Ольга Куно - В полушаге от любви Страница 14

По моей просьбе Мирейя устроила для Дэйвида приглашение на сегодняшнее мероприятие, хотя оно и было предназначено в основном для придворных. Более того, она по собственной инициативе развернула бурную деятельность и организовала для молодого барона право беспрепятственно входить во дворец тогда, когда ему заблагорассудится. Так что теперь мы с Дэйвидом имели возможность встречаться довольно часто. Оставалось выяснить, хотим мы того или нет.

Рассказываемые сказочником истории делились на три категории: смешные, страшные и романтические. Некоторые были написаны в прозе, другие – в стихах. Начал Рошьен как раз со стихотворения – «Сказки для романтически настроенных мужчин»:

На свете жил прекрасный принц,Не трус и не повеса.Любил сильнее всех девицОн юную принцессу.

Увы, царевна не моглаОткрыть ему объятья,Поскольку много лет спала,Став жертвою заклятья.

Принц сел на верного коня,Призвал свою удачу,Скакал три месяца, три дняИ три часа в придачу.

Как провидения гонец,Преграды и завесыОн одолел и наконецПоцеловал принцессу.

От продолжительного снаКрасавица очнулась.«Ах, милый!» – молвила онаИ сладко потянулась.

Разорван дьявольский клубок!…Тут девушка зевнула,Затем легла на правый бокИ тот же час уснула.

Принц в страхе бросился в кровать —Красивый, юный, статный —И стал девицу целовать,Причем неоднократно.

С таким любая б ожила,От мертвой до лягушки,А эта девушка – спала,Обняв рукой подушки.

Мораль и выводы ясны.О юноша, не лгу я:Коль дева больше ценит сны,Найди себе другую!

Я слушала вполуха, сосредоточенная все больше на собственных мыслях. Взгляд то и дело скользил к расположившемуся в самом конце зала Эстли. Граф сидел недалеко от двери, готовый быстро покинуть помещение в случае, если его вызовут по какому-нибудь неотложному делу – что случалось нередко. Эстли никак не шел у меня из головы, поскольку проблема с приданым Мирейи по-прежнему стояла весьма остро. Было необходимо придумать какой-нибудь план на смену провалившейся затее с герцогской печатью. Впрочем, тот факт, что она провалилась, меня скорее радовал, чем огорчал. Повезло еще, что Эмме удалось без особых сложностей возвратить печать.

Однако вскоре мое внимание переключилось на другой предмет, и, к моему стыду, вынуждена сказать, что предмет этот был по-прежнему далек от творчества сказочника. Потихоньку оглядывая зал, я заметила, что леди Одри Стелтон, самая юная из фрейлин Мирейи (по-моему, ей не было еще и девятнадцати), сидит рядом с бароном Кроуном, придворным из свиты герцога. Нет, сам факт такого соседства меня бы не смутил, пусть даже он не являлся результатом случайного выбора стульев. Да, во дворце имело место своего рода противостояние между двумя лагерями – сторонниками герцога и теми, кто поддерживал его сестру. Однако в большинстве случаев это не подразумевало личного конфликта между придворными. Мы с лордом Кэмероном – исключение. Как-никак мы не просто придерживаемся той или иной стороны, а всеми доступными (а иногда и недоступными) способами продвигаем ее интересы. Так вот, смутило меня то, как эти двое – Одри и Кроун – общались во время выступления сказочника. Барон то брал девушку за руку, то приобнимал за плечи, то и вовсе сжимал пальцами ее коленку. Словом, его поведение было на грани приличия, а в некоторых случаях, пожалуй что, и за гранью. Одри, в свою очередь, явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она сидела напряженная, как натянутая струна, на бледном лице выступил ярко-алый румянец. Время от времени девушка пыталась осторожно вывернуться, избегая прикосновений Кроуна, но тот очень настойчиво притягивал ее обратно к себе, и она не сопротивлялась.

Увиденное казалось крайне подозрительным и сильно мне не нравилось, однако, пока Рошьен продолжал читать, я не могла каким-либо образом вмешаться в происходящее. Поэтому оставалось только наблюдать, что я и делала.

Между тем стихотворение подошло к концу, и Рошьен принялся рассказывать другую сказку, на сей раз в прозе. Это была известная в общем-то история про девушку, у которой была злая мачеха и злые сводные сестры, заставлявшие ее тяжело трудиться сутки напролет. Про то, как девушка отправилась на бал в наколдованном феей платье и туфельках, отороченных мехом, и как влюбившийся в нее принц впоследствии нашел ее по потерянной туфельке.

Когда сказочник закончил историю, слушатели привычно зааплодировали. Но еще прежде, чем последние хлопки стихли, маркиз Оливер Тролл, поморщившись, язвительно произнес:

– Вся ваша история шита белыми нитками. В ней невозможно поверить ни единому слову.

Придворные зашушукались, ожидая продолжения.

– Вы не могли бы уточнить, что именно имеете в виду, молодой человек? – поинтересовался Рошьен, склонив голову набок.

– Извольте. – Тролл вольготно устроился на стуле, вытянув ноги, и принялся с показной ленцой в голосе перечислять: – Во-первых, как эта ваша героиня могла танцевать на балу? Судя по рассказанной истории, дома она только тем и занималась, что варила каши да мыла полы. То есть она была обычной служанкой. Когда же при этом она успела освоить сложное искусство танца? Да еще и научиться хорошим манерам? И все это в такой степени, чтобы в нее мог влюбиться сам принц крови?! Итак, это было во-первых. Теперь во-вторых. Вы говорите, что принц нашел героиню по потерянной туфельке. Но ведь это же бред чистой воды. Какого, по-вашему, размера была ножка у девушки, если ее туфелька не подходила так-таки никому другому? Она что у вас, была карлицей или великаншей? Идем дальше. О службе охраны в королевском дворце я и вовсе молчу. Мало того, что они пропустили на бал совершенно постороннего человека, ничего о нем не выяснив. Они еще и позволили подозрительной гостье скрыться, притом что она бежала так быстро, что даже потеряла обувь. Им что же, даже в голову не пришло поинтересоваться, что происходит? А если она – воровка, прихватившая какую-то ценную вещь? А если она подсыпала кому-нибудь из гостей яд, а теперь убегает от справедливого возмездия? А между тем, если бы охранники ее задержали или, по меньшей мере, проследили за ней, никаких сложностей с примеркой туфельки не возникло бы.

По мере того как я слушала, в груди росло чувство возмущения. И что он привязался к безобидному рассказчику? Не нравится – не слушай. Насильно на чтения никого не затаскивали, палач с секирой ни у кого над душой не стоял.

– Что за ерунду он несет? – тихонько прошептал мне на ухо Дэйвид.

Я кивнула.

– Не хочешь так ему и сказать? – шепнула я в ответ.

– Не думаю, что это хорошая идея. К чему разжигать конфликт? Такую дискуссию лучше всего замять.

Я так не считала. С моей точки зрения, конфликт уже был разожжен, причем исключительно стараниями Тролла, и сказочника следовало поддержать. Я даже приготовилась самостоятельно ответить на слова маркиза. И тут заметила, что Эстли приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать. Но промолчал, вместо этого устремив взгляд на Рошьена.

Я тоже посмотрела на сказочника. Тот, к моему удивлению, вовсе не казался обиженным, скорее позабавленным. Он смотрел на Тролла веселым взглядом, в котором понимание смешалось с любопытством.

– Молодой человек, вы упрекаете меня в том, что мои истории недостаточно похожи на реальность, – заметил он. – Но позвольте полюбопытствовать, а с чего вы решили, будто ее отображение является моей целью? Сказки существуют не для того, чтобы показывать жизнь как она есть. Право слово, было бы несколько самонадеянно соревноваться в данном вопросе с Господом Богом. Если вам нужна реальность, к чему слушать сказки? Просто откройте глаза и смотрите вокруг.

– В чем же, по-вашему, заключается цель сказки? – спросил кто-то из зала.

Рошьен многозначительно улыбнулся.

– Их несколько, – откликнулся он. – Одна заключается в том, чтобы развлекать. Да-да, просто развлекать почтенную публику, поднимая ей настроение и позволяя ненадолго оторваться от той самой реальности, к которой столь трепетно относится молодой человек. – Насмешливый взгляд в сторону Тролла. – Есть, конечно, и другая цель: научить. Прошу отметить: ни в коем случае не поучать. Продемонстрировать слушателю некую грань окружающей действительности. Но ради того, чтобы наиболее ярко выделить предмет обучения, все прочие грани зачастую преображаются, работая не на копирование реальности, а исключительно на поставленную автором задачу. О прочем позвольте мне умолчать. Иначе я раскрою все свои секреты и сразу же останусь не у дел: ведь с этого момента мое место сможет занять каждый из вас.