Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской генеалогии Страница 23

Стоило выбраться за пределы защитного контура, как ко мне, появившись словно бы из ниоткуда, подошла одна из Темных Владычиц. Имени ее я, к сожалению, не знал, мог лишь предположить, что ее Дом не входит в число Великих. Она спросила меня: только заявленные игроки могут играть в футбол от темных или есть возможность ввести в команду других спортсменов? Разумеется, я вежливо улыбнулся и перенаправил ее к Андрею, так как сам влезать в решение подобных проблем не собирался. Футбол – это его совместное с командорами детище, вот пусть и разбираются сами. Беда лишь в том, что молоденькая темная отвлекла меня от другой женщины, которая оказалась рядом со мной тоже весьма неожиданно. Андрей назвал ее Микой. И как только она ему позволила?

– Это было блестяще, – сказала та и совершенно удивительно улыбнулась. Открыто, как девчонка, юная и ветреная, почти настоящая, почти живая. Куда подевались ее надменная красота и вечная оторванность от мира?

– Прошу прощения? – вырвалось у меня непроизвольно.

– Футбол. Эта игра. – Молодая женщина махнула рукой и снова мне улыбнулась. Я не узнавал ее. Тут она спросила: – Что вы сделаете с моими учениками? – и перестала улыбаться.

Наваждение рассеялось, но я все еще помнил блеснувшую на миг затаенную красоту, поэтому сказал совсем не то, что должен был.

– Вы думаете, наш психолог позволит мне сделать с ними что-то по-настоящему ужасное?

– Он имеет на вас столь сильное влияние?

– А на вас он разве еще не успел повлиять?

Ее ответ меня и смутил и обрадовал. Странное родилось чувство. Мелькнула даже мысль: не староват ли я для всего этого?

– Возможно. И все же…

– Вам не приходило в голову, что Тишка не так уж увлечен классической магией, как хочет показать?

– Тишка? – Ее лицо снова осветила уже знакомая, но все еще непривычная улыбка. – Он так его сократил?

– Да. – Я не смог не улыбнуться в ответ.

– Хорошо. Ему подходит. – Женщина перевела взгляд на оборотней.

Оба брата Шутц стояли возле командоров, рядом с ними находился Андрей. Психолог что-то сосредоточенно втолковывал старшему. Похоже, он все еще горел желанием заставить обоих извиниться перед Алиэлем. Похвально, ничего не могу сказать.

– Он выглядит совсем как ребенок, – тихо обронила светлая эльфийка.

– Он и есть ребенок. Сирота. Пришел учиться, потому что брат задался целью поступить в университет, вот и ему пришлось… – Я не должен был ей этого говорить. Слова противоречили всему тому, о чем я только что думал. О невмешательстве, о том, что следует подождать… Но они сами сорвались с моего языка, и уже через минуту я понял, что не жалею.

Микалая подняла на меня глаза:

– Вы будете настаивать на отчислении?

– Я буду ходатайствовать о создании класса довузовской подготовки для одаренных детей. Стипендия на все время их обучения уже выписана. В случае отчисления мы не выполним финансовые обязательства перед казначейством, поэтому хотя бы на этот год я предпочел бы их оставить…

– Класс довузовской подготовки? – Было вдвойне удивительно услышать в ее голосе не возмущение или презрительное негодование, а заинтересованность.

– Андрей предложил отдать их Карамельке. – Теперь я уже специально назвал Ригиля прозвищем, которым наградил его психолог.

– Почему ему? – А вот теперь Микалая была возмущена, а я обескуражен. Что-то мне подсказывало, что возмущение ее совсем иного толка, чем то, о котором думалось вначале.

Пришлось ступить на тонкий лед, но мне было не привыкать, поэтому осторожно начал:

– Ир просветил Андрея на тему того, что в совете мы с тобой оппоненты. Землянин был удивлен и, думается мне, раздосадован.

– Он не знал? – вырвался у Микалаи изумленный возглас. И я понял, что не только мы с Иром и Лучистым считали, что это очевидно. Но Андрей действительно не понял сути вопроса, пока ему прямо не сказали. И что же Мика ответит на все это теперь?

Я ждал. Леди молчала. Потом вся подобралась и в очередной раз подняла глаза. Теперь в них не было ни намека на ту мягкость, которую декан продемонстрировала несколько минут назад.

– Это значит, что на свои занятия он меня больше не пустит?

– Думаю, тебе следует с ним самим об этом поговорить.

– А ты что ему сказал?

– Ничего. Буду соблюдать нейтралитет.

– Даже если я начну протестовать против его присутствия в университете?

– Ты действительно хочешь, чтобы он ушел? – с нажимом спросил я, отчего-то ни на секунду не сомневаясь, что уж этого-то она точно не хочет.

– Я желаю быть в курсе дел.

– Поговори с ним об этом, – еще тверже ответил ей.

– Если он откажет, найдется кому его поддержать. – Она посмотрела мне за спину, на Барсима и Мурзяса.

Да, найдется. И я тоже примкну к их числу. Но Микалая слишком агрессивно восприняла известие о том, что Андрей, когда подпускал ее к «колокольчикам» и коммандос, не знал, кем она является в Совете. Подумав, решил прямо сказать ей об этом.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Тебе не кажется?

Она вздрогнула под моим взглядом, но быстро взяла себя в руки.

– Если ты не знал, то мне еще никогда не было так легко… – Она запнулась. Я продолжил:

– Общаться с другими, да? Андрей для тебя словно проводник. И внимание Корешеля, на которое наш психолог вольно или невольно делал акцент, тебе льстило, так? Ты переросла свой образ неприступной дивы, готова идти на контакт, но не умеешь общаться. Так и не научилась, несмотря на все годы, проведенные в университете среди студентов и преподавателей. Ты научилась держать дистанцию, но так и не смогла найти приемлемый способ при необходимости преодолевать ее, разрушая возведенные тобой же баррикады, я прав?

Она промолчала. Потом заговорила, проигнорировав мой последний вопрос:

– Без боя я Лучистому этих мальчиков не отдам.

– А зачем воевать? Присоединяйся! – раздалось неожиданное. Конечно же это был Андрей.

Он встал рядом со мной. Пришлось скосить глаза, чтобы увидеть его. Психолог смотрел только на Миколаю. Та отвечала ему таким же пристальным взглядом.

– Я думал, ты нам друг, Мика, а оказалось… – Он не договорил.

Эльфийка ощетинилась:

– Что – оказалось?

– Что на самом деле ты просто шпионила в пользу вражеского лагеря. Разве нет? – спросил он и выжидающе на нее посмотрел.

Миколая ответила с достоинством и хорошо контролируемой злостью:

– Я бы никогда не опустилась до того, чтобы, как ты выразился, шпионить. И ты серьезно считаешь, что Ригиль со своим экстремизмом в идеях и суждениях тебе друг, а я со своим умеренным консерватизмом – враг?

– А он у тебя умеренный? – тут же живо заинтересовался Андрей.

В первый момент от его легкого тона Микалая растерялась, но быстро собралась:

– Да.

– Хорошо. Тогда это еще можно пережить. – Андрей широко улыбнулся, правда, тут же заставил и нас с Микой улыбнуться в ответ. – Кстати, а Ригиль – это кто?

– Мне сказали, что ты назвал его Карамелькой, – лишь на секунду застыв, пропело дивное создание, в котором я с трудом узнал декана факультета классической магии.

– А! – радостно воскликнул Андрей и беззаботно взлохматил волосы на затылке. – Действительно назвал.

– Хорошо, – помедлив, ответила она, – так я могу приходить впредь?

– Конечно. Теперь ведь Умка с меня не слезет, пока мелиорация не закончится.

– Я тоже, – заметила Мика, затаив дыхание и явно ожидая его реакции.

– Еще не факт. Ты ведь видела только вершину айсберга, – заметил Андрей, и весь его легкомысленный вид словно испарился.

– Я бы хотела увидеть и подводную его часть.

– Возможно, но позже.

– Совсем не против того, чтобы подождать.

– Тогда можем попробовать подружиться.

Вот так легко и изящно мой верный психолог перетянул на свою сторону Микалаю. Признаться, я был под впечатлением, но быстро думать забыл об этом разговоре, так как ко мне в кабинет в то время, когда я в присутствии двух своих командоров беседовал с Камюэлем Барсимом, заявились родители «колокольчиков» почти в полном составе. То, что для их детей и для них самих придумал Андрей, просто уму непостижимо!

Андрей

До своего класса я добрался далеко не сразу. А так хотелось. Но видно, не судьба. Меня все время отвлекали. Сначала оборотни, причем старший брат Тишки, которого я на радостях прозвал Кирюшкой, долго не хотел верить, что пока их отчислять никто не собирается. Потом я их обоих под присмотром командоров транспортировал к Алому и девочкам. Причем Инга с Илей, донельзя довольные собой, снисходительно выслушали мою версию происшедшего. Алый же с должной аристократической миной принял извинения, потом неожиданно предложил ребятам как-нибудь зайти в наш класс и поближе познакомиться с котятами. Оборотни сразу же заинтересованно заводили носами. Причем я – неопытный в плане общения с двуликими – с ходу не сообразил, что это одна из отличительных черт особой мимики, присущей только их расе. Что-то типа шевеления ушами у эльфов и мерцающих. Так что в первый момент такие телодвижения показались мне очень забавными. Я заулыбался, но объяснить ребятам, что меня рассмешило, не успел, а ведь Машка, все время державшийся рядом с чудом исцелившимся Алым, уже спросил меня об этом. Но я увидел, что Карла осаждает Мика, и решил по уже устоявшейся традиции ковать железо, пока горячо.