Екатерина Васина - Нет, детка, это – фантастика! Страница 3

Да только Лизе все равно было страшно до жути. Она хотела закричать, но голос не слушался. Тело словно онемело, стало чужим, неподатливым. Все, на что способна была сейчас женщина, – отползти немного, цепляясь слабыми пальцами за траву.

– Любовь моя, не бойся, – произнесло чудовище, дотрагиваясь до ее волос. – Тебя не обижу. Прости, что пришлось увидеть. Иначе бы он убил тебя, Элиза. Понял, что в саду я не один.

Он склонился, чтобы поцеловать ее, но Лиза отчаянно замотала головой. Ее трясло от страха, в голове все спуталось, и даже молитвы забылись. Его объяснения молодая женщина и вовсе не слышала. Ей казалось, что и ее сейчас постигнет участь того несчастного. А после чудовище найдет ее семью. Муж, дети, слуги – все они беззащитны против чудовища.

– Оставь… Оставь меня, демон, – сорвалось с ее дрожащих губ.

Ее слова ударили его по щеке, словно перчатка офицера, зовущего на дуэль.

– Я же сказал: ты – моя, – улыбнулся любовник. – Не сопротивляйся, Элиза.

Сжав ее запястья, он насильно поцеловал женщину: грубовато, но все с той же прежней чувственностью, а она вновь потеряла сознание от осознания того, кто ее целует.

…Ей снилась бабка, та самая, которая рассказывала странные, порою пугающие сказки.

Старуха со спутанными седыми волосами, собранными в пучок, неодобрительно глядела на нее, сидя в кресле-качалке, что поставил себе Федор Иванович, любивший вздремнуть на свежем воздухе после обеда.

– Что, Лизавета, страшно? – спросила она, покачиваясь.

– Страшно, бабушка, – покаялась та, стоя перед ней, как нашкодивший ребенок. – Я столько всего натворила.

– Не вини себя, – словно знала бабка об изменах Лизы. – Зверю никто отказать не в силах. Зверю сопротивляться нельзя. Он силой берет. Да только потом убивает.

– И что мне теперь делать, бабушка? – опустилась на колени Лиза. Бабка погладила ее по растрепанным волосам и вздохнула.

– Моя кровь тебе поможет. Кольцо с черным камнем, что я тебе оставила, помнишь? Уезжай домой как можно скорее. Найди его. Надень и не снимай, – велела бабка. – Сможешь тогда зверю противостоять, коли он в душу твою яд еще не пустил глубоко. Пока кольца на твоем пальце не будет, он везде тебя найти сможет. И будет делать с тобой, что захочет. Поняла меня, Лизавета?

– Поняла, бабушка. – По холодным щекам ее текли горячие слезы. – Так и сделаю. Он демон, бабушка?

Та ничего не успела ответить – стала меркнуть, растворяться в воздухе, печально улыбаясь.

Проснулась Лиза в своей постели, когда в щель между тяжелыми шторами пыталось пробиться яркое солнце.

В этот же день она уговорила мужа возвращаться домой как можно быстрее.

Глава 1

Февраль 2016 года, город N

– Вы прибыли к месту назначения, – женским голосом проворковал навигатор.

– А то я не вижу, – проворчал Охотник, заглушая мотор. – Так, не вздумай мне наблевать возле трупа, Вик.

– Я тогда не был готов к такому зрелищу, – вскинулся его напарник, чья шевелюра напоминала растрепанную пальму, на которую попытались нацепить вязаную шапку. – Блин, чувак, это один раз было. Ты теперь меня всю жизнь подкалывать будешь?

– А то как же! – Охотник поднял воротник зимней куртки и открыл дверь. В салон мигом ворвался холод. Февраль выдался богатым на суровые морозы, такие, что по утрам воздух казался прозрачно-стеклянным. Он обжигал легкие и больно кусал за лицо. Пару раз светловолосый видел, как летящая птица вдруг замирала и падала, замерзая на ходу.

Жертву обнаружила жительница дома, стоявшего рядом с сосновыми посадками. Точнее, ее собака – заинтересовалась, что там такое темнеет среди сугробов. Женщина сначала вызвала полицию, а затем, подумав, «Скорую помощь». Для себя. В итоге ее увезли в больницу с сердечным приступом. Ибо увиденное не всем дано было пережить спокойно.

Все это одним махом Охотнику выложил его напарник Виктор, успевший поговорить с кем-то по телефону.

– А народу-то, народу, никому дома не сидится, – проворчал тот, чувствуя, как на холоде начинают неметь руки даже в перчатках. Неподалеку от места преступления, несмотря на дикий холод, собрались зеваки. Люди тревожно переговаривались, и лица у них были любопытные и испуганные. Несколько дальше, за ограждающей лентой, переговаривались криминалисты и оперативники. Один из них вдруг бросился к белоснежным кустам и, судя по звуку, распрощался с завтраком.

– О, твой коллега по несчастью. – Охотник хлопнул напарника по плечу. Тот скривился и промолчал, не желая открывать бесполезный спор. Вик только еще недавно начал службу, тогда как его товарищ уже имел довольно большой опыт.

– Куда? – окинул парней тяжелым взглядом один из оперативников. Те тотчас достали темно-красные корочки и раскрыли перед лицом полицейского.

– Управление «О», – сказал Охотник небрежно, и им кивнули, разрешив пройти на место преступления. Следом хотел просочиться какой-то ушлый долговязый тип в очках – судя по всему, очередной пронырливый журналист, но ему этого сделать не дали.

Молодые люди пролезли под лентой, а к ним уже спешил немолодой мужчина в штатском – дежурный следователь прокураторы.

– Доброе утро, Максим Леонидович, мы стали с вами частенько видеться, – пожал ему руку Охотник – при каждом слове изо рта вырывался пар.

– Да уж, доброе, – проворчал тот, растирая и без того пунцовые щеки и нос. – Два месяца – два изуродованных женских трупа. Помнишь тело на Майской?

Парень очень хорошо помнил изломанное тело молодой девушки, найденное за городом, у подножия горы, прозванной в народе Майской. Это был первый выезд Вика на труп, тот самый, что ему в укор постоянно ставил напарник.

– Так вот, почерк похожий. Я бы даже сказал – один в один. Начальство уже рвет и мечет.

– Думаете, серийник? – приподнял бровь Охотник.

– Мне не положено думать, – хмыкнул Максим Леонидович. – Мне положено преступника найти. А как я его со своими ребятками найду, если улик нет? Чисто все.

Оперативники уже давно выехали на вызов. Из управления «О» послали своих людей спустя пару часов. Максим Леонидович точно не знал, чем это самое управление занималось и как выбирало преступления для своего «патроната», однако он был отлично осведомлен – когда за дело брались люди оттуда, как правило, следствие продвигалось успешно.

Иногда слишком успешно для того, чтобы быть правдой.

– Улики всегда есть, – заявил самоуверенно Охотник. – Главное – хорошенько поискать.

– Вот и поищи, – согласился оперативник, прикрывая лицо варежкой. – Поищи, родимый, может, чего найдешь. Предварительное время смерти – около четырех утра. Сам понимаешь, это сейчас тут зевак понабежало, а тогда ни души не было. Домов поблизости не наблюдается. Свидетелей нет. И ни единой улики, – вновь посетовал он.

Охотник лишь улыбнулся. Он точно найдет улики.

– Пойду в машине погреюсь, – решил тем временем мужчина. – Осматривайте, как закончите, скажите, и в морг повезут. Я туда ребят своих отправлю. И вы езжайте.

– О`кей. Идем, – кивнул Охотник Вику, и тот нехотя пошел следом за коллегой.

Тело девушки, облаченной лишь в окровавленную атласную голубую сорочку, лежало у одинокого дерева, которое издали казалось волшебным – все стояло белое, усыпанное снегом. Только вот под ним снег был совсем другой: красный, впитавший кровь, превратившийся в кашу. Он был безмолвным свидетелем убийства.

– И, конечно же, все затоптали, – недовольно заметил Охотник, осматриваясь.

– Летать им, что ли? – выдохнул, глядя на весьма неприглядное зрелище, Вик.

– Рожденный ползать летать не может, – хмыкнул он.

Охотник внимательно оглядел жертву и пространство вокруг.

– «Слепок», – тихо велел он молодому напарнику, продолжая разглядывать тело.

Тот молча кивнул – несмотря на жуткое зрелище, все еще держался.

– И на камеру не забудь снять, – продолжал светловолосый мужчина.

Вик медленно обходил место преступления по кругу, внимательно оглядывая каждую мелочь. Сейчас он буквально «фотографировал» ментально место преступления, чтобы затем переслать в технический отдел, который позднее сделает из «слепка» объемную модель с возможностью входа. Свое послание он дублировал настоящими фотографиями – уже для архива.

Присев на корточки, Охотник с явной неохотой снял кожаные перчатки и потер ладони друг о друга, прежде чем надеть перчатки стерильные, как и другие его коллеги, находившиеся неподалеку.

Первым делом он проверил шею – так и есть, на ней три едва заметных укуса, еще два – на затылке. Осмотрев труп, Охотник осторожно оглянулся и, видя, что на него не обращают внимания, поднес руки к изуродованному телу, остановив их в миллиметре от него. Серые глаза его потемнели, стали почти черными из-за расширившихся зрачков, дыхание замедлилось. И даже сердце стало пропускать удары.