Катерина Снежинская - Самый лучший демон. Костёр чужих желаний Страница 7

— Вот и все, — он удовлетворённо проверил свою работу, — садись и пиши.

— Что? — студентка, подняв голову, удивлённо уставилась на желтоглазого.

— А что ты там писала? Реферат? — пожал он плечами. — Вот его и пиши. Только место под иллюстрации оставь. Я сейчас вернусь.

Он проворно сгрёб со стола «хирургический» набор и опять исчез. Арха едва моргнуть успела, судорожно пытаясь вспомнить, как же его зовут. Ну не «лорд Нашкас» же к нему обращаться, верно? Все-таки, шавер был таким же студентом, как и она.

— И долго ты ушами будешь хлопать? — в неподражаемой и исключительно вежливой шаверской манере поинтересовался появившийся парень, который снова возник буквально из ниоткуда. — Или мне и писать за тебя?

— А что ты ещё за меня делать собираешься? — осторожно спросила лекарка.

— Картинки рисовать! — рявкнул он и насупился, скрестив руки на груди.

Но для испуга Архе требовалось нечто посущественнее рыков. Она на своей шкуре, точнее ушах, уже столько рыков разных видов и типов натерпелась, что теперь, пожалуй, на ведунью акустические эффекты воздействия не оказывали.

Лекарка пожала плечами, уселась поудобнее, насколько это вообще было возможно на этих скамьях, которые больше напоминали пыточные стулья, и подтянула к себе стопку чистой бумаги.

— Слушай, не обижайся, пожалуйста, но я не помню, как тебя зовут.

— Шхар меня зовут. Шхар Нашкас, — уже без всякого раздражения ответил парень.

Видимо то, что студентка беспрекословно взялась выполнять его распоряжения, успокоило ушастого лучше валерьянки.

— Ну, про Нашкаса я знаю, — хмыкнула лекарка, берясь за работу.

— Ещё бы, — как-то нехорошо усмехнулся он.

Но ничего больше добавлять не стал. Достал из собственной сумки блокнот с записями, учебник. И сделал вид, что он весь погружен в работу. Арха тоже решила не заострять внимания на его усмешках и интересоваться причиной их возникновения не стала. Вздохнула и занялась рефератом. Демоны демонами, а домашнюю работу нужно выполнять.

— Офигеть! — восторженно выдохнула ведунья, принимая от шавера последний листок её собственного реферата.

Иллюстрации, сделанные быстро и точно, всего в несколько штрихов, были едва ли не лучше и, пожалуй, точнее, чем в атласе. Архе осталось только подписи проставить и указать выноски.

— Если Раарх за эту работу поставит что-то ниже «отлично», то я его собственными руками придушу. И никто меня не осудит! — протянула лекарка и добавила, глядя на вставшего шавера снизу вверх, — Ты знаешь, по-моему, ты хоронишь в себе художника.

— В курсе, — отозвался скромный желтоглазый, впрочем, улыбаясь весьма довольно, — И не хороню. Я год подмастерьем проработал, тоже хотел портретистом стать. А потом сюда вот поступил.

— Зачем? В смысле, зачем талант в землю зарывать?

— Сомневаешься, в наличии у меня таланта лекаря? — хмыкнул он. — Пошли.

— Куда? — удивилась ведунья.

— Ну, надо же отметить наше знакомство? Тут как раз неподалёку есть вполне приличная кафешка. И сейчас там наверняка никого нет, поздно уже.

— Шхар, я не пью, — предупредила Арха.

Нравы лордов она знала слишком хорошо. О том, что им могло бы не понравиться даже теоретически, этих господ стоило предупреждать заранее. Иначе потом проблем не оберёшься.

Шавер через плечо глянул на девушку, словно ожидая продолжения. Ведунья честно похлопала ресницами, демонстрируя: мысль не только закончена, но и окончательна.

— А в чем проблема? — поинтересовался он осторожно.

— Ни в чем, — пожала Арха плечами. — Просто предупреждаю: не пью я.

— Это-то понятно. Ты же минимум наполовину шавер. Но я не понял, зачем мне об этом сообщать?

— А… при чем тут моё происхождение? — теперь пришла очередь ведуньи осторожничать.

Ушастый снова глянул на девушку как-то недоверчиво и покачал головой.

— Шаверы не переносят алкоголь. Для нас вино яду равносильно, — сообщил он так, словно общался с умственно отсталым ребёнком.

«Да?! — скептически поинтересовался здравый смысл ведуньи. — Видимо, его братец шавером успешно прикидывается».

Арха титаническим усилием воли подавила улыбку. Может, это их страшная семейная тайна такая? Может, папочка Ирраша его от арифедки прижил? Предположение выглядело вполне правдоподобно. Кровь из окружающих желтоглазый сосал успешно. Ему для этого даже близко подходить не обязательно. Вполне хватало таланта быть настоящей занозой в заднице.

— Не знала, — честно ответила ведунья. — Но если вина в меню не значатся, то я, пожалуй, согласна. Где там твой кабак?

Кафе оказалось именно кафе, а не кабаком, старательно прикидывающимся приличным заведением. В подобное заведение днём и порядочным девушкам не зазорно заходить. Лекарку, конечно, приличной уже лет десять никто не называл, но место ей понравилось. Чистенько, уютненько, на столах скатерти в клеточку, в вазочках астры, на стульях — подушки.

Стены художественно декорировали сухими венками из трав и полевых цветов. Вычищенный до блеска очаг мирно подмигивал тёплым пламенем, разведённым для красоты, а не по необходимости. В общем, немного слащаво, но приятно. И, действительно, кроме ведуньи с шавером посетителей больше не наблюдалось. Приличные девушки уже по домам сидели, а неприличные предпочитали заведения попроще.

Ушастый, даже не озаботившись поинтересоваться предпочтениями лекарки, сделал заказ. Примерно этого Арха от него и ожидала — на то они и лорды, чтобы не подозревать о существовании чужого мнения. Полненькая и румяная, как свежевыпеченная булочка, служанка проворно приволокла им кувшин с горячим отваром, одуряюще пахнувшим малиной. Следом последовало блюдо, смахивающее размерами на тележное колесо, полное крохотных пирожков. И такое же, но уже со сладкими пирожными.

— Надеюсь, ты не из тех девушек, которые по вечерам при виде еды в обмороки падают? — спросил шавер, разливая напиток по стаканам.

Арха в ответ только вопросительно подняла брови, потому что разговаривать с пирожком, целиком сунутым в рот, было как минимум невежливо.

— Неужели совсем о фигуре не заботишься? — недоверчиво переспросил желтоглазый.

Ведунья покрутила пальцем у виска, демонстрируя неактуальность этого вопроса. Она и фигура находились на диаметрально противоположных полюсах. Заботиться стоит о том, что есть. Арха же всю свою сознательную жизнь больше напоминала пышущую здоровьем крестьянскую девку, чем не утончённую леди. И отказ от ужина изменить реальность не мог никак.

— Кстати, я так и не спросил, как тебя зовут, — прихлёбывая отвар и не обращая внимания на еду, поинтересовался ушастый.

— Арха… — проговорила студентка невнятно.

И то для этого ей пришлось судорожно, как змее, заглотить наполовину непрожёванный пирог.

— Это-то я знаю. Я спросил, как тебя при рождении назвали.

— Ара, — растерянно ответила девушка.

— «Жизнь дающая», да? Красиво, — протянул он задумчиво, — очень по-женски.

— Ты знаешь человеческий?

Сказать, что ведунья удивилась, было бы слишком корректным преуменьшением. Наверное, такое же впечатление на неё мог произвести потолок, решивший рухнуть на голову. Человеческий язык в империи, кроме самих людей, не знал никто. За ненадобностью. С равным успехом он мог изучать язык кур или, например, свиней.

— Немного, — признался ушастый, — у меня талант к языкам. Схватываю быстро.

— Ты, я смотрю, вообще кладезь талантов, — отмерла лекарка и потянулась за новым пирогом.

Но, честно говоря, теперь её больше занимала не еда, а ушастый. Пожалуй, он был симпатичнее своего братца. Хотя ему, на взгляд Архи, не доставало… зрелости, что ли? Все-таки, Шхару больше подходило определение «молодой шавер», а не «мужчина».

Впрочем, от этого он казался только симпатичнее. Его несоразмерно большие, как и у всего чернокожего племени, глаза отливали скорее не жёлтым, а цветом спелого крыжовника. Они играли всеми оттенками густого мёда, но ещё и зеленью, подсвеченной темным изумрудом и немного топазом. Ресницы длинные и по-девчачьи пушистые. Губы для мужчины полноваты. Но, главное, у него было то, что в Ирраше отсутствовало напрочь — обаяние.

— Ну, до разнообразия талантов брата мне далеко, — честно признался Шхар.

— Да? А я думала, у него имеется один единственный талант, — поразилась ведунья, берясь за пирожные, — рычать на всех и хамить.

— Ну, это даже не талант. Это дар, Тьмой данный, — усмехнулся ушастый. — Значит, ты принадлежишь не Иррашу. А кому тогда?

Есть Архе расхотелось мгновенно. Аппетит, грустно всхлипнув напоследок, улетучился, уступив месту глухому раздражению. Она села прямее, сложив руки на столешнице и сцепив пальцы в замок.

— Шхар, давай определимся. Тебя что интересует? Кому я принадлежу или с кем я сплю? — отчеканила девушка, стараясь тоном передать всю бездну её разочарования.