шрамом одноглазое лицо? Но тогда зачем маску носит мой пленитель? Возможно, они друзья и это знак дружеской солидарности. А может, моя первая догадка была верной и среди фэйской знати существует странная мода.