Вера Чиркова - Заложница. Сделка Страница 4

— Как я всё больше убеждаюсь, — ровно сообщил Хатгерн, — провидение помогло мне сделать правильный выбор. Вы очень благоразумны, моя дорогая. Жаль, я не могу предложить вам совместный завтрак, дела. Зато могу уверить, обедать мы будем вместе, сразу после ритуала.

Проследил за тем, с какой ровной улыбкой восприняла его сообщение графиня дэй Азбенд, развернулся и пошагал прочь.

Расслышав в голосе жениха тонкую насмешку, Таэль лишь сильнее поджала губы, и, провожая взглядом статную, подтянутую фигуру герцога и едва поспевающего за ним алхимика раздумывала вовсе не об его колкости. Правильно она поступила, или нет, ни полусловом не обмолвившись о ночном происшествии, вот что волновало девушку сильнее всего. И ответ на ее сомнения могло дать только время… и дальнейшие события.

Экономка, такая же осунувшаяся и уставшая как алхимик, промчалась в комнаты Таэльмины через четверть часа, и за ней бежала служанка с подносом в руках. На нем был наскоро собран завтрак из тех кушаний, которые всегда имеет под рукой каждая опытная кухарка или повар. Тонко нарезанное холодное мясо нескольких сортов, сыр, паштеты и малосольная рыба. А также обжаренные ломтики хлеба и вчерашние пирожные. Ну и разумеется, чайничек с горячим, свежезаваренным черным чаем, сливочник со сливками и масленка с маслом.

— Простите, госпожа Таэльмина, — удручённо пробормотала уже выяснившая имя будущей лаэйры старуха, когда накрывшая стол служанка выскользнула за дверь, — вам вечером не принесли ужин.

— Я не в обиде, как пояснил его милость, вчера всем пришлось нелегко. — Ангельским голоском произнесла Таэль, продолжая спокойно одеваться. К моменту появления в покоях слуг девушка успела накинуть и застегнуть нижнее платье и теперь выбирала, какое блио надеть поверх, — а мне хватило фруктов и печенья.

И вовсе неважно, что герцог ничего такого ей не объяснял, экономка все равно никогда не пойдет спрашивать об этом у хозяина. Зато не будет ждать от новой хозяйки неприятностей, а это хорошее начало для развития доверительных отношений.

— Кстати, — выходя в столовую, небрежно обронила графиня, — возле кровати валялась чья-то трость, я чуть не споткнулась. Мне кажется, её оставил алхимик… хотя я могу и ошибаться.

Последние слова она договорила, глядя в спину ринувшейся в спальню старухи, и довольно подмигнула своему отражению в полированном боку высокого серебряного чайника. Враги явно будут озадачены и если они умны, то на время затаятся и Таэль успеет проверить сведения, за которые её отец заплатил уйму денег. Ну а если они узколобы, то скоро предпримут новую попытку ее убить, и в этот раз заложница не станет наблюдать молча.

— Точно, — расстроенно произнесла экономка, вернувшаяся в комнату с тростью в руках, — это любимая палка господина Бринлоса, он сегодня обязательно начнёт искать. Разрешите, я вас оставлю, отнесу её ему. Второй завтрак будет через три часа, а потом придут служанки и помогут вам надеть платье и сделать прическу.

— Спасибо, — так же кротко ответила Таэльмина, не поднимая глаз от тарелки, чтобы не пришлось изображать горе или радость.

Впрочем, устремившаяся к дверям экономка этого и не ждала. Она была далеко не глупа, и отлично знала, какие чувства могут испытывать девушки проигравшей войну страны, которых отдают в лаэйры победителям. А кроме того женщине хотелось как можно быстрее вернуть трость крайне подозрительному алхимику.

Как Таэль и думала, главной задачей служанок, явившихся в покои сразу после второго завтрака, была вовсе не помощь в её одевании, а проверка, не приготовлено ли в привезенном из родного дома платье каких-нибудь сюрпризов. Девушки в одинаковых лиловых платьях и фартуках на тон светлее, прощупали каждый шов, застегивая на невесте нижнее платье из тончайшего бирюзового шелка, и верхнее блио из серебряной парчи. Никаких драгоценных украшений, кроме родового браслета и спрятанного на груди именного амулета, невесты, проходящие малый брачный ритуал, по закону не имели права носить. Да и впредь быть не могло, по давно установленному рачительными господами правилу все драгоценности, которые дарили знатные мужчины женам, впоследствии становились фамильными и переходили по наследству лишь детям. А лаэйрам, во избежание грядущих недоразумений скандалов и обид, иметь детей настрого воспрещалось, и за этим бдительно следили придворные алхимики. Потому их драгоценности остались бы не у дел, ведь назвать их фамильными не мог пожелать ни один наследник.

Впрочем, дети волновали Таэльмину меньше всего, теням они тоже не полагались, как и мужья или просто любовники. И об этом уже несколько лет пеклись графские алхимики. Тем не менее, девушка была осведомлена обо всем, что происходит в супружеской спальне, тень обязана разбираться в любой области человеческих отношений. Ведь даже маленькая ошибка защитницы может стоить здоровья или жизни хозяину.

Невеста крепче сжала губы, стремясь скрыть горькую усмешку, Зарвес оказался намного безрассуднее и легкомысленнее, чем полагал их покойный отец. Ведь братец отлично знал ценность хорошо обученной тени, и не мог забыть завещание отца, беречь Таэль как самого себя. Наставник Патверт, несколько лет учивший девушку некоторым приемам боя без оружия и навыкам следопыта, и графский алхимик Свенгир были потрясены решением Зарвеса и даже пытались уговорить его отправить сюда восемнадцатилетнюю Корвелину, самую младшую из графских детей. Но граф дэй Азбенд, расстроенный поражением в казавшейся ему такой выгодной войне и особенно размером приданного, вытребованного советниками герцога Крисдано в придачу к его сестре, грубо наорал на преданных слуг и пригрозил выставить прочь.

— Коса коротковата, — с сомнением пробормотала одна из служанок, приступая к сооружению прически, и Таэль молча отобрала у неё расческу.

— Они сильно вьются, — пояснила суховато, точно зная, что эти слова ей придётся повторить еще не раз, — и потому длиннее отпускать нельзя. Будет невозможно расчесать.

И тотчас, всего за минуту, наглядно показала преимущество своих локонов, без щипцов и кучи шпилек соорудив высокую, изящную прическу. Пусть привыкают к тому, что по утрам и перед торжественными случаями лаэйра вполне может обойтись и без них, чем меньше служанок будет возле неё крутиться, тем скорее Таэль сможет провернуть свою задумку.

— Невеста готова? — раздался в гостиной вопрос, заданный уже знакомым, обманчиво насмешливым голосом, в котором сквозили стальные нотки и сразу примолкшие и оробевшие служанки принялись с суетливой поспешностью одергивать складки полупрозрачной фаты из серебристого кружева, подобранной в тон к блио.

— Готова, ваша милость, — пискнула старшая из служанок, недавно объявившая Таэльмине, что назначена ее камеристкой.

Заложница не стала ждать, пока слишком рьяные помощницы разберут на лоскутки ее накидку, и спокойно направилась навстречу человеку, доставшемуся ей в женихи по глупости брата и воле судьбы.

Глава третья

— Доброе утро еще раз, дорогая, — окинув невесту быстрым проницательным взглядом, любезно произнес герцог, — вы прекрасно выглядите.

Таэль расслышала в его голосе и почти незаметную насмешливость, на которую заранее решила не обращать внимания, и неожиданную бодрость, которая могла быть только следствием зелий, выданных хозяину алхимиком. Она отлично помнила, что Хатгерн дэй Крисдано всегда относится намного добродушнее и снисходительнее к друзьям и подданным, когда ему удаётся выспаться всласть. Во всяком случае, был таким год назад, когда Таэль еще имела возможность изучать отчеты отцовских осведомителей.

И вряд ли характер тридцатилетнего мужчины сильно изменился за этот год, потому будет благоразумнее всего вести себя с ним сегодня с покорной молчаливостью.

— Спасибо, ваша милость, — не поднимая на него взгляда, кротко произнесла Таэльмина, и положила руку на подставленный ей локоть.

Хатгерн улыбнулся ещё любезнее, скорее не невесте, а удовлетворяя любопытство служанок, заинтересованно разинувших глаза и рты, и повел девушку в молельню, где сегодня должен состояться брачный ритуал для семнадцати пар. Восемнадцатому жениху, капитану Бедьеру придется подождать еще пару дней, пока его невеста оправится от отравления несвежим мясом.

Шагая под руку с невестой по коридорам и залам, герцог, не стесняясь, рассматривал сквозь вуаль ее невозмутимое личико, изучал лежащую на белоснежном рукаве тонкую кисть и ладную фигурку среднего роста. И постепенно в его уставшем мозгу начинали просыпаться и с каждым шагом расти сомнения в верности придуманного им плана, еще вчера казавшегося таким идеальным. А вместе с ними росло и тайное сожаление, что ничего изменить уже нельзя, все остальные женихи вполне довольны собственным выбором и с нетерпением ожидают возможности увести или увезти младших жен в свои дома и комнаты. Да и девушки, как донесли ему преданные слуги, рассмотрев будущих супругов, больше не жалели об отнятых у них ключах счастья.