Вера Чиркова - Заложница. Испытание Страница 25

– Прости. – Серые глаза глянули на напарника с неожиданной горечью, и Таэльмина тотчас опустила взгляд. – Я отлично знаю, как отвратительно сейчас с тобой поступаю, но иначе не могу. Понимаешь? Я ведь в душе калека, мое сердце заперто на огромный замок. Ты не знаешь, как часто в последние дни я пытаюсь заглянуть под тот замок в поисках таких же чувств, какие вижу в тебе… и не нахожу. Поверь, больше всего я сейчас боюсь ошибиться. Я много видела людей с разбитым сердцем и исковерканной судьбой, наставники нарочно искали таких и заставляли меня слушать их исповеди, это одна из особенностей нашего обучения – изучать жизнь не по книгам и рассказам учителей. Мне отлично известно, как тяжело люди переносят обман, поэтому я больше все же тревожусь не за себя, мне не хочется невольно обмануть тебя. Ведь это подло и жестоко, дать человеку надежду на счастье, а потом разбить сердце. И если когда-нибудь, когда высшие снимут с меня действие проклятого ритуала, я вдруг пойму, что все-таки люблю, но вовсе не тебя… Как мне тогда смотреть тебе в глаза? И как вообще жить?

– Счастье мое! – Хатгерну хотелось смеяться и рычать от досады одновременно. – Ты во многом права и все же не права. Но я не буду тебе ничего доказывать и торопить тебя тоже не буду. Я давно уже не зеленый нетерпеливый юнец и не самовлюбленный эгоист и не боюсь какого-то неизвестного незнакомца, который вдруг встанет между нами. Пока мне достаточно и того, что я всегда рядом с тобой, могу помочь в трудную минуту, поддержать, утешить. Кроме того, я не хочу ничем усложнять твою жизнь, нас ждут нелегкие испытания, и неизвестно, как они закончатся. Возможно, через несколько дней я буду… типаром и тогда смогу лишь радоваться, что ты не станешь по мне плакать.

– Не смей так даже говорить, – мгновенно нахмурилась Таэльмина, – пока я твоя тень и напарница, типарами станут все вокруг, но не ты. Кстати, у тебя нет никаких догадок, откуда они берутся?

– Есть, – лукаво усмехнулся герцог, – но ты очень устала и хотела спать. Поэтому потерпи до утра, раньше я не скажу ни слова.

– Хорошо, – не стала спорить тень, – ты прав. Я иду спать, и ты тоже не сиди долго. Почему-то мне не верится, будто дриады дадут нам выспаться.

– Сейчас пойду. – Хатгерн поймал ее руку, нежно поцеловал ладошку и поспешил отпустить, пока его счастье снова не начали терзать муки совести.

Некоторое время после ухода напарницы герцог не спеша жевал холодную гусятину и запивал квасом, раздумывая над засевшим в голове вопросом – что произошло здесь в незапамятные времена? Какую страшную обиду нанесли высшие расы феям, если те, уходя, в наказание придумали для всех остальных жителей неснимаемое проклятие? Или еще какую-то напасть. Но во всех случаях с каждым днем светлый образ фей начинал как-то терять белые крылышки и становился довольно мрачным и зловещим.

Тихий стук в окно отвлек Хатгерна от этих размышлений, и он, нахмурившись, несколько мгновений смотрел на задернутую занавеску, решая, нужно подходить или лучше все же послать всех нежданных гостей лесом? Стук повторился громче и настойчивее, герцог невнятно рыкнул сквозь зубы нечто яростное и нехотя шагнул к окну, погасив по пути свечу. Встал сбоку, положил одну руку на рукоять кинжала, а второй осторожно отдернул цветастую ткань, сомневаясь, сумеет ли рассмотреть в темноте настырных посетителей.

И тут же улыбнулся, обнаружив под окном облитый ярким лунным сиянием стройный женский силуэт в светлом просторном полупрозрачном одеянии. Похоже, хозяйки этих мест торопятся познакомиться с ним поближе, усмехнулся герцог, увидев, как призывно незнакомка машет ему рукой.

Взгляд Харна рассеянно скользил по фигуре поздней гостьи, угадывая под легкой тканью заманчивую упругость высокой груди, пышность бедер и гибкость талии – бесподобное, неотразимо притягательное сочетание для давно истосковавшегося по женской ласке мужского тела. А в следующий миг он внезапно ощутил, как вспыхнувший в груди жгучий огонь страсти мгновенно растекся по телу жаркой волной. Во рту сразу пересохло, а язык невольно облизнул приоткрывшийся от нетерпения рот. Руки сами дернули в сторону мешавшую занавесь, зашарили по раме в поисках защелки, а с губ сорвалось досадливое восклицание, встреченное поощрительной улыбкой следящей за действиями герцога гостьи.

– Тьма, как же это открывается-то?

– Звал, хозяин? – раздался снизу встревоженный голос, и перед глазами Харна тотчас мелькнул знакомый серый смерчик, наполняя его душу надеждой на немедленную помощь.

– Открой! Быстрее! – Герцог помахал ожидавшей его прелестнице, давая понять, что еще немного и он будет в полном ее распоряжении, и чуть поморщился, ощутив, как начинает нагреваться браслет напарников.

Но тут же забыл о нем, рассмотрев в лунном сиянии призывную улыбку чаровницы.

– Сейчас! – Долговязая фигура вмиг подросшего домового резко оттолкнула хозяина от окна, опрокинула на застеленную ковриком лавку и ловко опутала крепкой веревкой его руки и ноги.

Сверху бесшумной серой птицей слетела по лестнице тень, на миг замерла, оглядываясь и отмечая все мельчайшие подробности происходящего, и метнулась к лавке. Крепко обхватила голову яростно вырывающегося напарника, прижала к себе, строго глянула на домового.

– Тук?! – в коротком, еле слышном шепотке прозвучало так много интонаций – от вопросительной до почти угрожающей, что растерялся бы любой, окажись он на месте домового.

Однако Тук только отмахнулся и начал расти. И не только. Вместе с ростом изменялась и его внешность, и вскоре перед напарниками стояла совершенная копия Хатгерна. Только молчаливая и саркастически ухмыляющаяся.

– Это лунница, – еле слышно ответил Тук ожидавшей объяснений хозяйке, – утром расскажу.

И прошел прямо сквозь стену к даже не заметившей этой странности гостье.

Тень проследила сквозь стекло за удаляющейся обнявшейся парочкой, мрачно фыркнула и плотно занавесила окно. И лишь после этого зажгла свечу и вернулась к герцогу. Пристально вгляделась в его лицо, с сомнением вздохнула, и вдруг отвесила напарнику хлесткую пощечину.

– Таэль?! – непонимающе вскинул голову Хатгерн, и его губы оскорбленно дрогнули. – За что?

– Прости, – без тени раскаяния в голосе заявила Таэльмина и поднесла к его губам бокал с квасом, в который перед этим что-то незаметно капнула, – мне показалось, будто ты до сих пор под наваждением. Вот выпей, сразу полегчает.

Проследила, как герцог нехотя глотает квас, и принялась неторопливо разматывать веревки.

– Вообще-то я взрослый мужчина, – мрачно пробормотал Харн, растирая руки и поглядывая, как тень спокойно сматывает бечеву, – и совершенно свободный.

– Я знаю, – так же безмятежно кивнула тень, продолжая свое занятие.

– Почему Тук на меня набросился? – Герцог уже понимал, что вляпался в какую-то дрянь, и теперь желал выяснить, насколько паршивую.

– Он ничего не объяснил, – пожала плечами тень, – просто ушел на свидание вместо тебя. Как я понимаю, это была какая-то нежить, я про таких ничего раньше не слышала.

В этот раз они молчали дольше, пока тень убирала со стола и поправляла упавшие коврики. А затем Таэльмина решительно уставилась на напарника и строго объявила, что пора спать.

– Иди, я тоже сейчас отправлюсь, – нехотя буркнул Хатгерн, все больше свирепевший по мере того, как припоминал мельчайшие детали своего несостоявшегося свидания.

И заодно сказки, в которых всякие мавки и полуденницы одной только улыбкой уводили в чащобу доверчивых лопухов. Как выясняется, не так уж сильно лгали эти легенды и не такими уж простофилями были невольные жертвы. Ведь не может же он считать простаком самого себя?

– Ну уж нет, больше я с тебя глаз не спущу. И в отдельную спальню ты не пойдешь, – категорически отрезала тень, шагнув к лестнице, – будешь спать в моей.

– А ты? – послушно топая за ней по ступенькам, недоверчиво прищурился герцог, даже на миг не дав собственным надеждам поднять голову. Да и какую нужно иметь совесть, чтобы после такой промашки мечтать о прощении?

– Найду себе место, не волнуйся, – многозначительно пообещала Таэльмина, пропустив напарника в комнату и решительно подталкивая к постели.

Спорить он не стал, присел на край довольно широкой деревянной лежанки, привычно оценив в уме ее ширину. Пожалуй, тут можно будет разместиться вдвоем так, чтобы не касаться друг друга, решил Харн, хмуро наблюдая, как тень накрепко запирает дверной засов и проверяет окна. А потом невозмутимо сгребает с лавок и сундуков разнообразные коврики и начинает стелить у порога.

– Таэльмина! Спасибо за заботу, но я и сам могу себе устроить постель.

– А я стелю вовсе не для тебя, – не прекращая своего занятия, безразлично пожала плечами тень, – ты спишь на кровати. Я, между прочим, тоже выспаться хочу, а если лягу там, то придется вполглаза за тобой присматривать, чтобы куда-нибудь не убежал. Надо мной же вся гильдия смеяться будет, если узнают, как глупо я проворонила напарника.