Вера Чиркова - Заложница. Сделка Страница 17

– А кто тебе сказал, будто я убила хладнокровно? – тихо возмутилась Таэльмина, принимая из рук мужа тяжелый простой кошель, из тех, какими расплачиваются с наемниками. – Я ведь до этого никогда не убивала людей. Потому и выпила заранее особое зелье. Всего пару капель – и разум не позволяет чувствам взять над собой верх.

– Нужно было и мне утром дать эти капли, – хмуро пошутил Хатгерн, не желая даже себе признаваться, какое облегчение почувствовал, услышав эти слова.

Вот теперь он наконец сообразил, почему девушка вела себя так уверенно, словно была одним из опытных шпионов, не останавливающихся ни перед чем ради выполнения задания. И больше не боялся оставить ее за спиной… как еще несколько минут назад, во время путешествия по подземным ходам.

– А кроме того, – еще тише вздохнула тень, понимая, что второго такого удобного случая может больше не представиться, – она уже один раз пыталась меня убить… еще в первую ночь, когда вы откачивали отравленных невест. Прокралась в спальню незаметно, с тростью алхимика, и минут пятнадцать лупила набалдашником по одеялу, стараясь попасть по голове.

– Почему ты мне не рассказала?!

– Не знала, в каких вы на самом деле отношениях. И потому хотела присмотреться к ней повнимательнее, иногда у влюбленных женщин бывают такие вспышки ярости.

– Никого она не любила… просто хотела навсегда остаться жить во дворце, – помолчав, жестко завершил разговор Харн и поднялся с места. – Складывай все в мой мешок, сейчас будет трудный кусок пути, там давно никто не ходил и не чистил, возможно, придется откапывать.

И ушел в закуток, называющийся тут отхожим местом.

Откапывать проход не пришлось, но особой радости это беглецам не доставило. Последние меры перед узким, похожим на нору лазом, были засыпаны мусором, костями и прочей дрянью, какая бывает в местах, облюбованных под логово шакальей семьей. Пришлось выбираться наружу почти ползком, и Таэль сочла крупной удачей отсутствие поблизости мохнатых хозяев норы. Мелкие, но злобные твари к осени становились наглыми и бесстрашно нападали даже на вооруженные отряды.

– Нужно уходить подальше, – буркнул Хатгерн, заканчивая очищать колени и шапку от пыли и мусора, – тут поблизости деревушка, пока дойдем, стемнеет.

– Нельзя нам там показываться, – вздохнула тень, – если отправят на розыски солдат, то первым делом начнут расспрашивать о пришедших вдвоем мужчине и женщине.

– Тень! – оскорбленно блеснул темной зеленью глаз герцог. – Я, конечно, проиграл, но это еще не повод считать меня совершенным тупицей. Разумеется, в деревню мы войдем отдельно. И не будет никакой женщины, я прихватил для тебя запасную мужскую одежду, а сапоги у тебя и так ничуть не похожи на женские ботиночки.

– Это хорошо, – невесело похвалила его лаэйра, – но наверняка кому-то известно все, что хранилось в твоих шкафах.

– Не все… – упрямо мотнул он головой, но объяснять подробнее не пожелал, просто достал из мешка сверток и подал жене.

– Спасибо, – едва рассмотрев простую, дешевую ткань, сочла нужным поблагодарить тень и, прихватив вещи, пошла в сторону густых кустов, делая вид, что не слышит ехидного фырканья мужа.

Ну и пусть веселится, считая ее слишком застенчивой или даже стыдливой для тени, взявшей с него обязательство все время находиться рядом. Вовсе не от стеснительности Таэльмина желала переодеться в сторонке. Просто рановато посвящать фиктивного мужа в тайны ее ремесла, да и делиться вынесенными из оружейной герцогских покоев запасами Таэль тоже пока не намеревалась.

Глава девятая

К дороге, ведущей в небольшую деревеньку, они выбрались через пару часов. Однако сразу выходить из густого кустарника, растущего между замшелых валунов, не стали. Сначала некоторое время следили за пустынной колеей, вилявшей среди камней и деревьев, одновременно поглощая остатки прихваченных тенью припасов. Затем с молчаливого согласия герцога Таэль спрятала в заброшенную кроличью нору бокалы и полупустую бутыль, а также пару завязанных в салфетку золотых. Пока неизвестно, какие повороты судьбы ждут их впереди, возможно, придется сюда возвращаться, бросив или растеряв все остальное имущество. И тогда маленький подарок, оставленный в тайнике самому себе, окажется самой желанной находкой. Завалив нору весомым камушком, тень присыпала его мусором, скрывая всякие следы собственной деятельности, и копотью от зажженной спички начертила на соседнем валуне закорючку.

Не для себя начертила, сама она теперь это место с закрытыми глазами найдет, а для Хатгерна, следившего за нею с горьковатой насмешкой. Герцог отлично понимал, ради чего лаэйра делает свою нищенскую ухоронку, и не мог не вспоминать с болью в сердце сундуки и шкатулки своей сокровищницы, битком набитые золотом и драгоценностями.

Несколько простых кошелей, висящих теперь на его поясе, – это все богатство, какое Харн смог унести с собой. Причем нарочно брал только золото и неоправленные камни, бросив в шкатулке все драгоценности, кроме одной – фамильного герцогского пояса, без которого никто не сможет провести ритуал возведения на герцогский трон. И хотя отлично понимал, насколько глупо и по-мальчишески наивно считать, будто отсутствие пояса помешает тем, кто не остановился перед жестоким убийством законного хозяина земель, все же не смог оставить в потайном шкафу, секрет которого отлично известен ее светлости, артефакт, вложенный ему в руки умирающим отцом.

Хотя вначале собирался… и даже снял было с себя бесценную вещицу, свитую из ажурных цепочек разного цвета и качества, но, заметив, как тревожно блеснули слезинки камней, вплавленных в звенья цепей, немедленно надел ее на себя снова. В пару к неказистому на вид, но довольно громоздкому именному амулету, в потайной полости которого хранил зачарованный на защиту камень, подаренный еще его отцу спасенным от костра колдуном.

– Я готова! – Из кустов вышел деревенский парнишка, и Хатгерн облегченно вздохнул: ни один из герцогских гвардейцев никогда не признал бы в этом пастушке его лаэйру.

За себя он не особо волновался, так как имел довольно распространенный на побережье тип лица и без роскошных костюмов и дорогих сапог мало чем отличался от молодых наемников, разъезжающих по дорогам и поселкам герцогства по собственным либо чужим нуждам. Достаточно только потуже стянуть в хвост гриву волос, не обласканных и не завитых сегодня дворцовым цирюльником, да натянуть простую шапку с прикрывающим верхнюю половину лица козырьком. Ну а нарочно надетая перед уходом простая одежда и выступившая на подбородке густая щетина довершат получившийся образ неухоженного бродяги.

– Иди первой, – скомандовал герцог и с досадой стиснул зубы, рассмотрев, как тотчас расплылась в ехидной ухмылке неожиданно ставшая конопатой рожица.

– Нет. Сначала иди ты, а я прослежу. Да не тревожься и не оглядывайся. И искать меня не надо… сама объявлюсь, как можно будет.

Пару минут Хатгерн сердито сопел и мерил жену укоризненным взглядом, однако на нее это не произвело ровно никакого впечатления, тень так же молча и спокойно ждала, пока он сообразит, как бесполезно с нею спорить. Пришлось герцогу сдаться и уйти, но сначала он снял с пояса еще один весомый кошелек и положил на камень, убеждая себя, будто поступает так только ради благоразумия. Не стоит хранить все яйца в одной корзине, эту истину он знал очень давно. И даже подготовил для себя на случай, подобный сегодняшнему, несколько укромных и надежно защищенных местечек.

Но вот делать их втайне от родной матери, преданного еще отцу генерала и надежных друзей почему-то не додумался. Хотя надежда на искреннюю верность некоторых из них до сих пор жила в глубине его сердца, но сейчас лучше было не рисковать. Ни ими, ни собой, ни тенью.

Хатгерн неторопливо топал по колее, выбитой колесами простых телег, бдительно поглядывал по сторонам и размышлял о необходимости покупки коней, хотя и не надеялся достать их в деревне. Осенняя ярмарка уже прошла, и все лишнее либо приготовленное к торгам селяне уже продали, они как никто умеют рассчитывать свои запасы зерна и сена и кормить целую зиму лишнюю скотину не станут. Значит, придется пробираться к небольшому городку, расположенному за довольно большой речкой, а это дополнительный риск, так как Сарск окружен надежной стеной и на воротах дежурит строгая стража.

Порыв ветерка донес до Хатгерна цоканье подков по попадающимся в колее камням; никогда раньше герцог и не подумал бы прятаться от случайных путников. Но сегодня еще слишком свежо было воспоминание об охватившем его душу отчаянии, когда Харн постиг, как близко оказался от последней черты. И ноги сами бросили герцога в сторону, унося с дороги в гущу ближних кустов. Он едва успел рухнуть в сухие пыльные репьи, как мимо на взмыленных конях пролетел небольшой отряд всадников в форме его собственных гвардейцев.