Алёна Медведева - Уши торчком, нос пятачком. Книга 1 Страница 7

– Благодарю за… внимание, но уж с работы я доберусь сама, – предприняла я попытку вновь убедить поменьше попадаться мне на глаза, но была перебита его вопросом:

– Расскажи мне о ближайшем расписании и планах.

– О! Рас-списании?.. – запнулась я, соображая, чего еще от меня желают.

– Да, – Андрей взглянул с интересом, – рабочий график и расписание занятий я уже знаю, остаются планы на досуг и выходные?

– А… а зачем? – насторожилась я.

– Для достоверности. Пока я тут – должен быть с тобой рядом, иначе у нас в будущем будут проблемы. Если вскроется наше мошенничество – наказание обоим грозит нешуточное! – Меня передернуло в тревоге. – Итак? – оборотень, слегка прищурив зеленые глаза, в упор всматривался в меня, заставляя нервничать и опасаться. Тяжело это – испытывать на себе влияние силы альфы. Мне и с отцом общение непросто давалось, а тут…

– Рабочий график – смена каждые третьи сутки, – начала я собираться с мыслями, стремясь подавить волнение. – А с досугом… Обычно вечера с другом провожу. Послезавтра будет день факультета, на вечер снят ночной клуб и ожидается дискотека. Я собираюсь. Что еще? Полевая практика скоро. Я среди тех студентов, что пройдут ее, принимая участие в совместной русско-норвежской экспедиции. Отправимся на месяц в тайгу, куда цивилизация не дошла. Я же на географа учусь, вы знаете, наверное… А в клане скоро…

Добровольский резко свернул к обочине, остановил машину, заставив меня замолкнуть на полуслове, и буквально с выражением научного интереса во взгляде уставился на меня.

– Я польщен, – сухо заметил он, когда я совсем перепугалась серьезности его вида. – Серьезно, очень рад, что узнал о вашем отъезде на месяц… заранее. А мог бы проснуться однажды и обнаружить записку: «Уехала на практику. Буду через месяц!» Елена, вы понимаете, что это невозможно?

– Почему? – возмутилась я. – Да я с первого курса столько трудилась, чтобы попасть в число избранных счастливчиков! Уж больно место манило… А территория чужая, закрытая, и без официальной причины туда не сунуться.

– По кочану! – рыкнул белый. – Перестаньте вести себя как несмышленый ребенок. Я понимаю, что мое появление ломает вам планы и заставляет изменять все привычки. Но на минуточку представьте, каково мне? А ведь я прилагаю усилия, я стараюсь подстроиться под вашу действительность, в одиночку играю на публику, в конце концов! Вы в курсе, что за вами приглядывают? Вы постоянно находитесь под защитой и контролем оборотней вашего клана – и на учебе, и даже на работе!

Меня сказанное Добровольским просто изумило. Никогда не замечала «опеки». И по поводу ситуации с нами он прав. Я хотя бы на своей территории, а он?.. И сейчас мы играем в одной команде, а я действительно веду себя как страус: надеюсь, что все как-то само «рассосется», не потребовав с моей стороны активных действий. А ведь сейчас мы – команда! И от слаженности взаимодействий внутри нее многое зависит. Он прав и в том, что огрести наказание от обоих кланов совсем не хочется. А ведь я подспудно надеялась на месяц смыться от всех проблем. Страус! Волчица внутри протестующе взвыла.

– Да, вы правы во всем! Я постараюсь не подвести, – покаянно пробормотала в итоге.

– Ты!

Непонимающе глянула не него.

– Говори мне «ты», – выразительно закатив глаза, пояснил волк.

Я сглотнула. Легко ему, а у меня язык сказать такое не поворачивается.

– Постараюсь, – вновь вздохнула я.

– Так что там в клане скоро? – угрюмо поджав губы, вернул меня к рассказу чужак.

– Скоро время боев. А вы на три ближайших месяца будете обязаны подчиняться нашим правилам. А наш клан живет по традиционным законам, в отличие от клана белых волков… – я запнулась, сообразив, что ступила на зыбкую почву. Данная тема извечно была спорной между кланами.

– Я в курсе, – отведя взгляд в сторону и рассматривая что-то вдалеке, кивнул волк. – Ваш клан из тех, кто считает верным решать все в звериной ипостаси. На тебя кто-то претендует?

Вопрос был неожиданным!

– Нет, – успокоила я его. – Я в принципе по возрасту пока не подходила, никогда на боях не присутствовала.

– Что, совсем никто? – белый удивился.

– Я только с Женей встречаюсь.

– Человеческий мужчина?

Я кивнула, смущенно уставившись на собственные переплетенные пальцы. Сейчас сыронизирует.

– Это несерьезно. Он – временная игрушка, – ожидаемо отмахнулся волк. – И никого другого?

Решив быть до конца честной, призналась:

– Мне Тимур нравится… немного. И он иногда на меня так смотрит…

Добровольский прищурился, снова обегая меня взглядом.

– Охотишься со стаей?

– Нет, – качнула я головой, – пока не разрешали. Но теперь… придется.

Он только кивнул, сурово поджав губы.

– Так в экспедицию… совсем не выйдет? – расстроившись окончательно, напомнила я.

– Все будет зависеть от ситуации на момент начала твоей практики, но я бы не рассчитывал. Как минимум, твое семейство пожелает «присмотреть» за нами. И вариант с «разлукой» на месяц точно никто не одобрит. Идея с сестрой – твоя или ее? – последний вопрос прозвучал как резкий, неожиданный выстрел, заставив судорожно подыскивать осторожную формулировку ответа. И сестру подвести не хотелось, и саму себя в глупом свете выставить тоже.

– А… а что?

Оборотень ограничился быстрым насмешливым взглядом в мою сторону.

– Значит, договорились? – вновь заводя машину, переспросил Андрей. – Изображаем пару на публике и бегаем вдвоем в волчьем обличье?

Меня от одной мысли затрясло мелкой дрожью, зато волчица внутри предвкушающе заурчала. В любом случае, деться мне некуда.

– Да, – вынужденно кивнула в ответ, но, не сдержавшись, попросила: – Только вы… ты… как-нибудь не так… ну… публично…

Сама не поняла, что сказала, и потому сконфуженно отвела взгляд в сторону, посматривая в окно на лес, окружающий дорогу, ведущую к поселку. Оборотень так и не сдвинулся с места, гоняя мотор вхолостую и прислушиваясь к чему-то. Выждав немного, я обернулась к нему. И сразу отметила, насколько в поведении и внешнем облике мужчины проступили звериные черты – он словно подобрался, крылья носа раздувались, уши будто заострились. Белый явно что-то чуял. Я тоже напряглась, методично анализируя окружавшие запахи, но – увы… Ничего необычного не уловила.

– Что? – еле слышно шепнула вслух.

Он обернулся, чутко среагировав на звук, и тут же сильная рука стремительно обхватила мой подбородок, а большой палец слегка придавил губы, призывая к молчанию.

Я замерла. Подобный захват напрягал, звериной натуре претили любые ограничения, а сила, ощущающаяся в прикосновении, вызывала инстинктивную тревогу. Но я терпеливо ждала, понимая, что сейчас от него не исходит угрозы.

Спустя несколько минут он протянул другую руку и включил музыку, салон автомобиля наполнили звуки известного танцевального хита. А сам одновременно склонился ко мне, переместив свою ладонь мне на затылок, не позволяя отстраниться.

– Твоя охрана, – шепнул он еле слышно прямо мне в губы. – Мы двинулись с места, и они подошли ближе. Дадим им возможность получить и зрительное подтверждение.

Вот это да! А я никого не чуяла… И да, со стороны, доступные острому волчьему взгляду, мы выглядели целующимися. Воспользовавшись моментом, проговорила, так же выдыхая вопрос прямо ему в рот:

– А я пилюли не купила. Не знаю, какие надо выбирать.

– Весишь килограмм шестьдесят пять? – уточнил он.

– Да, – подтвердила очевидное.

– Я сам куплю. И в дальнейшем, если что-то беспокоит или не получается, – говори. Я постараюсь помочь. Помни, что нам надо перетерпеть всего три месяца. Потом мне спасибо за это скажешь.

– Ладно, – чувствуя себя странно и неловко, пообещала я. Говорить вот так, касаясь губами друг друга, было как-то… раздражающе.

– Хорошая девочка, – рыкнул волк, к моему облегчению отстраняясь.

И мы поехали.

– Ты великолепно готовишь, – едва я успела перевести дыхание и мысленно затолкать свою пристрастную зверюшку поглубже, как будничным тоном он сделал мне комплимент. На лице непроизвольно расцвела улыбка. Он нечаянно нащупал мое слабое место: я знала о том, что хорошо справляюсь с работой, и слышать похвалу по этому поводу мне всегда было искренне приятно. – Но о встречах с твоим человеческим дружком не может быть и речи, – совершенно неожиданно прозвучал четкий приказ, подкрепленный утробным волчьим рыком. – В каком свете это выставит меня? И о какой достоверности нашего спектакля тогда можно говорить?

Я проглотила готовый сорваться с языка едкий ответ. С последним не поспоришь.

– Теперь едем к вам, иначе на первую пару опоздаешь, – «заботливо» напомнил Добровольский, похоже, принимая мое молчание за согласие.

Вот свезло мне: делать ему тут нечего, поэтому полностью сосредоточится на том, чтобы «допечь» меня! Ближайшие три месяца обещают стать особенно долгими.