Ясмина Сапфир - Спартакиада для варваров Страница 3

Гробовая тишина у соседей ничего хорошего не предвещала. Публика на улице, которая только что шумно обсуждала очередное цирковое представление, затихла тоже. И в этом беззвучии прозвучал хлопок, потом еще один и еще.

– Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! Подлый варвар! Вот тебе антислитный массаж! Я тебе ничего слитного не оставлю! Все будет раздельным!

– Это были мои любимые плавки-и-и! – крик Лархара напоминал вопль раненой антилопы.

Эти чудесные звуки заставили меня выбраться из кровати, побороть зевоту и накинуть халат.

Вархар уже вовсю орудовал на кухне, как делал каждое утро.

В приоткрытую дверь пахнуло яичницей с беконом и сладкой дынькой.

Раздался грохот распахиваемого окна, звон стекла, визжание тех, кто не успел отскочить на улице, и мимо нашего этажа пронеслись не совсем приспособленные для этого предметы. Возглавляли удивительный клин плавки Лархара с пушкой на самом интересном месте. Они гордо реяли впереди, а вдогонку спешили: три пары носков, почему-то все разного цвета, четыре пары штанов с прокушенными штанинами и две пары ботинок, исцарапанных так, словно они попались дикой кошке. И не просто так, а под ну очень горячую лапу. Последним покинул квартиру соседей очередной платяной шкаф. Он крутанулся в воздухе акробату на зависть, взмахнул дверцами, словно дирижер, и камнем ухнул вниз. А к нам в окно традиционно залетел тот самый предмет гардероба, который Марделина могла носить как белье, а я – только как две шапки сразу. Бюстгальтер просвистел мимо, и я решила – пронесло.

Но в эту минуту на всю комнату раздался крик Езенграса:

– Варха-ар!!!

Вся темная материя перекрестья, способная досуха высосать магию и даже жизнь, не доводила нашего бравого ректора до такого состояния.

Даже в прошлую пятницу, когда в его кабинет совершенно случайно залетел кусок академического автобуса, полыхая и постреливая дымом, Езенграс так не расстроился. Встал из-за обугленного стола, стряхнул с волос пепел и остатки огня и спокойно приказал секретарю:

– Выгляни в окно и запиши всех поименно! Отдам Мастгури, на опыты. Ишь, растренировались поутру! К дождю, наверное?

Студенты, чьими стараниями автобус покинул грешную землю и превратился в ракету, с визгом бросились прятаться в здании.

Но секретарша ректора, Зиферра Флю, объявила всех поименно. Правда, она немного заикалась после феерического полета на двери благодаря моему мужу, Вархару. Он не хуже Езенграса дрессировал вещи и наводил панику.

– Варха-ар!!!

Второй душераздирающий крик ректора заставил несколько пернатых птиц с паническим криком взмыть в небо и даже столкнуться друг с другом, как истребители на бреющем полете. По счастью, местная живность привыкла к таким происшествиям, и птицы разлетелись как ни в чем не бывало.

Я же обернулась к гостю, который, ничуть не стесняясь, уже возвышался посередине комнаты. Будто пришел не в нашу спальню – или, как называл ее Вархар, комнату интима и разврата, – а в свой личный кабинет или даже домой.

Езенграс замер, страшно выпучив глаза, и я сразу поняла почему. На голове ректора удобно устроился тот самый предмет гардероба Марделины, способный заменить чехол для танка. И вовсе не как шапочка, а как карнавальная маска, с бо-ольшими конусами на глазах.

Езенграс выпрямился, словно жердь проглотил, и еще раз гаркнул:

– Варха-ар!

– Ну и чего ты так разорался?! – возмутился мой муж, спокойно выходя из кухни. Я аж залюбовалась. Нет ничего прекрасней, чем громадный, мускулистый варвар с длинной белокурой косой и вишневыми глазами, одетый только в брюки и фартук. На самом интересном месте передника красовалась огромная аппликация меча с направленным вверх острием.

– Подумаешь! – фыркнул Вархар, оценив статую ректора в узкой белой футболке на богатырский торс, штанах на два размера больше нужного и бюстгальтере Марделины. – Тебе даже идет! Креативно так, я бы даже сказал – свежо неожиданно. Самое время ехать на карнавал в эту… счас… как ее… Обарзиллию!

В этот момент предмет белья сполз с лица ректора и упал ему на грудь, как огромное колье – находка дурного дизайнера.

Езенграс поморщился, и темно-оранжевые глаза его недобро сверкнули. Следом за ними сверкнула улыбка ректора, на зависть всем акулам и саблезубым тиграм.

Езенграс содрал с себя бюстгальтер и легким движением руки отправил его в окно… вместе… с нашей тумбочкой.

Как удалось предмету одежды ее зацепить, понятия не имею. Как тяжелая бронзированная тумбочка взмыла в воздух – тоже. Как бюстгальтер Марделины не порвался, таща за собой такую ношу, – мне уж совсем неясно.

Только одним предметом мебели в квартире стало меньше. Вархар подбоченился и возмутился:

– Ну и чего ты так расхулиганился? Может, там хранились мои любимые плавки?

Из окна посыпались вопли:

– А-а-а…

– О-ой!

И комментарии.

– А-а-а что такого? О-ой, да подумаешь! Этот шкаф тебе очень даже идет. А удар тумбочкой по голове вообще улучшает мелкую моторику и помогает взбодриться перед лекцией.

Первые реплики принадлежали, конечно же, преподам-сальфам, следующая – лектору с моей кафедры – скандру Мастгару Раттиферу. Этот огроподобный мужчина с лысым черепом и без двух передних зубов стал легендой Академии. Хотя бы потому, что ни одно происшествие без него не обходилось. Мастгар либо участвовал, либо присутствовал, либо приходил к самому концу веселья, чтобы добавить еще немного экстрима своим знаменитым посвистом. От него все вокруг падало, летало и кружилось, как во время урагана.

Сальфы не ответили. Возможно, их контузило тумбочкой. А может, окончательно лишил дара речи посвист Мастгара, после которого до нашего окна долетели щепки и ручки от мебели.

Внизу раздались два тихих стона и глухие звуки падения тел.

– И как эти сальфы вообще доживают до взрослого возраста? – на всю Академию удивился Мастгар.

– Думаю, это потому, что в их мире нет скандров, – хихикнула из квартиры над нами математичка-таллинка Вейзалитта. Женщина из расы гуманоидных растений с черной корой-кожей и волосами, похожими на тонкую серебристую проволоку. Такая удивительная шевелюра отличала всех таллинов без исключения. Не только чернокорых, но и белокорых, с корой-кожей цвета молочного шоколада и желтоватой, словно цветочный мед.

Судя по тому, что Мастгар присвистнул и ничего страшного не стряслось – Вейзалитта вовремя спряталась в квартире. Ах, нет! Истошное мяуканье разорвало тишину во дворе, и мимо нашего окна камнем ухнул бегекот – питомец верхней соседки. Он с такой скоростью полосовал когтями по воздуху, что раздавался тихий свист. И орал так, что все ближайшие коты подхватили нестройным мяуканьем.

Хрумц… Хрясть… Плюх…

– Разлетались тут коты! К дождю, наверное! – проворчал Суггурд Брело, еще один знаменитый скандр с моей кафедры физики. Не знаю как, но бегекот взмыл в воздух пушечным ядром и снова пролетел мимо нашего окна. Раздался скрип, хруст, звон и… наступила тишина.

Похоже, несмотря на лишний вес и полное отсутствие физической подготовки, бегекот на одном адреналине забрался назад, в свою квартиру.

А то, что оттуда вывалилось три горшка с цветами, Вейзалитта уже не заметила.

– Да что б тебе! – выругался Мастгар и прибавил еще несколько забористых ругательств, перемежая их с плевками.

– Да не переживай! Я слышал, в Зейлендии сейчас даже прическу назвали в честь твоего головного убора. Горшок ее назвали, – загоготал Суггурд. – А цветы можешь подарить Метанилле. М-м-м… у-у-у тьфу-у-у…

Судя по последним звукам, Мастгар шутки не оценил и подарил букет Суггурду, прямо в зубы. Стоило ли теперь удивляться, что некоторые скандры лишались зубов чаще, чем их отращивали в медицинском корпусе с помощью особенной энергии жизни.

– Вархар! Почему у вас не работает внутренняя связь? – возмутился Езенграс, когда толпа за окнами немного притихла. Огляделся и кивнул на обугленный кусок металла с редкими вкраплениями пластика, некогда похожий на допотопный телефон.

Вархар мазнул взглядом по остаткам техники, по мне и пожал плечами:

– Оле не понравилось, что ты позвонил месяц назад. Как вскочит ночью! Ка-ак долбанет аппарат молнией! Я боялся, до тебя долетит. Даже огнетушитель припас.

– А-а-а! – понимающе закивал Езенграс, и на лице его крупными буквами было написано: «Малитани, что с нее взять».

Малитани, или богиней Хаоса и Разрушений, прозвали меня крипсы – зеленые великаны-варвары из одного соседнего мира. Они дважды пытались прорваться на мою родину, Землю. Пленить женщин и превратить их в инкубаторы для своего потомства. Но мы отбили нападение, а я отличилась – засыпала десятки зеленых варваров огненным градом. Теперь, если верить слухам, крипсы затеяли опыты с клонированием.

Однажды я пошутила, что опасаюсь атаки зеленых клонов, но никто не понял. Только Слася – моя подруга, студентка из расы мрагулов – загоготала, да моя сестра Алиса захихикала.