Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте Страница 24

Тут Паша перестал изображать статую, отмер и виновато посмотрел на меня:

– Мам, правда. Я ехал чаю попить. Ну, тебя позлить. Относительно планов бабушки я был не в курсе.

– Ты не должен был быть в курсе! Ты – ребенок, и ты будешь делать то, что скажут старшие. Старшие, которым не безразлично твое будущее! Иди к себе, Павел, тебе не обязательно слышать этот разговор. Займись уроками. Скоро мы определимся, каких репетиторов необходимо нанять. – Свекровь была в ударе…

Имперцы молчали, я тоже, Пашка просто остолбенел, выслушивая страшный сценарий своего ближайшего будущего… А бабушка продолжала, обращаясь уже ко мне:

– Как тебе не стыдно! Мальчик совершенно запущен! А какая у него речь! Это же уму непостижимо!

Должно быть, придя в восторг от такого количества внимательных слушателей, она повернулась к Паше:

– И, кстати, отдай маме эти свои причиндалы – на спорт свой ты больше ходить не будешь. Нечего такие мозги проматывать неизвестно где. Не ожидала я от тебя, Ника…

– Ба, я не…

– Называй меня нормально! А ты послушай меня, Вероника. Внука погубить я не дам! Ты погубила сына, и внук – все, что у меня осталось!

– Каким образом я погубила вашего сына? Мой отец вытащил его из тюрьмы. Виктор в той аварии, в отличие от меня и сына, совсем не пострадал. О чем вы говорите?

– Хочешь меня унизить? Делаешь вид, что не знаешь?

– Я не делаю вид. Я не знаю. И знать не хочу. Паша, домой! А вам… счастливо оставаться!

И пошла на выход.

– Тебе пришлют документы по почте, когда мы официально оформим опекунство, – услышала я в спину.

– Чушь! Я просто оформлю вам запрет на общение с внуком.

– Мам, – испугался Паша. – Ба… Прекратите! Я вообще обратно в Академию хочу!

– В какую Академию?! – возмутилась Вера Валентиновна.

– В военную!

– Этого еще не хватало!

– Достаточно, – сказал император негромко, – но все затихли. – Вера Валентиновна, пригласите своего супруга. Я не хочу повторять свою волю несколько раз.

– Волю? Не сильно ли сказано? – уставилась на него моя экс-свекровь.

Император несколько раз вдохнул и выдохнул. Потом достал из кармана пальто… обычный мобильник. И старательно ткнул в него несколько раз…

– Вы знаете, что в городе было совершено нападение на моего внука, сына принца Тигверда? – проскрипел он в трубку.

– Какого принца?! Как внука?! – опешила Вера Валентиновна. – Это мой внук. Вероника, этот человек – сумасшедший?

Даже на расстоянии было слышно, как императора Тигверда уговаривают, что все произошедшее – не более чем недоразумение. Просто родственники – люди пожилые и запамятовали позвонить.

– Я, может быть, и согласился бы с этим, – продолжил император, – но тут что-то говорили о лишении материнских прав. Вы же понимаете, что я не могу это просто так оставить. Моим родственникам не угрожают.

Голос продолжил заверять и уговаривать.

– Хорошо. Мы, возможно, согласимся принять извинения. Ждем. Можете пригласить нас в дом, – обратил он внимание на хозяйку после того, как договорил. – Нас просили подождать вашего супруга и представителей вашего правительства.

– Вероника, ты что, правда замуж вышла? – как-то убито спросила у меня мать Виктора.

– Да, – резко откликнулся Фредерик. – За моего сына.

– Сколько же лет вашему сыну? – насмешливо спросила она. – Шестнадцать? Двадцать?

– Мне сорок два, – ответил Ричард, который почему-то не стал утверждать, что мы с ним не женаты. – И будьте добры запомнить, что я не потерплю оскорблений и угроз ни в адрес моей супруги, ни в адрес моих детей.

Какие-то резкие заявления… Особенно после нашего последнего разговора… Как-то вообще все слишком. Резко.

Как мне ни хотелось уйти поскорее, пришлось усесться в кресло и ждать высокопоставленных лиц. Потом слушать заверения пополам с извинениями. В конечном итоге император милостиво согласился, что бабушке и дедушке будет разрешено общаться с его внуком. При условии, что его будут заблаговременно ставить в известность. И – император выразительно взглянул на Веру Валентиновну – если родственники воздержатся от высказываний, хоть как-то задевающих его любимую невестку.

На этом мы распрощались. Свекор еще и поуговаривал нас не обращать внимания на такой пустяк, как выбитая дверь.

На обратный путь мы так же расселись по машинам – только ко мне и Денису присоединился Паша.

– Как Луиза? – спросила я у Дениса, когда мы тронулись.

– А? – Он посмотрел на поникшего подростка в зеркале заднего вида, потом перевел взгляд на меня… И вот хоть застрелите, но на Пашку он смотрел с сочувствием…

Я отвернулась. И всю дорогу домой промолчала. Денис зачем-то привез нас к родителям – а я и не заметила дорогу за город. Как только остановились, вышла из машины и направилась к калитке, доставая из сумки ключи. Они у меня были на этот раз со мной. Сын – нога за ногу – поплелся следом.

– Луиза? – остановил меня Денис, словно я спросила только что. – Хорошо. Она успокоилась. И счастлива.

– А как Алан? – тут же встрял в разговор Паша.

– Хорошо… Ходит в обычную школу. Дерется. Меня уже вызывали к классной руководительнице.

К нам присоединились Фредерик и Ричард. Задул пронизывающий ветер. Было холодно.

– А ей и Алану сказали, что барон Кромер мертв? – спросила я.

– Это ее муж? – скривился Денис.

– Да, – кивнула я.

– Мне показалось, что она мучается угрызениями совести оттого, что не может скорбеть.

Ричард недобро усмехнулся.

– А Алан? – Мне почему-то было важно знать.

– Он сказал, что отец его предал.

– Даже так. – И у меня вдруг сдавило горло.

– Вам жаль его? – вдруг спросил меня Фредерик. И я поняла, что он внимательно наблюдал за мной все это время.

– Да. Он был гордый. Запутавшийся, предавший свою семью. Понимаете, он уже никогда ничего не исправит. Потому что кто-то, заметая следы своего преступления, заплатил за его смерть.

– Вы думаете, он хотел что-то исправить?

– Когда он узнал, что это я помогла его семье, то выразил мне благодарность за то, что я сделала то, на что он не решился. Так что…

– Вы сделали что? – Фредерик с минуту смотрел на меня, словно впервые видел. Потом покачал головой. – С ума сойти… Я был уверен, что это Ричард.

– На самом деле эта акция по освобождению баронессы из-под стражи спланирована и осуществлена курсантами Военной академии. Я там оказалась случайно, и моя помощь заключалась в том, что я накачала Луизу успокоительными и дала пару советов. Все.

– Что? – смутился Паша под взглядами мужчин. – Не отдавать же было Алана и его маму этим шакалам.

Потом подумал, прикинул и предложил:

– Может, вы на ужин зайдете?

Храбрые имперцы переглянулись со смелым собровцем. Потом все трое перевели взгляды на меня…

– Пожалуй, мы не будем вас беспокоить, – подвел общий итог император.

И мы с Пашей пошли в дом.

– Мам… Мама… Ну маааам… – Сын выбрал запрещенный прием. Кроме рапиры, у надежды российского спорта было еще одно оружие. Не менее острое. И владел он им… мастерски. Оттачивая нюансы до совершенства при каждом удобном случае.

Небеса лазоревые, пушистыми ресницами стыдливо прикрытые, невинно взирали на посмевшую заподозрить их в делах нечестивых… Видно, помутилось в уме у матушки, раз подумать она такое смогла на дитя свое светлое. Ангелы радуются, в очи чистые заглядывая, распускаются цветы дивные, поют птицы райские…

Вот только на меня это не действует… Во всяком случае, сейчас. Мне, конечно, до таких высот далеко, но я тоже кое-что могу – ангела как ветром сдуло от одного моего взгляда.

– Я к Феликсу, – сообщил он, и раздался топот по лестнице наверх.

– Ника, вы приехали? – выглянула из кухни мама. – Очень хорошо. Папы еще нет, ужин я доделываю.

– Спасибо, мам.

Сказала с облегчением – все-таки хорошо, что мы приехали сюда.

– У вас что-то случилось? – с подозрением посмотрела на меня мама. – И Феликс смурной был.

– Недоразумение.

С сыном поговорю завтра – надо остыть. А сейчас нужно срочно чем-то себя занять, чтобы ни о чем не думать. Вот лежит в прихожей половик. А грязный-то какой! Его выбить же надо! Потом щеткой пройтись, и полки обувные грязные – надо бы протереть. Так, за работу!

Любимый пуховик. Палку-выбивалку – как раз работа под настроение. И я потащила все богатство к забору.

– Он сделал это, чтобы я помирился с Никой… – Это был голос Ричарда. Очень тихий и очень… горький.

Кто тут у нас… Нехорошо, конечно. Некрасиво. Но я замерла и вся обратилась в слух…

– Задумка прекрасна, согласись. Исполнение подкачало. А все могло бы получиться, если бы мальчик грамотно привлек союзников. – Это уже император… подлец!

Подлец и предатель…

– Каких союзников? – Голос Ричарда тихий и безжизненный.

– В моем лице, например… Ричард, я… – Император явно пытался начать очень важный для обоих разговор. Я вся дрожала. Ветер был сегодня особо пронизывающий.