Катерина Снежинская - Самый лучший демон. Благословлённые Тьмой, проклятые Светом Страница 20

Дан, нервно откашлявшись, сел на постель, недоуменно глянул на кинжал в собственном кулаке и опять уставился на ведунью, даже не догадавшись оружие убрать.

— А, собственно, ты что…

Вероятно, рогатый хотел поинтересоваться, что это она такое делает, да последним словом подавился. Потому что как раз в этот момент лекарка расстегнула застёжку и первое — самое верхнее покрывало — спланировав как бабочка, бесшумно опустилось на пол, оставив плечи ведуньи голыми.

Всего покрывал осталось шесть, если считать коротенькую вуаль, закрывающую лицо от глаз до подбородка: на голове, на груди и два от талии до пола. И — да, ткань была почти прозрачной. Почти, но не совсем. И ещё на бёдрах лежала золотая цепочка с такими… заманчиво-указующими висюльками.

В общем, пока Арха извивалась, как змея, глаза демона становились всё больше и больше. Пару раз он руку поднимал, видимо, хотел её в шевелюру запустить, да забывал.

— Котёнок, а может… не надо? — протянул он тихо и как-то очень жалобно, когда покрывало слетело с головы ведуньи.

«Нет, милый, надо!» — ехидно сообщил здравый смысл.

А сама лекарка снова едва не захихикала, глядя на абсолютно обалдевшую физиономию демона. И чуть не грохнулась, томно изгибаясь назад. Пришлось незапланированно рано отстёгивать покрывало с груди. Ведь спектакль обязан продолжаться до победного финала и зритель не должен заметить промахов актёров.

Дан ничего и не заметил, только сглотнул так громко, что ведунья услышала это даже за сухим клацаньем кастаньет и перезвоном бубенчиков. Впрочем, ей самой глоталось с трудом — горло вдруг не то перехватило, не то жаром опалило. Да и дыхание начало сбиваться некстати. А ритм стоило ускорять по нарастающей. Собственно, он и сам собой ускорялся.

— Остановись, пожалуйста, — от просящего тона и следа не осталось. Обычно так рогатый рычал, когда в бешенстве изволил пребывать. Вот только некоторые подробности ничем не прикрытой демонической анатомии непрозрачно намекали, что дело не в злости. — Тут нельзя и…

Ответом ему стало покрывало, соскользнувшее с бедра.

— Тьма! — выдохнул хаш-эд.

И ведунья с ним была абсолютно согласна. Только Тьма знала, что тут происходило. Задуманное как весёлая шутка, а, заодно, и способ отомстить хаш-эду за его демонстративное игнорирование, превращалось в нечто… странное. Хихикать Арху больше не тянуло. Тело двигалось само, словно оно это всё изначально умело и тренировки Арруши тут совсем не при чём. А дыхание становилось с каждой секундой становилось тяжелее. И усталость к этому не имела никакого отношения.

Просто так Дан на неё раньше никогда не смотрел.

— Не снимай! — хрипло, как простуженный, приказал рогатый, кивнув на вуаль, когда последнее из покрывал оказалось на полу.

Мгновенно, как будто по волшебству, демон очутился рядом. Вроде бы даже с места не двинулся, а уже стоял, и Арха кожей чувствовала его тепло. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Потому что между ней и хаш-эдом осталось только немножко воздуха, да тонкая ткань на её лице.

А потом и воздух пропал.

Так странно Арха себя ещё никогда не чувствовала. С одной стороны, лекарке было невероятно, ужасно, дико плохо. Проснувшись в спальне Дана — естественно, в одиночестве — она едва сумела собрать раскиданные по всей комнате покрывала. При этом каждый наклон казался ведунье её лебединой песней. Череп как будто камнями набили. И они там явно не помещались, грозя проломить тонкие, как пергамент, кости и вывалиться наружу.

Путь от покоев демона до своих показался пыткой. Лекарка и представить себе не могла, как она ночью умудрялась спрятаться в этих щелях и нишах, где и ребёнок не поместится. А уж для того, чтобы избежать нежелательных встреч, потребовались поистине титанические усилия. Но до спальни она всё-таки добралась. И просто рухнула на кровать, послав во Тьму и купальни, и завтрак, и служанок.

Но с другой стороны, стоило тошноте и головной боли чуть-чуть отступить, и в душе ведуньи начинали цвести розы, петь птицы, всходить солнце и порхать бабочки. В общем, на Арху накатывала доселе неведомая эйфория. И развлечения шаверских женщин тут ни при чём. В смысле, их традиция курить какую-то невероятную пакость никакого отношения к эйфории не имела. Бабочки, цветы и прочие восторги оказалась прямым следствием шаверских ухищрений по привлечению внимания мужчин.

И — да, Архе было стыдно так, что она простыню на голову натягивала, как будто это могло помочь спрятаться от собственного смущения. Странно, но способ не помогал — под простыней всё произошедшее ночью вспоминалось ничуть не хуже, чем без неё. И стереть дурацкую улыбку от уха до уха натягивание постельных принадлежностей тоже не могло.

Но потом опять накатывала тошнота с головной болью, и лекарка принималась клясть шаверские развлечения, вспоминая весь богатый лексикон Ирраша и Ируш вместе.

С постели её подняло только сообщение, что Дан ждёт девушку в саду. Тут уж пришлось забыть и про страдания, и про восторги. На то, чтобы вскочить, вымыться на скорую руку и одеться не потребовалось и десяти минут. Почти столько же она потратила, пытаясь доказать, что ни фиридже, ни сопровождение матроны ей для встречи с собственным мужчиной не нужны. В итоге победили местные правила. Толстая и усатая — действительно усатая! — шаверка заявила, что просто никуда не пустит девушку одну и не закутанную наподобие мумии. Пришлось лекарке уступить.

Женщина — кстати, Арха так и не поняла, кто это такая: то ли тётушка, то ли внучатая племянница двоюродной бабушки Арруши — вывела лекарку в сад. Между прочим, окружённый стеной как минимум в два мужских роста. И проводила до розария, который, наверное, стоил внимания. Вот только ведунье не до цветов было — Дан её уже ждал.

При виде кокона, внутрь которого запрятали лекарку, хаш-эд шагнул вперёд и улыбнулся. Не так, как он делал обычно — глазами. А как это делают нормальные существа — всем лицом. В уголках его глаз — светящихся даже при ярком свете дня, между прочим — даже лучики морщинок появились. Рогатый нагнулся, как будто собирался поцеловать лекарку, но глянув ей за плечо, выпрямился и опять отошёл на шаг.

Арха обернулась и убедилась, что такая же закутанная с ног до головы, а оттого напоминающая тряпичный мяч, шаверка никуда не делась. Торчала посреди дорожки, немым сторожем женской нравственности.

— Ты знаешь, местные правила мне нравятся всё больше и больше, — усмехнулся демон. — Изолированная женская половина и постоянный надзор — в этом что-то есть. Как думаешь, может Ирраша попросить меня в род принять?

— Знаешь, ты кто? — насупилась ведунья.

— Подозреваю, — кивнул рогатой башкой демон, — но это я просто шучу. Больше всего мне нравятся их танцы с покрывалами. Раньше я как-то недооценил их прелести.

— А ты их раньше… видел? — ахнула лекарка.

— Видел. Но, поверь, ни одна танцовщица тебе в подмётки не годится.

— Врёшь ты всё, — буркнула Арха и впервые порадовалась, что на неё нацепили столько тряпок.

По крайней мере, не видно, как она краснеет.

— Ни слова вранья. Во-первых, такая пластика есть только у шаверок. А, понятно, их-то мне видеть не доводилось. А, во-вторых, у профессионалок нет и половины твоей… э-э-э… самоотдачи.

— Да-ан…

Пришлось лекарке напомнить, что они тут, вообще-то, не одни. А то глаза демона начали как-то подозрительно темнеть и улыбка куда-то пропала. Вот только Арха и сама от себя не ожидала такого мурлыкающего и многообещающего тона. Видимо, что тут в воздухе было такое. А, может, в воде.

— Гм… да, — откашлялся демон. — Я, в общем-то, хотел поинтересоваться, что это ты такое вчера пила. Нет, не думай, я не в претензии. Но, помнится, твоё общение с алкоголем обычно заканчивается неприятностями.

— Я не пила, — пробубнила Арха.

— Кажется, мне стоит свернуть сестрёнке Ирраша шею, — задумчиво протянул Дан. — И сколько вы выкурили?

— Не помню, — призналась лекарка и тут из глубин памяти всплыла мысль, что она, вообще-то, выдаёт самый страшный секрет шаверских женщин. Который, вроде, пообещала хранить. — В смысле, я не помню, чтобы мы вообще курили. Просто там одна беса рассказала, вот я и… Кстати, по-моему, всё закончилось как раз приятностями, нет?

— Тут мне и сказать-то нечего, — усмехнулся Дан. — Ну, разве напомнить, что врать ты не умеешь совершенно. Я даже под этим мешком вижу, как ты в сторону косишься. За это я тебя и…

У Архи аж дыхание перехватило, а сердце вдруг забилось где-то в горле.

Но демон осёкся, даже ещё на шаг отступил и запустил пятерню в волосы, прочесав шевелюру от виска до затылка. И снова откашлялся.

— В общем, я уговорил старейшин провести ритуал, чтобы найти Ирраша. Честно говоря, думал, что ничего не получится. То, что ещё и Шхар пропал, на руку сыграло. Будь у рода наследник — не за что бы ни согласились. В общем, всё сегодня ночью случится. И тебе придётся там присутствовать. Клянусь, мне очень не хочется, чтобы ты всем этим любовалась. Но, боюсь, я не смогу экранировать, если не буду тебя видеть. Мне кажется, лучше наблюдать и ничего не чувствовать, чем чувствовать, но не знать, что происходит.