Вера Чиркова - Заложница. Сделка Страница 23

Трещина резко вильнула в сторону и вдруг закончилась, беглецы замерли, прижавшись друг к другу и забыв расцепить руки, озадаченные невероятным зрелищем. Перед ними привольно раскинулся затканный алмазными узорами звезд бархатный полог неба, а чуть ниже темнели роскошные кроны деревьев, почти не тронутые неумолимым дыханьем осени.

И пахло тут совершенно по-летнему – малиной, грибами и начинавшей преть яблочной падалицей. Хорошо пахло, мирно и заманчиво, тянуло забыть про все на свете, ступить на хорошо утоптанную, защищенную густыми кустами тропу и брести в сторону этого щедрого на плоды леса.

– Отпусти… – дернула ладонь из руки мужа Таэльмина и, предупреждая его возражения, тихо буркнула: – Я – направо.

Харн нехотя отпустил лаэйру и шагнул налево, признавая тем самым убедительность и своевременность ее требования. Да и не верилось герцогу в опасность, которая могла бы поджидать их в таком мирном месте. Тем более если даже бдительная тень не заметила здесь ничего подозрительного.

Зато о желании жены не только прогуляться, но и провести разведку он догадался слишком поздно, когда, вернувшись к входу в пещеру, напрасно прождал ее несколько минут. Обозвав себя доверчивым лопухом и растяпой, Харн бросился в ту сторону, куда ушла тень, и очень скоро сообразил, отчего она выбрала именно это направление.

Тропа с этой стороны с каждым шагом все заметнее шла под уклон и вскоре уперлась в каменный мостик, перекинутый через мелкую, но бурную горную речку. А сразу за мостиком дорожка ныряла под своды редкого леса, и не успел Хатгерн сделать в том направлении нескольких десятков шагов, как из-под раскидистой ели навстречу ему вылезла лаэйра. В руке она держала крупного зайца и, судя по всему, не считала себя ни в чем виновной.

– В следующий раз, – моментально рассвирепев, ледяным голосом процедил Хатгерн, – и направо и налево ты будешь ходить только за ручку со мной.

– Харн, – снова оскорбилась тень, – а ты ничего не путаешь? Это я тебя охраняю и забочусь о твоем удобстве и пропитании. И вовсе не желаю услышать через три года, будто ничего не делала, лишь сидела у тебя на шее.

– Клянусь, – в запале рыкнул герцог, – никогда не обвиню тебя ни в чем подобном! Но за это никогда не лезь одна в незнакомые места… иначе я расторгну нашу сделку.

– Боюсь, – очень тихо вздохнула Таэльмина, – что это тебе уже не под силу. Ты давно не смотрел на свой браслет?

– Я вообще на него не смотрю, – насторожился мужчина и поспешил поднять рукав куртки.

И тотчас прикусил язык, обнаружив совершенно невероятную вещь. Сказать, что браслет на его запястье изменился, – значило не сказать ничего. Он стал совершенно иным, более тонким, ажурным, замысловатым. Но и этого мало – при более пристальном рассмотрении артефакт начинал казаться ожившим. Все камни, словно перемигиваясь между собой, переливались внутренним потаенным светом, становившимся то ярче, то туманнее. Да и выглядели они теперь значительно крупнее и чище.

– Проклятье…

– Не думаю, – задумчиво выдохнула тень и другим, деловым тоном осведомилась: – Ты быстро дичь разделываешь?

– Может, мне лучше за лапником сходить? – осторожно предложил Хатгерн.

– Без меня никуда не пойдешь, – доставая из-за пояса нож, безоговорочно запретила лаэйра и принялась свежевать свою добычу, – лучше подумай, как нам поступить. Лично я предлагаю вернуться в пещеру и переночевать там, а утром проверить, куда ведет эта тропа. Но у тебя могут быть свои соображения.

– Ты права, – заявил через некоторое время герцог, с удовольствием наблюдая за ловкими движениями ее рук, – нам лучше переночевать там. Никто не знает, какие звери и существа обитают по эту сторону гор.

Тень только согласно кивнула и подавила тайный всплеск старой обиды, Зарвес непременно назло ей придумал бы собственный план и настаивал на нем с упорством молодого бычка.

Вернувшись в пещеру следом за несущей разделанное мясо тенью, Харн немедленно отправился в угол, где ранее нашел хворост. Один камень показался ему похожим на перевернутый вверх дном закопченный котелок, но в тот момент проверять свои подозрения у него не было никакой необходимости. Однако наблюдательность, как и незнакомцы, оставившие в пещере кострище и дрова, его не подвела, котелок там действительно стоял. Под ним нашлась пара мисок, и в одной было немного крупы, а в другой горсть сушеных трав и ягод для отвара.

От приготовления отвара и каши супруги решили отказаться, а котелок забрали, наполнили кусками жирной зайчатины и водрузили на огонь, а затем вместе отправились за лапником.

– Если я вернусь и обнаружу Меркелоса рядом с котлом, – мрачно пообещал герцог, выходя из расщелины в ночь, – это будет последнее мясо в его жизни.

– Я дала ему снотворное вместе с исцеляющим бальзамом, – успокоила мужа тень и вдруг очень серьезно спросила: – Харн, ты хорошо учил древнюю историю? Не помнишь, почему остальные шесть рас заперли наши земли непроходимыми барьерами? И какие именно расы считаются основными, а кто смесками?

– У меня было три учителя, а кроме того, поговорить о древней истории всегда любил отец и его советники, – невесело хмыкнул Хатгерн, – и у каждого из них была своя собственная версия. Понятно мне одно – такие мощные барьеры были сделаны неспроста. И раз отгородили именно людей, стало быть, остальные сочли их чем-то для себя опасными.

– Вот и я про то же, – кивнула девушка и невесело добавила: – И значит, нам не стоит слишком надеяться на гостеприимство местных жителей.

– А лучше вообще ни от кого ничего не ждать, – постановил Харн, – поживем пару дней в пещере, оглядимся и попробуем уйти назад, воины не будут столько времени дежурить в горах.

Тень в ответ только молча кивнула; самое главное она сделала, заронила в душу спутника недоверие ко всем, кто может встретиться им в этих землях, и теперь важнее всего следить, чтобы никто из появившихся нелюдей не заморочил голову герцога своими чарами.

Глава тринадцатая

Едва проснувшись, герцог отчетливо понял, как сильно заблуждались они с лаэйрой вчера вечером, полагая, будто удастся несколько дней незаметно пожить в этом неприютном убежище. Непонятно пока, каким образом, но местные жители о них узнали и спозаранку примчались к пещере с охотничьими рожками и барабанами. И теперь соревновались между собой в мастерстве извлекать из этих простых инструментов как можно более шума.

– Такое впечатление, будто их человек двадцать, – желчно прошипела тень, и из-под края плаща Хатгерна, служившего им одеялом, высунулся пышный пучок кудрявых каштановых волос.

– А на самом деле? – хмуро осведомился лежащий рядом с нею мужчина, борясь в глубине души с озорным желанием погладить эти локоны.

Он даже кулаки крепче сжал, памятуя о последнем обещании, скорее клятве, которую пришлось дать лаэйре ночью, когда он разглядел, как она с самым невозмутимым видом устраивается спать на жалкой кучке лапника, закутавшись в свою дешевую мальчишескую курточку.

И лишь эта клятва да грозное обещание расковырять ножом проклятый браслет, если тень начнет кашлять, привели девушку под его меховое одеяло.

– На самом деле их не больше четверых… или даже трое, – прислушавшись, уверенно сообщила Таэль, – у меня был очень хороший учитель музыки.

– Мне крупно повезло, – осторожно пошутил Харн, – у меня самая образованная жена из всех женщин прибрежных герцогств.

Однако тень шутку не оценила, молча выскользнула из-под плаща, достала гребень и решительно принялась приводить в порядок растрепавшиеся локоны. Попутно пытаясь сообразить: почему шумные туземцы не решаются войти в пещеру и ради чего они подняли такой тарарам?

И как она ни прикидывала, ответ получался не очень приятный. Не так уж много причин могло быть у гостей, чтобы вести себя подобным образом. А точнее, всего три. Либо им какими-то местными законами запрещено заходить в эту пещеру, либо они просто опасаются нападения. И оба предположения одинаково правдоподобны. Но самая последняя догадка насторожила тень сильнее всех остальных: возможно, именно вот тут, в пещере, и проходит граница с этой стороны Граничных гор. И как только беглецы выйдут наружу – сразу окажутся в полной власти нарочно выманивающих их туземцев.

– Харн, стой! – бросилась Таэльмина наперерез направившемуся к выходу мужу и торопливо поведала ему о своих подозрениях. А пока рассказывала, все чаще поглядывала в сторону советника, начиная понемногу выстраивать план, как попытаться с его помощью проверить собственные домыслы.

– Боюсь, зря мы не набрали вчера воды, – невесело вздохнул герцог и направился к котлу с жареной зайчатиной.

Мясо нужно было доесть как можно скорее, иначе к обеду его можно будет выбросить. Если, разумеется, они смогут безбоязненно выйти из своего убежища.