Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской генеалогии Страница 19

Глава пятая

Нам не страшен серый волк…

Андрей

Его бы легко поймали, если бы мальчишка в какой-то ускользнувший от моего восприятия момент не превратился в волчонка. Не в матерого волка и даже не в подросшего в холке щенка на высоких лапах, а в маленького волчонка. И помчался не вверх, за пределы поля, так как там путь ему уже преградили коммандос, Шмель и, как ни странно, Лучистый, а вниз по проходу, прямо на меня. Разумеется, Ир тут же попытался оттеснить меня к себе за спину, но я не поддался. Вот еще! Что я, волчат, что ли, не видел? В зоопарке, ага. Очень вовремя вывернувшись из-под руки мерцающего, бухнулся на колени, проигнорировав неприятный хруст в суставе, и вытянул вперед руки, как раз вовремя для того, чтобы поймать перепуганного до полусмерти малыша.

– Ир, прикрой нас! – рыкнул в сторону секретаря, прижимая к себе мелко дрожащего звереныша.

И в одно мгновение на нас опустилось уже знакомое мне маскировочное поле. За что уважаю и люблю Ира, так это за умение вовремя сориентироваться и правильно отреагировать. Но о моих нежных чувствах к мерцающему как-нибудь потом.

Отстранить от себя волчонка оказалось непростой задачей. Он отчаянно цеплялся за мои джинсы когтями и вжимал длинную мордочку в живот. Как-то не вовремя вспомнил про зубы, которыми звереныш мог вгрызться по самое не балуйся, и еще не факт, что местный главный лекарь Гвидион сумел бы меня после такого заштопать. Но я отмел эти мысли и вместе с волчонком на руках развернулся так, чтобы видеть поле. Хотел убедиться, что Алому, хоть он и получил травму, уже помогают и кто-то открыл портал, чтобы отправить его в лекарское крыло главного корпуса. А оказалось все совсем не так, как мне представлялось. Прямо в центре поля плечом к плечу и лицами к зрителям стояли темные и светлые, образовав замкнутый круг и не давая рассмотреть, что же происходит за их спинами. Вопрос вырвался непроизвольно.

– Что это они делают?

Среагировав на него, волчонок попытался обернуться, но это у него не очень получилось. С перепугу мне пришлось слишком сильно его к себе прижать, но он завозился, и я, сориентировавшись, ослабил хватку. Звереныш тоже смог увидеть поле в тот момент, когда на мой вопрос ответил стоящий рядом с нами Ир.

– Иля снова скомандовала сомкнуть ряды, они там вдвоем с Ингой над Алым колдуют.

– И хорошо колдуют? – настороженно уточнил я.

– Судя по зареву…

– Чему?

Мерцающий пренебрежительно хмыкнул и отмахнулся.

– Ты все равно не увидишь, – отрезал он и продолжил: – Так вот, думаю, к лекарям его вести не придется.

– Хочешь сказать, что наши Владычицы какой-то своей тайной магией сами его исцелят?

– У меня есть темное мерцание, забыл?

И вот тут подал голос наш хвостатый нарушитель.

– Мерцание? – тонким голосочком с едва заметными рыкающими нотками выдохнул волчонок, причем мне, как человеку воспитанному в мире без магии и прочих иномирных прикрас, слышать живой человеческий голос от волка было более чем странно.

Ир обернулся к нам, как-то странно посмотрел на нарушителя. Потом перевел взгляд на меня:

– Зачем ты сказал прикрыть нас? Долго еще собираешься тут отсиживаться? А то Карл уже минуты две настойчиво к нам стучится. Да не только он.

– А кто еще?

– Все, кому не лень. – Ир улыбнулся. – Даже Лучистый, не говоря уже про командоров.

Я задумался, но ненадолго. Волчонок у меня на руках окончательно приуныл и даже, если я правильно идентифицировал издаваемые им звуки, начал хныкать.

– Командоров не надо, – решил я, – они одним своим видом еще больше ребенка запугают, а Карла давай, и… – Я запнулся, так как все еще был не уверен в правильности прозвища, и все же решил рискнуть: – Карамельку тоже.

– Кого? – Ир вытаращил на меня изумленные глаза.

– Ну он же Камарель, ты сам сказал, вот я и подумал…

– Карамель – это такая сладость, которую сосать нужно? – прищурившись, уточнил Ир, судя по всему, он поднял в памяти те сведения о моем мире, которые когда-то почерпнул из переводчика.

– Ага, – ответил я и, поддавшись порыву, потрепал волчонка, устроившегося на моих коленях, по мохнатой холке. Добавил, объясняя: – Он ведь смазливый, у нас про таких говорят «сладенький мальчик», вот и подумал… – Я запнулся, когда волчонок извернулся и по-щенячьи лизнул меня в ладонь.

Не получалось у меня к этому несчастному зверенышу испытывать ненависть, да и злиться на него было просто невозможно. Хоть и надо бы было. И все же я воспринимал его как ребенка, который в какой-то момент просто не рассчитал силы. Но оказалось, в этих своих выводах я был не так уж далек от истины.

К нам тут же подошли Камарель и Карл, Ир их пропустил. Не дав ни одному ни слова сказать, я первым делом огорошил ректора своей догадкой:

– Карл, а почему мне кажется, что столь юных студентов у вас быть не должно? – и указал на волчонка.

Тот снова попытался спрятать мордочку в области моего живота, но я, перехватив его поудобнее, заставил повернуться к ректору, склонился к стоящему торчком уху и прошептал:

– Обращайся. Дай нам на тебя посмотреть.

Но разумеется, с первого раза он не послушался.

– Вы меня теперь отчислите, да? – преданно заглядывая снизу вверх в глаза Карла, спросил малыш, задыхаясь от ужаса.

– Ты на самом деле слишком юн, чтобы у нас учиться, – заметил Карл больше для меня, чем для оборотня, который и без того об этом знал. – Как ты сумел тут оказаться?

– И отучиться почти полгода, я прав? – обратился я к малышу.

– Уму непостижимо! – подал голос Лучистый. Конечно же он был возмущен. – Как ребенок…

– И брата тоже? – чуть не плача, уточнил волчонок.

Ректор вопросительно посмотрел на него.

Пришлось снова вмешаться мне. Я несильно встряхнул звереныша и потребовал уже с нажимом:

– Обращайся.

И оборотень подчинился. Через мгновение к моей груди прижимался дрожащий, всклокоченный мальчишка лет тринадцати на вид, но, вспомнив о том, какие у них тут сроки жизни, я понял, что чисто номинально он был старше, но вряд ли это сильно меняло дело. Да, когда я его в первый раз увидел, парнишка выглядел лет так на пять-семь старше. Магия, чтоб ее!

На лице Карла мелькнул проблеск жалости, но ректор быстро справился с собой. А вот Карамелька в первый момент посмотрел на малыша со странной смесью напускной брезгливости и узнавания. Интересно, кого это эльф узнал в парнишке? И разумеется, первой пришедшей мне на ум мыслью было – себя. Вот тебе раз. А ведь Лучистый на самом деле для декана смотрелся довольно юно. Даже Мика, невзирая на всю ее подчеркнутую изысканность, выглядела старше. Так-так.

– Как тебя зовут? – погладив мальчишку по волосам, оказавшимся куда мягче жесткой волчьей шерсти, спросил я.

– Тихимир Шутц, – пробормотал тот, уткнувшись лицом мне в плечо.

– А брата?

– Ваникир.

– Ты из-за него пошел учиться раньше времени? – наугад предположил я.

И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и мелко дрожа у меня на руках.

– У меня только брат… только он один… а он так хотел учиться… и мы решили, что если сумеем заработать стипендию – и он и я, – то не станем отказываться… и сможем осуществить его мечту… а я… я сначала не хотел учиться, но ради брата… ради него… не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я… у меня все так легко получается, потому что… потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой выходит…

– И чего же ты тогда так испугался, если защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? – уточнил молчаливо стоявший в сторонке Ир.

И тут Тишка аж дернулся от возмущения.

– Да потому что тогда темные победили бы! Так нечестно! – воскликнул он с жаром.

Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание, и с улыбкой сказал:

– Напротив, очень даже честно. В прошлые выходные как раз «ласточки» и победили. Так что сегодня был матч-реванш, и теперь у них с «пантерами» вроде как ничья.

– В прошлые выходные? – негодуя, воскликнул Камарель.

Мы с Иром и Карлом переглянулись и почти одинаково насмешливо фыркнули.

– Ну да, – протянул я, – должны же мы были провести репетицию, прежде чем всем остальным сей беспредел демонстрировать.

– Вот именно, что беспредел! – возмутился ректор.

– Это значит, что тебе не понравилось? – заинтересованно уточнил я.

– Понравилось, но я бы предпочел изначально быть в курсе событий, а не узнавать обо всем постфактум. Как вы вообще умудрились скрыть от всех такое событие?

– Это не ко мне, – улыбаясь от уха до уха, заверил я. – Это к ним. – И кивнул в сторону поля.

Именно в этот момент и темные и светлые игроки расступились, и к нам вышли Инга, Иля и, что удивительно, Алый, причем последний, как и полагается, на своих ногах. Он совсем немного прихрамывал, но мне отчего-то показалось, что это скорей психосоматический эффект. Наши темные барышни слишком быстро его вылечили, мозг не успел перестроиться, поэтому он так осторожно наступал на ногу. Но улыбался, что немаловажно. И тогда зрительские ряды взорвались приветственными криками. А я решил, что моего вмешательства пока не требуется, и снова сосредоточил внимание на маленьком оборотне.