Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте Страница 19

– Мда, – кивнул Ричард, надевая кольцо на палец. – Его величество прав. Явись я без кольца – пойдут слухи о том, что я или взбунтовался, или меня изгнали из рода. А вот то, что вы без перстня – это плохо.

– Ничем не могу помочь. Не надену все равно, – прошипела я. – И вообще, что происходит?

– Вы знаете, в непростом общении между империей Тигвердов и Османским ханством есть такая дата – называется день мира, – спокойно стал рассказывать Ричард. – Отмечается зимой, пятого февраля. Обычно в эти числа подписывали мирные договоры.

– То есть с весны, как только просохнут дороги, воевали. Летом воевали и осенью. Как только становилось холодно, садились за стол переговоров. К пятому февраля как раз договаривались и подписывали?

– Вы умница, миледи. Именно так обычно и происходило. Поэтому вот уже много-много лет наши страны отмечают день мира. Один год – наш император отправляется в ханство, другой год – их правитель у нас.

– И сегодня?

– И сегодня во дворце прием. Я не мог не прийти. Сами понимаете, как бы это выглядело.

– Так его величество?

– Видимо, как только узнал, что я объявился в своем особняке, немедленно побеспокоил и вас. Думаю, после того как он официально объявил о нашей помолвке, ему совсем неловко представлять вас в каком-то ином качестве.

– Ричард, – сквозь зубы прошипела я.

– Давайте все отложим на потом, – великодушно предложил милорд. – Сегодня мы – счастливая пара. Жених и невеста.

Я подумала, что еще несколько подобных реплик в такой же интонации, и я его задушу.

– Платье помнете, – насмешливо сказал Ричард – он всегда хорошо читал мои мысли.

Я с ним мысленно согласилась, позволила рукам забраться под его фрак – пришлось расстегнуть пуговицы, пробежалась по спине, забралась в подмышки… И изо всех сил вонзила ногти.

Ричард неаристократично взвизгнул.

– Вот так, – удовлетворенно заметила я, привела в порядок его одежду, подумала и переместилась на сиденье напротив.

– Вы думаете, вас это спасет? – хищно улыбнулся милорд.

– Вряд ли. Но вы получили по заслугам.

– Допустим…

Я поняла, что сейчас произойдет – он метнется ко мне плавным, практически неуловимым движением, притянет к себе. Еще мгновение – и я окажусь на нем верхом. Его руки на моих ногах… Он поймет, что на мне чулки, узкие кружевные трусики, а не их монументальные панталоны… И…

– Так, – хрипло сказала я. – Все это потом. После бала… Приема. Что там сегодня?

– Обещаешь? – так же хрипло отозвался он.

В ответ только покачала головой. Вот что он со мной делает?..

– Тогда надо распорядиться, чтобы Натан вез нас во дворец, – задумчиво сказал Ричард. – А то мы пойдем сейчас на четвертый круг. Я сейчас с ним свяжусь.

Да… От его же городского дома до императорского дворца минут десять пешком, а мы катаемся уже минут двадцать.

Хотела возмутиться, но почему-то рассмеялась.

– Ричард, вот что мы творим?

– Пока ничего. Идем на прием, где нам быть и положено.

– Я не о том, – вздохнула. – Зачем это все. Опять…

– Ника, – он взял мою руку, прижал к своей щеке, – я…

– Прибыли, – раздался голос Натана.

Еще с минуту мы движемся, потом карета останавливается. Кучер распахивает дверь, я обращаю внимание на то, насколько у него довольная физиономия.

– Миледи Вероника, добрый вечер! Рад вас видеть!

Ричард качает головой, выходит первый, подает мне руку.

– Я перчатки потерял где-то в карете, – шепчет он мне на ухо, когда я выхожу, опираясь на его руку.

– Предлагаете мне их поискать, а потом подать, чтобы выразить свой интерес? – вспоминаю я похожую ситуацию, когда он мне рассказывал, что если женщина роняет перед мужчиной перчатку или платок, то она демонстрирует ему свой интерес. А если он подает вещь – то показывает, что интерес взаимный.

– Не будем настолько шокировать имперских аристократов, – ворчит Ричард.

А Натан с поклоном уже протягивает ему перчатки.

И мы отправляемся во дворец.

Опять мраморная лестница, грифон, распластавший крылья. Я кожей ощущаю любопытство придворных и военных – сегодня во дворце много людей в форме.

– Ненаследный принц Тигверд с невестой, – гордо объявляет распорядитель.

Мы чинно шествуем, раскланиваемся, Ричард представляет меня каким-то военным, потом еще и еще. Потом военным в форме другого покроя – представители Османского ханства, должно быть. Все время звучит: «Миледи Вероника, моя невеста». Я улыбаюсь, мне целуют руку. В какой-то момент у меня начинает кружиться голова от этого фарса. В руках оказывается бокал с шампанским. Я его выпиваю, стараясь, чтоб не залпом. Беру второй – уже целенаправленно подзывая лакея. Так, а дома никакого алкоголя нет. Плохо.

– Дорогая! – Понимаю, что ко мне обращается Ричард. – Вы позволите покинуть вас на мгновение?

Я кивнула, он низко склонился передо мной, поцеловал руку и удалился. Так. Самое главное – не выглядеть хищной невоспитанной пираньей, преследуя прислугу с алкоголем. На этом приеме именно служащие в роскошных черно-золотых ливреях интересовали меня больше всего.

– Миледи Вероника! – раздался знакомый голос. – Вы позволите составить вам компанию?

– Ваше высочество, – улыбнулась я принцу Брэндону.

– Никаких реверансов, просто склоните голову, – негромко приказал наследник. – Мы же члены одной семьи. Кстати, когда появятся в тронном зале монархи – делаете то же самое.

– Спасибо.

– Да не за что.

Я жестом подозвала лакея, поменяла бокал пустой на полный.

– Все придворные уже заметили, что вы пьете один бокал шампанского за другим, – недовольно проворчал принц.

– Завидуйте молча, – порекомендовала я ему.

– Что? – попытался возмутиться он. Потом подумал и рассмеялся. – Да не завидую я. Просто после хлеба и воды боюсь, что хмель ударит мне в голову и я закачу какой-нибудь дебош, потом затею драку, а потом выскажу отцу все, что думаю о нем. Причем прилюдно.

И глаза у наследника мечтательно замерцали.

– Так вы голодный? – осторожно спросила я.

– Срок наказания еще не закончился. Нас выдернули во дворец, отмыли, дали хлеба с водой – и вот мы на приеме.

– Сочувствую.

Я подозвала лакея.

– Накройте ужин на пять персон в малой столовой, – распорядилась я.

– Слушаюсь, миледи, – поклонился слуга и удалился. Как я и думала, мое распоряжение вопросов не вызвало.

– Ваше высочество, – обратилась я к принцу Брэндону. – Если ваша пятерка исчезнет сразу – это может вызывать вопросы. Но… Тихонько. Быстренько. По одному, максимум по двое. Просачиваетесь в малую столовую – я думаю, вы знаете, где она находится?.. И ужинаете.

– Миледи! Вы – бунтарь! – восхитился принц.

– Я – за педагогику, но против деспотии, – гордо объявила я. – К тому же всегда интересно отработать тактические мероприятия по организации партизанского движения в условиях императорского дворца.

– Вы действительно преподаете историю?

– Именно так, мой принц.

Мы негромко рассмеялись.

– Ваше высочество. Миледи. – К нам подошел пожилой мужчина, которого я узнала. Это он стоял на коленях перед императором в государственной тюрьме и ждал решения Фредерика.

– Граф Олмри, – уважительно поприветствовал его наследник, – приятно снова видеть вас во дворце.

– Приказ императора. Мне надлежит снова занять пост министра финансов. А это, как вы понимаете, предполагает мое появление на светских мероприятиях.

– Не могу сказать, что меня это печалит, милорд. С вами приятно и поучительно беседовать. Чего нельзя сказать о большинстве собравшихся.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– С вашего позволения, я вас оставлю, – сказал наследник. – Миледи. Милорд.

И он удалился.

– Миледи Вероника, вы позволите представить вам мою супругу, графиню Олмри?

– Конечно, ваше сиятельство.

Графиня тут же подошла, словно стояла на посту и ждала отмашки.

Мы раскланялись.

– Я бы хотела выразить вам огромную признательность за ваше великодушие, – тихо проговорила она.

– Я не понимаю, – вопросительно посмотрела я на нее.

– Мой сын. Мой младший сын – теперь единственный…

– Его осудил император за дурную шутку, – совсем растерялась я.

– Именно вы как пострадавшая сторона имели право настаивать на более жестком приговоре. На лишении дворянства как минимум. Его величество не отказал бы вам. К тому же проступок моего глупого влюбленного ребенка действительно очень и очень…

– Успокойтесь, – посмотрела я на графиню. – Я думаю, это была глупость с его стороны, не более того. К тому же я слышала, что ему всего семнадцать.

– Именно так.

– Время юношеских безумств, первой любви…

– Мы и предположить не могли, что он и Глория… Это ужасно.

– Могу я задать вопрос, ваше сиятельство?

– Конечно.

– А почему Глория? Из всего богатства на ярмарке невест?