Вера Чиркова - Заложница. Испытание Страница 19

– Таэль, – Хатгерн, упорно не отпускавший руку девушки, притянул ее к себе и заглянул в лицо, – пообещай мне не ходить в этот проклятый лес. Я и один справлюсь.

– Ты не прав, – заспорила тень и тайком вздохнула, заметив, как упрямо поджались его губы, – я сейчас все объясню.

– С удовольствием послушаю, но рисковать тобой все равно не стану, – категорично заявил герцог. Сразу же сообразил, что выставил себя самодуром, и поторопился объяснить свое решение, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть любимую: – Таэль, я понимаю… тот ритуал забрал у тебя способность чувствовать, но ты же очень умная девушка и не можешь не понимать, как переворачивается у меня сердце, едва я представлю, как ты засыпаешь в этом проклятом лесу. И можешь быть уверена: я никогда не откажусь от попытки тебя вытащить. Значит, проще сразу идти туда мне самому, меньше затрачу времени и сил.

Несколько минут они шли молча, и если герцог с тревогой ожидал решения тени, то Таэльмина пыталась взять себя в руки и незаметно проглотить вставший в горле комок. Так никто и никогда с ней не говорил, хотя нежных слов девушка за свою жизнь слышала немало. Но и цену им знала отлично, этим жарким цветистым признаниям, которыми ее осыпали и гости Зарвеса, и его друзья-охотники, и все мужчины, считавшие себя вполне достойными места зятя первого советника герцога Рингольда дэй Бентрея. Ну или, на крайний случай, любовника Таэльмины. Даже не подозревая, как легко распознает лесть и ложь натренированная тень.

А вот Хатгерн не лгал и даже не пытался преувеличить силу переживаемых чувств, выгодно отличаясь этой честностью от всех прежних ухажеров юной графини. Даже больше, он всячески старался сдерживаться и не подавлять Таэльмину бесконечными объяснениями и требованиями ответных признаний. И эту самоотверженную деликатность тень отлично видела и неимоверно ценила. Ей и так было нелегко разумом понимать истинность чувств своего напарника и драгоценность этого редкого дара. И ощущая к нему горячую признательность за нежданный волшебный подарок, все же не находить в душе никаких особых чувств, кроме этой благодарности.

– Харн… – Горькая усмешка самовольно скользнула на губы девушки, и она на миг смолкла, усилием воли изгоняя несвоевременную чувствительность. – Я тебе очень благодарна за заботу. Поверь, такое отношение мне очень приятно. Но я выяснила одну вещь – он немного слукавил, этот Алдер, когда говорил про проснувшиеся у меня способности к магии.

– В чем? – обдумав ее слова, осторожно поинтересовался герцог, проглотив неожиданно нахлынувшую обиду – вовсе не о таких словах и признаниях он мечтал, хотя и понимал всю беспочвенность этих надежд.

– В главном. Он не сказал, что способности к магии есть абсолютно у всех людей. Нас создавали драконы, но сначала они создали нагард и не стали давать им магических способностей. Все, что умеют чистокровные полузмеи, – это пользоваться амулетами. И делают это очень хорошо. Но затем драконы обнаружили, что для их слуг таких умений в мире, где полно магии, маловато, и создали гоблинов. И вот им досталось почти все, чем владеют сами драконы. А вот потом… – Тень задумалась, решая, пора ли уже выдавать напарнику все тайны, на раскрытие которых ее натолкнула беспечная болтовня горожанок, или лучше немного обождать.

– Так что было потом? – мягко напомнил о себе Хатгерн.

– Тут я могу только догадываться. Но раз наших предков выгнали, значит, они быстро сумели превратиться из слуг в самостоятельную расу и чем-то сильно насолили трем старшим. Эльфам, морянам и гольдам. Или вообще всем, но этим троим сильнее. Чем именно – можно догадаться, если выяснить, чем те торгуют с соседями или какие ценности старших рас больше всего привлекали гоблинов. Но зато я могу теперь сказать с достоверностью: люди – вовсе не гоблины. Так как гоблины жили всего два – три десятка лет. А мы, как тебе известно, около ста пятидесяти. Значит, мы полукровки, и в нас есть кровь эльфов или дриад. Но не нагард, хотя с ними мы похожи больше всех.

– А может, драконы просто понемногу улучшили свои создания? – Почему-то Харну не хотелось быть потомком эльфа.

– Постепенно выясним. И еще я поняла, что старшие расы со временем поменяли свое мнение о людях, и теперь вампиры, эльфы и дриады были бы не против простить нас и открыть границу. Зато гольды и моряны по-прежнему против. А драконы придерживаются нейтралитета. Хотя вот как раз с ними много непонятного. Драконы вообще крайне редко появляются в чужих землях и почти никогда не высказывают своего мнения. Только когда собирается общий совет. Но это бывает далеко не каждый год, и даже не раз в десять лет. Но, по крайней мере, мы теперь знаем, от кого ждать более каверзной проверки, – огорченно заключила тень.

– Неужели все это выболтали городские сплетницы? – лукаво прищурился герцог, желая отвлечь Таэльмину от невеселых дум.

Как ни крути, а все проверки, и коварные, и простые, проходить придется, и раз невозможно хоть приблизительно выяснить, в чем они состоят, лучше не портить себе заранее настроение.

– Если бы они знали, сколько ценных сведений может извлечь тень из обычной болтовни о моде и украшениях, даже близко к тем магазинчикам не подошли бы, – тоже перешла на шутливый тон Таэль, – а когда они еще и пытаются превзойти друг дружку в осведомленности, то остается только слушать и вовремя задавать глупые вопросы. Но сейчас меня волнует другое: не верится мне, будто Алдер так надолго забыл, куда именно нас отправил. И раз не встретил сразу, значит, готовит нечто особое.

– А до меня вдруг дошло, что именно ты хотела мне сказать, когда объясняла, что все мы имеем магические способности, – признался Харн, хотя думал об этом уже давно.

И даже попытался тайком сотворить что-нибудь этакое… что в их мире умели делать только фокусники. Разумеется, все попытки оказались безуспешны, зато возникло несколько вопросов, и теперь герцог желал бы знать на них ответы.

– Нет, я хотела сказать не только об этом. Как я поняла из разговоров, здесь магия действительно доступна всем людям, но в разной степени. Большинство могут совсем немного, но встречаются и таланты. И вот за ними старшие расы следят очень бдительно. Помнишь членов городского совета? Туда приглашают всех самых сильных магов, и, боюсь, у них нет возможности отказаться. А в нас они не увидели ничего особенного, иначе не отпустили бы в отдельный особняк.

– Ты меня успокоила. Можно предположить, что те алхимики и одаренные лекари, которых так мало в герцогствах, здесь были бы сильнейшими магами. Или… все они местные шпионы?

– Возможно и то и другое, – вздохнула тень, – ведь у нашей гильдии, как я теперь подозреваю, тут имеются покровители, если не основатели.

– Хозяин, – стремительно бросился навстречу герцогу Тук, – к нам навстречу идут! Забери мешок и меня, я съежусь!

Харн даже слова не успел сказать в ответ, а его мешок уже стоял посреди тропы и на нем сидел серенький комочек.

– Честно говоря, – озадаченно пробормотал герцог, беря в руки крохотное серое существо, похожее на мехового ежика, – мне казалось, что под словом «съежусь» он имеет в виду кое-что другое.

– Я могу его понести, – предложила тень напарнику, искоса посматривая, как он навьючивает на спину второй мешок, но Харн категорически отказался.

Он пока не забыл, каким долговязым парнем еще недавно был этот мягкий ежичек. И вовсе не желал, чтобы тень гладила его, считая забавной зверушкой.

Как вскоре выяснилось, навстречу не шли, а бежали, но не вампиры и не огры, а типары.

– Добрый вечер, – вежливо встретила их тень, заранее догадываясь, что этим приветствием разом убивает в обращенных надежду на какую-то шутку.

Но тем не менее участвовать в ней не пожелала, несмотря на все сочувствие к бывшим людям.

– Вы не видели тут герцога Крисдано и его подружку? – моментально отомстили уже оседланные особыми мягкими сиденьями типары. – Говорят, они заблудились.

– Не подружку, а напарницу, – сухо осадил нахалов Хатгерн, предпочитая стать недругом своим скакунам, но не позволить подшучивать над будущей герцогиней Крисдано, – если вы, конечно, еще не забыли значения человеческих слов.

– Судя по спеси, этот гоблин и есть Крисдано, – ехидно заметил один из типаров, и теперь нахмурилась уже тень.

– Судя по наглости и грубости некоторых бывших гоблинов, дриады не такие уж жестокие, как считают туземцы, – холодно усмехнулась она в ответ.

– А Ов ее еще хвалил, – пожаловался приятелю один из типаров, даже не подозревая, что зря пытается разозлить тень. До тех пор, пока она сама не пожелает рассердиться, вывести ее из себя не удастся никому.

– Ов очень вежливый и умный человек, – кротко вздохнула Таэльмина, легко запрыгивая на спину упрямца, – и мне очень хотелось бы знать, есть ли способ помочь ему вернуть свой родной вид.