Дана Арнаутова - Страж морского принца Страница 43

Выпив очередную порцию зелий и выдержав осмотр, Джиад понежилась в горячей ванне комнаты чистоты, расчесала найденным гребешком спутавшиеся за день волосы и удобно устроилась на ложе, оказавшемся для нее одной с непривычки необыкновенно просторным. Честно ответила на удивленные расспросы Невиса о мальке салру, что скучно совсем ничем не заниматься. Да, она понимает, что не приручаются. Лишь бы подрастить. Жаль – ни за что погибнет рыбешка.

Невис сочувственно покивал, осмотрел малька, вяло плавающего в огромной для него клетке, принесенной и собранной Дару, поцокал языком. Подтвердил, что такие малыши едят рыбную жвачку, которую отрыгивает для них мать. Что ж, рыжий был прав, и Джиад подумала вслух, что тогда обычная жеваная рыба может и не подойти. Ей вспомнились земные звери и птицы, которые кормят детенышей таким же образом. У них еда еще и частично переваривается, чтобы малыши получили нежную кашицу. Невис, по-человечески озабоченно почесав крючковатый нос, предположил, что можно набрать жвачки в загонах для ручных самок-салту с мальками. Зато целитель, покопавшись в своем сундучке, нашел какую-то темную вязкую мазь и густо залепил раны на хвосте отчаянно извивающегося малька, пока Джиад держала его за голову. В общем, вечер, спасибо маленькому рыбенышу, вышел тихим и мирным.

Укладываясь, Джиад плотнее натянула покрывало и завернулась в него, пытаясь создать хоть какое-то подобие земного уюта и отгородиться от вездесущего моря, но добилась только того, что насквозь пропитанная водой кожа облепила ее толстым мягким слоем. Как ни странно, этого хватило, чтоб окончательно согреться и расслабиться.

Уже засыпая, Джиад напомнила себе, что это всего лишь один день. Да, вроде бы удалось ничего не испортить на охоте. Да, рыжий вел себя на удивление пристойно, пока… Тут она поморщилась, вспоминая горячие ладони на теле и еще более раскаленный шепот. Понятно, с чего его так разобрало: после охоты принц разве что не светился от лихорадочного возбуждения. И, конечно, решил сбросить его вот так. Странно, что удержался… Как же мало она знает о запечатлении, этом проклятом запечатлении, от которого зависит ее судьба! Невис говорил, что приливы – это правильно, так тела и души запечатленных познают друг друга ближе. И что со временем связь будет только крепнуть. Малкавис, осени благодатью своей жрецов, что ищут средство разлучить ее с рыжим. Скорее бы…

Потому что бежать вряд ли выйдет. За все это время ей ни разу не удалось остаться наедине за пределами дворца ни с одним из охранников, ни с самим принцем. Да, охрана была мягкой и почти незаметной, но Джиад чувствовала постоянное ровное внимание близнецов и краем глаза часто замечала позади себя мелькание чьей-то чешуи в темных коридорах дворца. Выпустила бы она сама такую ценную пленницу, от которой зависит жизнь наследника? Нет, конечно. Вот и начальник охраны Ираталь не выпустит, можно не сомневаться.

Алестар явился поздно утром, когда Джиад уже позавтракала куском солоноватой сырой рыбы и неизменными водорослями. Растянулся на своей половине ложа, подергивая хвостом и старательно глядя в потолок, потом хмуро оглядел клетку у стены, буркнул что-то и сказал уже громче:

– Там в стаде была самка с недавним выводком, ее в загоне с мальками оставили. Этого она уже не примет, но жвачки набрать можно. Я велел принести…

– Благодарю, ваше высочество, – вежливо отозвалась Джиад. – Вы очень добры.

Вместо ответа рыжий фыркнул и опять растянулся на спине, то ли задремав, то ли сделав вид. Джиад дождалась слугу с комком липкой рыбной массы и устроилась возле клетки, отщипывая крошки и терпеливо скармливая их рыбенышу. Быстро выяснилось, что просто плавающую еду дикаренок не замечает, подхватывая только те кусочки, которые двигаются. «Как лягушка, – сообразила Джиад. – Она тоже не видит дохлую муху, хоть под нос ей сунь».

После этого дело пошло веселее: она выпросила у Невиса какой-то прутик и кормила малька с него, водя кусочком жвачки перед носом. Клетку для этого пришлось открыть, и в какой-то момент малек, незаметно оказавшийся возле щели, попытался в нее юркнуть. Джиад свободной рукой поймала его за испачканный мазью хвост и сунула обратно.

– Сиди тут, – хмыкнула тихонько. – Мал еще гулять…

Малек в благодарность за заботу попытался извернуться и цапнуть пастью, полной мелких острых зубов.

– Кусается?

Рыжий лениво сполз с ложа и подплыл к клетке, едва шевеля хвостом.

– Смотри, без пальцев останешься.

Джиад пожала плечами. Объяснения, что храмовый страж гораздо быстрее раненой рыбешки, прозвучали бы хвастовством, так что она просто наколола на прутик еще кусок жвачки, но маленький пленник – длиной с пару ладоней Джиад – смешно покрутил носом и отплыл, забившись в дальний угол клетки.

– Ну-ну, – протянул рыжий, возвращаясь на ложе и беря таблички, – поглядим…

Невис теперь оставлял их одних надолго: у седовласого целителя были ученики и целый лазарет под присмотром, а Джиад разве что по привычке береглась от резких движений. Под ребрами у нее чесался и шелушился кругляшок розовой морщинистой кожи – шрам от лоура, второй шрам, через плечо, давно зажил, оставив тонкую красноватую полоску. Да, лечить здесь умеют.

Джиад выпрямилась, отталкиваясь от пола, искоса глянула на рыжего, задумчиво играющего кучей длинных рыжих косичек. Не иначе, наложницы заплели. Может, даже Санлия. Кстати, вот бы к кому в гости заглянуть. Наверняка томная красавица знает много интересного о ближайшем окружении рыжего. Алестару легко раскидываться опалой, а вот отец нахальной Миалары вряд ли после такого особенно возлюбил принца.

Тяжкий вздох сам собой вырвался из груди. Что ей за дело до местных интриг? Она не охраняет ни короля, ни королевского сына – и хвала богам за это! Но разум, приученный везде и всегда отслеживать возможную опасность, не давал успокоиться: кто-то очень хочет убить принца Алестара, надежду Акаланте. Невелика потеря, да вот только слишком обидно будет и ей погибнуть зря, оказавшись досадной помехой или свидетелем. В таких играх никого не щадят, а уж двуногую зверушку с земли тем более не пожалеют.

До обеда они оба, будто сговорившись, откровенно валяли дурака, а на обед снова подали слизистую горку глаз маару, и рыжий уплетал их с наслаждением, а Джиад тоскливо подумала: надо бы передать поварам, что двуногие такое не едят. Капризничать в еде – последнее дело, но ведь и правда – гадость, стоит представить, как они на языке лопаются. Она жевала сочные длинные листья водорослей, наверняка выращенные в больших садах, и думала, что не все так просто было с королевской охотой. Это ощущение чужого взгляда…

– …хочешь?

– Простите? – вынырнула Джиад из забытья.

– Я собираюсь прогуляться, – повторил рыжий. – Хочешь?

– Благодарю, – поколебавшись, ответила она, – в другой раз.

Недовольное фырканье было ответом, а потом рыжий выплыл из комнаты.

Может и стоило согласиться, но слишком хорошо ей помнился закоулок между высокими стенами загонов. Лучше бы не давать рыжему возможности опять оказаться с Джиад наедине и вдали от всех. А охрану он за зрителей не считает, так что… Нет уж, пусть гуляет в одиночку, а она найдет чем заняться.

Покормив подозрительно присматривающегося к ней малька и вызвав дежурного слугу, Джиад передала королю просьбу разрешить прогуляться во внутреннем дворике. Вскоре пришел ответ, что в пределах дворца госпожа избранная совершенно свободна и необязательно каждый раз спрашивать разрешения. Слуга также сообщил, что должен сопровождать госпожу и выполнять все ее желания. Предвкушая прогулку, Джиад подумала, не стоит ли заглянуть к Санлии, но соблазн просто поплавать почти на воле оказался слишком велик, и она отправилась во внутренний дворик, где оказалась полной хозяйкой: ни одного хвоста не мелькало в пределах видимости.

Подняв оставленный здесь в прошлый раз лоур, она встала на мощеное дно в начальную позицию и погнала малый круг связок для одного меча, с наслаждением чувствуя вернувшиеся силу и гибкость. Рискнула перейти к большому кругу, на «полете журавля над скалами» засбоила и начала заново, радуясь тому, что может работать почти в полную мощь. Вода действовала куда лучше любого утяжелителя, создавая сопротивление каждому движению, но Джиад всегда любила тренироваться в храмовых прудах, отрабатывая движения по горло в прохладной воде. Мнимая потеря в скорости и легкости неизменно оборачивалась потом немалым выигрышем.

Да, «полет журавля» – это было рановато. А вот «сияние утренней звезды», медленное и плавное, – в самый раз. Полностью погрузившись в наполненный внутренней силой ритм движений, она не сразу поняла, что уже не одна во дворике. И это не слуга, почтительно оставшийся в пределах досягаемости зова за какими-то кустами. Ощущение чужого пристального взгляда прервало сосредоточение, но Джиад довела связку до конца и лишь затем обернулась.