Дарья Кузнецова - Слово Императора Страница 7

Мужчина к процессу подходил весьма ответственно, не пропуская ни одной царапины и ни одного синяка. Более того, закончив со спиной и плечами, он спустился ниже, к особенно пострадавшим ягодицам и бедрам.

– Ваше величество! – не то озадаченно, не то встревоженно окликнула его я. Нет, я не то чтобы возражала: в конце концов, там я действительно пострадала сильнее всего, да и неприятными возникающие в теле ощущения я бы тоже не могла назвать, но… Как-то это все было неожиданно.

В ответ прозвучал только тихий, раздраженный, совсем нечеловеческий не то рык, не то ворчание, и больше никакой реакции не последовало.

Время шло. На мои неуверенные попытки пошевелиться ответ был один – то же недовольное ворчание и прижимающая к постели тяжелая мужская ладонь. Боль и прочие неприятные ощущения сначала отступили, потом вовсе где-то потерялись, уступив место сладкому томлению. Потом мужчина легко перевернул меня на спину и вернулся к прерванному занятию.

– Руамар, что ты… – неуверенно пробормотала я – и запнулась. Вздрогнув от нахлынувших ощущений, вцепилась пальцами в простыни, судорожно вздохнула; а мужчина, как будто этого и не заметив, продолжил свои действия.

Не раз и не два за годы жизни меня посещала мысль ответить на намеки кого-нибудь из офицеров взаимностью. Было как-то обидно умирать, так и не познакомившись с этой стороной человеческого бытия. Но, с другой стороны, ложиться с кем-то в постель из любопытства было просто противно. Да и о титуле и обстановке никак не получалось забыть; наличие неуставных отношений в подразделении, тем более – со мной, могло привести к непредвиденным конфликтам личного характера. Это могло расцениваться как аванс, некое… обещание помощи, что ли? В общем, каждый раз включался разум и мягко давал понять, что это – плохая идея. Мне бы влюбиться, но почему-то тоже не получалось. А в последние несколько лет я окончательно махнула на все рукой и приняла для себя как данность: принцессе Александре так и суждено остаться старой девой и, выйдя на пенсию, нянчить племянников. Ну или погибнуть раньше.

А потом вдруг возник этот мир и это соглашение, которое должны были скрепить два брака, а по факту – обмен заложниками. Соглашаясь, о своей несложившейся личной жизни я совершенно не думала. Вернее, нет: подумала и решила, что, значит, такова моя судьба и нечего себя жалеть.

Вот чего я точно не ожидала, так это… подобного поведения рушца. Я изгибалась в его руках, звала его по имени, цеплялась за его волосы и – таяла. Буквально растворялась в ощущениях, забывая обо всем и ничего не стесняясь. И когда он, прекратив «лечебные процедуры», обхватил меня, с готовностью подалась навстречу. И почему-то боли не было совсем; только нарастающий жар в теле, наслаждение и пристальный взгляд желтых глаз, проникающий, кажется, в самую душу.

– Ваше величество, вы меня пугаете, – пробормотала я, покосившись на императора. Я лежала на спине, а Руамар, лежа на боку, нависал надо мной, подпирая ладонью голову, и разглядывал меня с задумчивостью, легкой усмешкой и откровенно гастрономическим интересом. Вторая его ладонь по-хозяйски возлежала на моем бедре, а наши ноги переплетались лодыжками. Левая стопа у меня начинала неметь, но шевелиться совершенно не хотелось.

– Врешь, – отрезал он, тихо хмыкнув.

– Скорее, утрирую, – осторожно возразила я. – Вы очень странно на меня смотрите, и я опасаюсь проснуться в какой-то момент без руки или ноги.

Он, сощурившись, перевел взгляд на мое лицо и пару секунд явно раздумывал, стоит ли отвечать мне или нет. Потом усмехнулся эдак вальяжно и проговорил:

– Да я в очередной раз убеждаюсь, что Мурмар полный обрубок. То есть на вашем языке скорее… идиот.

– Мурмар – это ваш младший брат, который отказался на мне жениться? – уточнила я.

– Да, – кивнул император и, не вдаваясь в подробности, в прямом смысле слова ушел от разговора. Вышел из спальни в гостиную, оттуда – судя по всему, в ванную, и некоторое время я слышала плеск воды. Потом послышался шорох, короткая возня, стук двери, и все стихло. Несколько секунд я раздумывала, что это было и что же я такого сказала, что он ушел.

А потом проснулся мозг и напомнил, кто я, где нахожусь и с кем только что разговаривала. Это я временно могу себе позволить разлеживаться, а у императора, надо думать, на такие развлечения времени нет. Я еще помню, сколько отцу надо было приложить усилий, чтобы выкроить вечер для общения с детьми. Учитывая, что рушец вообще не собирался жениться, ему за все эти несанкционированные траты времени придется расплачиваться постфактум.

Вставать мне не хотелось – я уже и не помнила, когда последний раз доводилось вдоволь подремать и понежиться в постели, – да и особо не моглось. После специфической оборотнической терапии мне, конечно, стало легче, но слабость и определенные неприятные, местами болезненные ощущения присутствовали в изобилии. Хотя и не в той убийственной концентрации, что утром. В общем, поскольку спешить мне было некуда, я решила подумать о смысле жизни в горизонтальном положении, на мягкой кровати.

В принципе, я видела три варианта собственного дальнейшего бытия. Во-первых, можно было шпионить и вести диверсионную деятельность, но это была не самая лучшая идея. От нее я отказалась еще дома, когда прикидывала перспективы. Вычислят, потом проблем не оберешься. Во-вторых, можно было заниматься обязанностями императрицы, но я совершенно не представляла, каковы они у рушцев; я и про наши-то была не очень в курсе. Ну и, в-третьих, можно было заняться чем-нибудь полезным, в чем я хорошо разбиралась. А разбиралась я в инженерном деле, тактике, стратегии, в меньшей степени – в экономических вопросах и химии. Еще обладала определенными организаторскими способностями и знанием психологии: построить несколько сотен человек, восемьдесят процентов из которых – мужчины, и добиться железной дисциплины без этого никак. Теперь оставалось придумать, как все эти умения приложить на благо новой родины. Или хотя бы себя.

Хм. Пожалуй, для начала было бы неплохо обзавестись информацией об окружающем мире. И выслушать мнение императора на сей счет.

– Здравствуйте, ваше величество, – вырвал меня из задумчивости высокий женский голос.

Я резко села в кровати и поморщилась; от этого движения напомнили о себе мышцы и мелкие травмы в самых разных частях организма. На пороге стояла миниатюрная темноволосая молоденькая девушка, нагруженная горой каких-то свертков. Она таращилась на меня большими удивленными глазами, как будто совсем не ожидала меня тут встретить.

– Здравствуйте, – кивнула я, разглядывая ее со своего места. – По какому вопросу?

– Ой! – Девица, смешно подпрыгнув на месте, очнулась и кинулась ко мне вместе со своим имуществом. – Извините, ваше величество, я ваша камеристка, меня зовут Уру или как вам будет угодно. – Она изобразила быстрый книксен. – Я должна была прийти раньше, но не осмелилась, – затрещала она. – Здесь был повелитель, – почти шепотом добавила, почему-то оглянувшись на дверь. – И я ждала, пока он уйдет. Ждала-ждала, ждала-ждала, а потом задремала, – покаялась Уру, торопливо раскладывая на краю кровати свою ношу. – Я пришла помочь вам с одеждой, ну и… вот, у меня тут лекарства и амулет, только я в них не очень понимаю. – Она смущенно протянула мне небольшую кожаную сумочку-аптечку и тяжелый серебряный браслет.

Я повертела флаконы с зельем в руках и не удержалась от усмешки: и печать артефактора, и тиснения на пломбах были хорошо знакомы и принадлежали лучшим человеческим мастерам.

– Сколько тебе лет, дитя? – со вздохом поинтересовалась я.

– Я уже взрослая, мне шестнадцать зим, – гордо сообщила она.

– И, надо думать, камеристкой ты не работала никогда?

– Нет, ваше величество, – она опять изобразила книксен. – Но я все умею! И с одеждой могу помочь, и за завтраком прислуживать, и, если надо, по поручениям каким-нибудь сбегать; я шустрая, сообразительная и много всего знаю… Ой, давайте помогу! Вам же, наверное, вставать тяжело!

– Откуда такие выводы? – растерянно уточнила я. Даже воспротивиться не успела, как девчонка нырнула мне под бок, подпирая костлявым плечиком.

– Ну, после обряда обычно все не очень хорошо себя чувствуют, а повелитель – он же вообще… Мы даже боялись, что он вас вообще убьет!

– Мы – это кто? Да не надо меня подпирать, я нормально себя чувствую, – опомнилась я, отодвигая Уру.

– Ну мы с девочками, кто здесь работает. – Она покорно отстранилась, на пару секунд зависла, опять пристально меня разглядывая, потом встрепенулась и занялась своими кульками. – А вы очень-очень хорошо выглядите и даже на ногах стоите, и все царапинки уже почти зажили! А люди все так быстро восстанавливаются? У нас такие слухи про вас ходят! – доверительно поделилась она, сделав страшные глаза.