Татьяна Зингер - Соль и пламя. Вестница Страница 4

– А нету кольца.

– Как нет?! – Он, схватив пиджак, вывернул карманы наизнанку, осмотрел на наличие дыр. – Быть того не может!

Иттан рухнул на пол, но и там кольца не обнаружилось. Под диваном нашелся носок, заросший пылью, но ничего более. Так же и под столом. И при входе. Иттан исползал кабинет вдоль и поперек под оханье секретарши. Впустую. Фамильное кольцо с крупным бриллиантом круглой огранки исчезло. Куда, как? Где он его выронил или сознательно выложил? В храме? Нет, позже. Но когда?..

– Чем я могу помочь? – влезла Клаудия, и Иттан прогнал ее прочь, чтобы не сбивала. Напоследок она только успела бросить: – У вас в девять встреча с преподавателями.

Вытащили на площади? Нет, к нему никто не подходил. И сам он рук в карманах не держал. Выпало при драке со Свеном? Вряд ли.

Разве что…

Скрипачка! Неспроста она терлась об него: услышала, как звенят монеты в кармане, и обокрала. Эта дрянная воровка умыкнула кольцо, которое предназначалось Агнии!

Как у всякого приличного человека голубых кровей, у Иттана Берка имелись товарищи, о знакомстве с которыми не принято распространяться. Например, Регс Стюа, бывший сокурсник, переквалифицировался из светлого колдуна в первоклассного слухача. Поняв, что магам платят втрое меньше, чем информаторам, он приманил воришек, нищих, калек и прочий сброд. Регс мог добыть все. Уже в час дня они с Иттаном пили эль в неприметном трактире, главной особенностью которого было въевшееся в дощатый пол пятно крови посреди зала.

– Какая нелегкая заставила тебя обратиться ко мне? – полюбопытствовал Регс, почесав аккуратно выстриженную бородку.

– Вчера меня обокрали. Так сказать, жажду возмездия.

Иттан отхлебнул из кружки. На вкус напоминало обмылки, причем не первой свежести. Он обтер рукавом губы.

– И кто же? – Регс побарабанил по столу. Ногти его были чисты и ухоженны.

– Темноволосая девчонка, тощая, лет пятнадцать от силы. Одета была в какие-то лохмотья. Волосы вьются.

– Ты сейчас охарактеризовал половину девиц из любого дома утех. – Регс хмыкнул, жадно отпил эля. – Да ты не кривись, вкусная штука, главное – привыкнуть.

Он взялся за кружку Иттана, допил и из нее тоже. При внешнем чистоплюйстве Регса брезгливостью тот не страдал. И правильно – в воровском сообществе законы проще, и туда не примут человека, который откажется разделить одно пиво на двоих. Брезгуешь – значит, не уважаешь.

– Она скрипачка. По крайней мере, играть научена.

– Что нынче за воры пошли, которые для начала помузицируют для жертвы, а после обчистят ее? – посетовал Регс. – Многое стащила-то?

– Немногое, зато какое. – Иттан с досадой топнул. – Фамильное кольцо, дорогущее, там бриллиант размером с горошину.

Если она продала кольцо или – не дайте боги – нацепила его на свой грязный палец, ей несдобровать. Могла ведь утянуть что угодно, хоть кошель с деньгами, но не прощальный подарок для Агнии.

– Неплохо, – протянул Регс, глянув в опустевшую кружку. – Ладно, как разыщу – дам знать. Если понадобится поучить ее уму-разуму – говори. Мои ребятки с удовольствием расскажут, что воровать у приличных господ чревато проблемами со здоровьем.

Регс собрался уходить. Встал, отряхнув выглаженную штанину от невидимой соринки.

– Сколько я тебе должен? – Иттан протянул ладонь для рукопожатия.

– Для друзей оплата по факту, – белозубо улыбнулся Регс, пожимая руку. – Бывай.

Спустя секунду он затерялся среди посетителей, а вскоре и вовсе исчез из трактира. Как все-таки не вязался его франтоватый облик – начищенные до блеска ботинки, подтяжки и запонки – с родом деятельности и местами, где Регс отирался. Иттан тоскливо глянул на кровавое пятно и, стараясь на дотрагиваться до липкой столешницы, поднялся.

Только бы эта скрипачка вспомнила, куда подевала кольцо: кому продала или где запрятала. Иначе придется-таки попросить «ребят» Регса пообщаться с ней. И хоть избивать женщин недопустимо, эту воришку за женщину и считать нельзя. Только крыса тяпнет за палец того, кто был с ней добр. Крыс нужно истреблять, дабы они не распространяли заразу – значит, и скрипачку при надобности отловят за хвост.

Академия жила привычной жизнью, такой славной и беззаботной, что Иттан, проходя мимо фонтана во внутреннем дворе, даже залюбовался молодой парочкой: юношей, играющим на свирели для танцующей девушки, чьи медные волосы были уложены в замысловатую косу. Вздохнул. Не время прохлаждаться: еще согласовывать учебную программу на год.

Но едва Иттан переступил порог академии, как дорогу ему преградила зареванная секретарша. Бросилась на шею. Взвыла.

– Что случилось? – Иттан отстранил Клаудию на расстояние вытянутой руки.

– Вас искал ректор, а когда узнал, что вы за пределами академии в рабочие часы, оставил записку. Вас… у-у-у… – Она подавилась истерикой.

Насквозь мокрая записка с потекшими чернилами обнаружилась в стиснутом кулачке. Иттан прочитал короткое послание, которое оканчивалось размашистой подписью, и усмехнулся.

– Немногословно. Да не реви ты, дадут тебе другого декана.

– Я вас хочу-у-у, – заливалась Клаудия. – Как он посмел у-у-увольнять вас та-а-ак…

– Не увольнять, – поправил Иттан, возвращая записку (не хранить же ее, в самом деле), – а смещать с должности.

Да, с Виитаро Монро у Иттана всегда были тяжелые отношения: декан факультета телепатии смотрел на светлого декана с неприязнью и частенько упрашивал понизить его до преподавателя или и вовсе специалиста. И все-таки сейчас Виитаро, едва вступив в ректорские обязанности, поступил неправильно, ибо сообщать о понижении нужно в лицо, а не трусливо – через клочок бумаги. Мол, ты не огорчайся, зарплату тебе выплатят, из покоев выгонят только через месяц, а работу, соответствующую твоему опыту и статусу, подберут в стенах академии. Да далась ему эта академия!

Их обступали студенты. Любопытные донельзя, они тянули шеи и перешептывались. Хихикали, округляли глаза. Потому Иттан встряхнул секретаршу за плечи. Та мотылялась как тряпичная кукла.

– Прекращай реветь. Ректор на месте?

– Да! – Клаудия громко высморкалась.

В кабинет Виитаро Монро Иттан ворвался без стука. На секунду ему захотелось, как прежде, трижды постучать и дождаться короткого «Войдите!». Но то было с предыдущим ректором, с нынешним же, ведущим беседу посредством записки, не стоило церемониться.

– Объяснитесь, пожалуйста, – потребовал Иттан, усаживаясь на стул напротив рабочего стола ректора.

Виитаро, усатый, подслеповатый старик, поправил пенсне, съезжающее с носа, и заскрежетал:

– Молодой человек, что за недопустимое поведение?

– Вы без объяснений отстранили меня от должности. Разумеется, я в бешенстве, – ответил Иттан, хотя бешенства в нем не набралось бы и на грамм. Он был спокоен, просто жаждал прояснить ситуацию перед тем, как уволиться и уехать из прогнившей столицы, где все напоминало об Агнии.

– Поймите меня, Иттан. – Виитаро опустил взгляд словно нашкодивший ребенок. – Я признаю воинские заслуги вашего отца перед государством. Также я благодарю вас за годы, дарованные факультету света. Но ваши квалификационные навыки вызывают… м-м-м… сомнения.

То есть пять лет не вызывали, а тут начали вызывать столь резко, что Виитаро не смог побеседовать с теперь уже бывшим светлым деканом, а быстренько вытурил его? Иттан собирался озвучить это – разумеется, язвительным тоном, – но взгляд его зацепился за почти чистый стол. Разве что конверт с гербом в виде орла выделялся среди свитков и бланков академии.

Все стало ясно.

– Вас попросил отец Свена Лотта? – Иттан кивнул на вскрытое письмо. – За то, что я обидел его драгоценного сыночка?

– Что вы несете, молодой человек! – возмутился Виитаро, но рука его легла на конверт.

Трудно бороться с прихотью первого министра, особенно когда ходят слухи, что тот помыкает самим королем. Виитаро Монро всю жизнь посвятил академии, потому не хотел впасть в немилость короля из-за строптивого декана. И пусть.

– Не смею больше тратить ваше время. Заявление передам через секретаря, – сказал Иттан, откланиваясь. – Успехов.

– Что же вы, Иттан, такой неуравновешенный, зачем же все воспринимаете так горячо? – вдруг донеслось до него ехидное. Виитаро не скрывал злорадства. – Вы бы отваров попили успокаивающих, что ли.

Иттан повернулся и встретился с взглядом, полным превосходства.

– Вы радуйтесь, что вас за избиение в тюрьму не упекли, а всего-то с должности сняли. – Ректор убрал злополучное письмо в ящик стола, запер тот на ключ. – Так нет, вы опять на рожон лезете. Ну, уволитесь, а толку? Одумайтесь, пока вас не вышвырнули за дверь.

Это прозвучало с такой надменностью, что Иттан, в самом деле, ощутил себя неуравновешенным подростком, готовым нахамить, а лучше – ударить. Истинная сила в нем взбурлила так, что полынный запах ее поплыл по кабинету. Кулаки сжались.