Галина Романова - Университет некромагии. Отдам Покровителя в добрые руки Страница 12

Хлоп.

Ух ты! Вот это удар! Спокойно, резко… Этот нормальный ничего. Тоже охотник. Зауважал еще больше. Пожалуй, больше не буду на него рычать. Гладить, однако, тоже не позволю… Пф-ф! Руки прочь! Когти видел?

– Левиафан, ты что, обиделся, что я твою крысу прибил? Ну извини. Но она Лилию напугала, вот я и… Прости!

Это он что, извиняется? Передо мной? Ух ты! Теперь я его не только уважаю, но и немного даже люблю. Надо, наверное, как-нибудь потом разрешить ему себя погладить. Чуть-чуть, одним пальцем. А то знаю я этих людей. Чуть что – начинают любить и тискать. Но этому можно помурчать. Немножко. Пока буду есть свою крысу. Вы что, думаете, я ее просто так ловил?

Хозяйка тем временем принялась нарезать ветчину и сыр, а также хлеб, зажгла горелку под чайником. Запах горящего металла мне не нравится, но вот сырок и ветчинка… мм… может, крысу пока приберечь, а самому попробовать выклянчить немного вкусняшек? Неужели они не поделятся с бедным, умирающим от голода котеночком, который уже шесть часов ничего не ел?

– Ми-и-а-у-у…

Вот, кажется, правдоподобно получилось. Аж самого слеза прошибла. Еще надо добавить тоски во взоре и изобразить, что не могу подойти, потому что от голода лапы подкашиваются.

– Ми-и-и… Ну, ми-и-илые люди, ну что вам стоит? Ну святыми котанами заклинаю, во имя гуманизма, дайте поесть худому организму!

Цепляясь когтями за ковер, подполз ближе и распростерся у ног этой бесчувственной девицы, которая не понимает, что своей ветчиной только издевается над бедным животным. Он, то есть это животное, для нее жизни не жалеет, с риском для здоровья на полу валяется, по нему ногами ходят, а она ничего не замечает! Вот умру тут от голода и холода, будете плакать… Мол, вернись, Левушка, я все прощу. А Левушка уже пропал…

– Ми-и-и…

Святые котаны! Глазам и носу не верю! Ветчина! Прямо перед мордой! Откуда? Боги, я в вас верю! Кто такой добрый? Кому я целую седмицу обещаю в тапки не гадить? Ах, этот гость… Тоже ничего. Я же говорю, он самый нормальный. Никогда не упускает случая показать, что котов уважает. Мы, коты, самые главные существа на земле. Высшие существа, можно сказать! Вся человеческая цивилизация создана для того, чтобы нам было удобно.

А ветчинка вкусная. Пожалуй, я даже немного помурчу от удовольствия.

– Красивый у тебя кот, Лилия. Весь такой… характерный, мужественный.

Это что? Комплимент? Мне? Впрочем, что я удивляюсь? Это же самый нормальный тип двуногих, кого я знаю, за исключением моей хозяйки, разумеется! Продолжайте меня хвалить, продолжайте! Я не против послушать еще…

– Красивый-то красивый, да что с ним делать?

Подавился ветчиной. Как это – «что делать»? Надеюсь, она не про визит к ветеринару? Знаю я этих… волшебников-недоучек. Если они пару раз дракона от блох вылечили и у единорога роды приняли, значит, им можно спокойно доверить осмотр кота? Ну уж дудки! Только через мой – то есть сначала их, а потом уж мой! – труп.

– Я придумал.

– Что?

Девушка и кот одновременно подняли головы, уставившись на юношу. Тот в одной руке держал надкусанный бутерброд, вернее, только хлеб, поскольку ветчина уже валялась на полу, в другой – чашку травяного чая и, посмотрев на то и это, сунул оба предмета на стол, освободив руки.

– Его можно отдать.

– Как отдать?

– В добрые руки. Знаешь, пишут же объявления: «Отдам вещь в добрые руки, самому не нужна…»

– Левиафан не вещь. Понимаешь? Он… ты же знаешь, кто для меня Левиафан! Мне его бабушка подарила, когда он был еще котенком.

Это действительно было так. Года за два до того, как Лилия Зябликова решила стать некроманткой, когда ее дар только-только начал просыпаться, но пока еще не оформился, родные до того испугались, что в дочке скажутся бабушкины гены, что фактически отослали дочь из дома к родне. С глаз долой – из сердца вон. Та родня скоренько отправила девочку-подростка к другой родне, другая – к третьей, четвертой, и Лилька какое-то время кочевала от семьи к семье, пока не додумались сплавить ее бабушке. Вот тогда-то в ее жизни и появился Левиафан, тогда еще просто маленький песочно-рыжий котенок. Сначала его хотели назвать Львом, но, когда он подрос, имя переделали в Левиафана. Лильке тогда было шестнадцать лет. И вот уже целых пять лет они были вместе.

– Да все я понимаю. – Вальтер посмотрел на рыжего толстого кота, который застыл, как памятник самому себе, с уже третьим куском ветчины в пасти. – Понимаю, что друзей бросать нельзя. Понимаю, что вы друг к другу привыкли, но… если это для тебя так важно… если нет выбора – или он, или мэтр Вагнер…

Упоминание о красавце-декане – и, самое главное, воспоминание о том, как он стоял у медцентра и разговаривал с ее соперницей, – подкосило Лилию. Девушка села на стул, сложив руки на коленях.

– С одной стороны, он твой друг, а с другой… практика, учеба и вообще… будущее, перспективы, – говорил меж тем Вальтер фон Майнц.

У юноши с перспективами тоже все было туманно, ибо граф, состоящий в дальнем родстве по отцу чуть ли не с половиной знатных семей страны и даже за рубежом, некромантом быть никак не может.

– Практика, учеба, – кивала девушка, прислушиваясь к своим мыслям.

– Значит, надо выбирать… Мы – будущие некроманты, перед нами часто будет стоять такой вот выбор, и придется решать что-то уже сейчас… Но, если тебе тяжело расстаться с Левиафаном, можно поступить, как я – попытаться перевестись в другую группу. Мэтр Вагнер пойдет навстречу. Посодействует. И если мы завтра к нему подойдем…

– Нет!

Только не перевод в другую группу! Это, может, облегчит ей жизнь, но навсегда лишит шанса очаровать Виктора Вагнера. Кроме того, не стоит забывать, что вместо нее в группу может войти Анна Белла. Девушка из династии потомственных некромантов вполне выгодная партия для молодого амбициозного декана, мечтающего после отца занять ректорское кресло Университета некромагии.

– Я согласна, Валь! Только как мы это устроим?

– Надо, – юноша отодвинул в сторону чашки и тарелку с бутербродами, освобождая половину стола, – просто-напросто развесить объявления и слегка подкрепить их симпатическими чарами, чтобы на них как можно скорее обратили внимание. И написать что-то вроде: «Отдам кота в добрые руки в связи с переездом. Обращаться по адресу…» и так далее.

Они что? Всерьез? Вот так запросто отдать любимого родного Левушку? Да кто они после этого такие? Надеюсь, это шутка? Нет. Достает бумагу, перо, чернила. Начинает писать…

Вот тут я окончательно подавился ветчиной.

День второй

Полночи Лилька ворочалась в постели и никак не могла заснуть. Ее душили по очереди совесть и кот. В конце концов, кот был побежден и изгнан с кровати на заваленный вещами стул.

Вчера они с Вальтером весь вечер сначала писали объявления, потом бродили по городу и расклеивали их на перекрестках. На каждое объявление дополнительно накладывали охранные чары. Это Валька придумал – использовать те же самые заклинания, которыми некроманты пользуются, чтобы замаскировать ловушки, расставленные для нежити. Чары, с одной стороны, были призваны отпугивать людей и обычных зверей, а с другой – привлекать нечисть и нежить, на которую и рассчитывались. Здесь же все векторы приложения сил предполагалось вывернуть наизнанку, чтобы людей, наоборот, привлекать, заодно мешая им повредить объявлениям. Нет, какой же Валька все-таки умный! Как хорошо иметь такого преданного друга!

Радость от вчерашнего похода несколько омрачилась тем, что, когда усталая девушка вернулась в комнату, там все было перевернуто вверх дном.

Шторы валялись на полу, разодранные на лоскутки. С кровати на пол было скинуто абсолютно все, и на голых досках красовалась уже частично подсохшая кучка, место которой было в лотке. Одежда и обувь разбросана. Повсюду перья от порванной подушки и клочки бумаги. Виновник этого безобразия спал на столе, раскидав лапы и передней придерживая куриную тушку. Причем, судя по всему, курица еще сегодня утром была жива-здорова и с жизнью распрощалась буквально несколько минут назад.

Услышав отчаянный вопль хозяйки, Левиафан приоткрыл один глаз, потом второй, увернулся от брошенной в него туфли и удрал под кровать, не забыв прихватить курицу с собой. А Лилия, ругаясь сквозь зубы, принялась наводить порядок. Досталось всем – и Вальтеру за то, что придумал эту эпопею с объявлениями, и коту за учиненный беспорядок, и Виктору Вагнеру за его аллергию, и Анне Белле за то, что она такая красивая и наглая, и бабушке за то, что не могла подарить нормального кота, а заодно и всему белому свету.

На грохот передвигаемой мебели и шорохи сбежались соседки, так что порядок наводили впятером. Справа от Лильки жили Виктория Крама и Алла Бурякова, а слева Аглая Борецова и Ивонна Швецова. В комнате напротив обитала девушка с факультета целителей, Мирабелла Флик. Со всеми ними у Лилии были хорошие отношения, и девушка с радостью приняла их помощь. Но все равно настроение было испорчено, и уже потом, выставив приятельниц за порог и закончив уборку в одиночестве, Лилька долго не могла заснуть. Она представляла, как этот случай обсуждают все на факультете и с подробностями пересказывают Анне Белле. Ивонна дружит с Терчевой, а Янка Терчева вообще Анне в рот заглядывает…