Олеся Шалюкова - Ведьма для деликатных поручений Страница 5

В том смысле, что вначале того разговорчивого снять надо. Он источник информации, с ним надо нежненько, бережно. А вот эльфов и стукнуть даже нельзя. Нет, ну реально, а если хочется?!

Не знаю, что там в моих глазах увидел эльф, но шипеть на меня бездомной гадюкой он перестал. Это плюс.

Теперь мне захотелось его потаскать за ушки, а не ударить — это минус.

Где там мои ЗУН ы по психологии? Что это у нас такое может быть? Истерическое состояние, это я сама знаю. Острая форма шизофрении. Об этом можно было и не упоминать. Отрицание действительности, подмена ее фантомными образами? Не страшно. Переживем.

Может, я реально белочку поймала? Так, тогда с другими надо поделиться.

— Если ты так будешь на меня смотреть, — шепнула я коварно эльфу, — я сделаю то, что мне очень хочется. И укушу тебя. За ухо. За самый кончик.

В обморок эльф не упал, хотя в предобморочное состояние я его точно загнала.

В какой-то момент я осознала, что этого большого ребенка с огненной шевелюрой и совершенно больным взглядом мне жалко. Я не раз слышала от друзей и знакомых, что иногда ведение дел со мной напоминает танцы на пороховой бочке. Безусловно, танец острее ощущается, получается более запоминающимся, зато если рванет, костей собрать никому не удастся. Андрей, например, долгое время удивлялся, как с таким паршивым характером я могу работать в правительстве, а в свободное время успешно решать чужие проблемы. На то чтобы из моего братишки выветрилась невинность, понадобилась встреча с Женей, а вот меня он не понял, пока не стал свидетелем того, как я работаю.

Так вот, к чему я веду, психолог зачастую работает с кризисными людьми. И если пропускать постоянно через себя чужую боль, можно сойти с ума и оказаться в психушке. Но если слишком абстрагироваться от пациента, ему не удастся помочь. Я лично для себя не хотела такого результата, но и специальность я хотела получить, чтобы помогать людям. Не скажу точно, как так получилось, но я научилась разделять сознание. Одна часть меня наблюдала за другой моей частью, как матрешка вложенная. И пока одна моя часть издевалась над эльфом, второй моей части было его даже немного жалко. Но это совсем ничего не значило.

Сняв с пояса закаменевшего парня фляжку, я крикнула:

— Парень, готово. Дальше то что?

— Полей из этой фляги на дерево.

Какая интересная идея! А что получится в этом случае? Покажите, покажите!

Вода из фляжки не выливалась, ее пришлось вытряхивать, практически насильно. На ствол березки упала янтарно-золотая капля, словно медовая, а вслед за этим дерево начало таять. По чуть-чуть, разноцветные линии стирали его подобно рисунку. Вначале пропала листва, вслед за ней невидимый художник стер ветви, оставив голый ствол. Мягкая губка прошлась по нему, стирая золотые пятна. Дальше смотреть, как укорачивается дерево, я не стала. Появился более интересный объект для наблюдения.

С дерева наконец-то спрыгнул тот самый «грушевидный» приз, из-за которого передрались беленькие и зелененькие. Не парень, действительно мужчина, хотя еще совсем молодой, двадцать два, двадцать шесть, вряд ли больше. Узкое лицо, тонкие брови и смеющиеся тёплые глаза, цвета шоколада с задорными янтарными искорками! Как раз идеальное сочетание для его рыжей шевелюры. А ещё тщедушный и высокий! Его что, дома не кормят?!

— Отлично! Леди, я приношу вам свою искреннюю благодарность, ваше появление здесь не иначе как дар богини удачи.

— Благодарю, — наклонила я голову, — мне очень лестно слышать это. Вы ответите на мои вопросы?

— Я сделаю лучше, я доставлю вас в крупный город, который вас интересовал. Одну минуточку, мы воспользуемся помощью тех, кто чуть меня не пленил. У лорда Рашаса не может не быть с собой малых телепортационных камней, правда же, лорд?

Взгляд рыжего был обращен на орка. А вот тот промолчал, только глазищи были злыми-злыми. Тогда мужчина снял с пояса противника тонкий шнурок с камнем на конце, на поясе у лорда Рашаса осталось еще с пару десяток подобных игрушек. Так что думаю, этот зелененький с клыками не обеднел от одного камешка. Затем так и не представившийся рыжий протянул мне руку.

— Леди?

— Спасибо.

Вложив свою руку в руку рыжего, я улыбнулась. А затем его ладонь напрягалась.

— Не хотят нас эти ребята отпускать, — почти ласково посетовал он.

— Я могу покричать, — предложила я.

— Громко?

— Сколько нужно вешать в воплях? — иронично спросила я.

— Так, чтобы их положило. Сможете?

Я задумалась. В теории — да. В практике не очень. Но сейчас опробуем. За кого там мои мальчики болели в последний раз? Я ту команду ненавидела, а приходилось за них болеть. Вот свою ненависть сейчас всю выплесну!

Переливчатый вой, который сорвался у меня с губ, заставил ошеломленно открыть рот даже рыженького. Не знаю уж о ком или о чем он подумал, но тормозить не стал. За что ему большое человеческое спасибо.

А потом под нашими ногами прямо в песке появилась огромная дыра, куда мы и провалились. Если это телепорт, то мне это заранее не нравится!

К сожалению, мое предчувствие оказалось верным.

В яму мы провалились со свистом.

У вас никогда не возникало ощущение полной дезориентации в пространстве? Когда не понятно, где небо, где земля, что вокруг, и кто вы сами? Мне вот как-то до этого не доводилось. А тут я испытала на себе все «прелести» чертовски скоростного перемещения. Не знаю, на какое расстояние нас перенесло.

Зато знаю точно, когда на четвереньках меня вышвырнуло на пол какой-то комнаты, подняться самостоятельно я не смогла. Я распласталась на пушистом ковре подобно огромной морской звезде. И готова была отдать все, только чтобы меня оставили в покое.

Может быть, мое желание кто-то услышал из местных богов, рыжий же упоминал что-то о богине удачи. Может быть, просто закончился лимит неприятностей. Может быть, у хозяина комнаты хватило ума оставить меня в покое. Я не знаю, я просто понимала, что мне очень плохо, я не хочу никуда не идти.

И над моей спиной зазвучал все тот же голос, только на этот раз в его обертонах звучала деликатная осторожность:

— Леди, еще раз спасибо за помощь. Моя благодарность не знает границ. Но к моему стыду, я должен сначала закончить дело. От этого зависит моя честь и моя жизнь. Мы с вами переместились в мой дом. Позвольте, я оставлю вас здесь ненадолго. А когда вернусь, то отвечу на все ваши вопросы, какие бы они не были.

Я кивнула. Оторвать голову от пола было выше моих сил, но хозяин комнаты меня понял.

В воздухе пахнуло чем-то сладким. Мои волосы чуть приподнялись, колыхаясь в такт невидимому ветру, и я осталась одна. И это открыло плотину моих эмоций.

Я расплакалась навзрыд.

Я была одна, непонятно где. Не в своем родном мире. Не в своем городе. С незнакомым человеком. У меня не было денег, не было связей, не было ничего, что я могла бы продать. У меня была только собственная голова и руки. Но подумайте сами, кому в другом мире может понадобиться психолог? Никому! Это профессия, которая абсолютно бессмысленна!

Я плакала горько, навзрыд, слизывала соленые капли собственных слез с губ и не могла остановиться. Мне казалось, что я никогда не смогу остановиться.

Мне было страшно, мне было больно.

Тело ныло так, как никогда прежде, хотя пару раз меня били. За те самые деликатные поручения, по вине которых я засовывала свой нос в дела меня не касающиеся. Но все это было мелочью по сравнению со звериным ужасом, поднимающимся из глубины души. Я понимала, что умерла.

Чтобы ни случилось в моем родном мире, я никогда не смогу туда вернуться.

Я больше никогда не посижу с друзьями за бокалом вина, не съезжу на дачу к родителям, не поиграю с лохматой Чарли. Я больше не смогу выговаривать Андрюшке, какой он оболтус. Больше никогда…

Все что я ценила, что казалось мне важным. Все ради чего я жила, откладывала деньги — в один момент все оказалось бессмысленным.

У меня опустились руки.

Разум кричал, что все не так плохо. У меня есть две руки, две ноги и голова, а значит, я смогу найти какое-то дело. К тому же, у меня уже появился первый знакомый и первые враги. Кто знает, что приготовил день завтрашний? Может быть, не все так плохо?

Вот только апатия была сильнее. Я ничего не хотела. И ничего не могла.

У меня отказали руки, ноги. А вместе с ними, кажется, и голова.

Там было пусто-пусто…

Кажется, потом кто-то появился. Кажется, меня о чем-то спрашивали. Я не могла ответить. В себя меня привела боль. Кто-то взял меня за волосы и перевернул на спину.

В моей душе вспыхнула ярость. В глазах прояснилось. Тело вспомнило о том, что оно состоит не из макарон и даже умеет гнуться в сочленениях.

Медленно, осторожно, словно я была хрустальной и при неловком ударе могла разбиться, я подтянулась на руках. И устроилась у стены, опираясь на нее головой.